Тень Казановы - Яровая Наталия. Страница 46

В сентябре придумала своей конторе пятнадцатилетний юбилей. Я и правда уже примерно столько работаю. Но точно не помню. Так что душой не сильно покривила. Устроила грандиозный праздник. Гостей назвала, парусник наш городской, «Палладу», на выходные зафрахтовала. Ради тебя, Сережечка! «Попробуй только не приехать, — по телефону ему сказала. — Обижусь насмерть! С твоей легкой руки дело начала. Вон как пошло! Хочешь, всех жен с собой бери и детей, но чтоб был!» Про жен и детей я погорячилась, конечно, но чем не пожертвуешь ради того, чтобы провести рядом с любимым два дня. Да еще под парусами! Он поклялся, что приедет. Потому что ни разу на настоящем парусном судне не ходил. Ну что ж, и на том тебе спасибо.

Отчаливали вечером в пятницу. И до воскресенья. Гостей человек пятьдесят плюс музыканты и повара. С размахом, короче.

Я пораньше приехала, как хозяйка бала. Проверить, чтобы все вовремя подвезли и загрузили. Все шло по плану.

Вечерело. В сентябре уже жары нет, но тепло еще — загорать можно. Воздух прозрачный. В порту шумно. На каждом корабле — своя жизнь. На палубе ко мне Ленка подошла, помощник капитана. Парусник сам по себе явление экзотическое. А на «Палладе» еще и женщина — второе лицо. Энергичная, с копной рыжих волос, в форме черной, ладненькая вся. Я ее сто лет знаю. Уже и не помню откуда.

— Ну что, Мария Алексеевна, все о’кей?

— О’кей, Ленуська. Спасибо тебе. Чувствуется твоя твердая рука.

— На флоте порядок должен быть, — и побежала дальше командовать.

Вскорости курсантов своих возле трапа построила. Парни — орлы. В форме, в белых перчатках. Гостей встречать стали. Гости потихоньку стекались. Курсанты им подняться помогали, ко мне подводили. Тут уже я цветы с подарками принимала, а сама все Безуглова выглядывала. Прибыл, наконец. Даже не опоздал. И один, слава богу.

На трап как мальчишка взбежал, букет мне всучил и с Ленкой расцеловался:

— Привет, морской волк!

— Привет, старый блудник!

Интересно, в городе есть хоть одна юбка, которую он не знает? Безуглова отправила к гостям, а у Ленки тут же спросила:

— Откуда знакомы?

— Да я с женой его бывшей, Аллой, в газете раньше вместе работала. Она хоть и не журналюга, но в нашей сфере работала. В молодости часто общались, теперь реже, конечно.

Владивосток не город, а деревня какая-то! С одним одеялом.

— Лен, ты, это, — подступилась я, — посели нас с ним вместе в люкс какой-нибудь, а?

— Маш, ты с реи рухнула, что ли? У нас — учебное парусное судно. Курсантов обучаем. Откуда люксам взяться? Все кубрики одинаковые. На шесть человек.

— Ну, Лен! Судьба у меня решается. Придумай что-нибудь!

Ленка скептически на меня взглянула, но прониклась, нахмурилась:

— Могу вас в санчасть поселить.

— Куда-куда?

— В санчасть, — на полном серьезе ответила. — Там иллюминаторы прямо на палубу выходят. Две койки. И душ с туалетом. Отель «Хилтон»! Лучше его только капитанская каюта и моя.

Мы засмеялись, и я согласилась. Тут и капитан рядом нарисовался. Вылитый Нахимов. И еще — единственный мужчина из моих знакомых, который встает в присутствии дамы.

— Мария Алексеевна, все по плану?

— Спасибо, Николай Кузьмич. Просто замечательно!

— Когда командовать с якоря сниматься?

— Думаю, что все уже в сборе. Давайте еще минут пятнадцать — и в путь.

— Есть! — руку к козырьку приложил и испарился.

Ровно через пятнадцать минут в динамиках заиграли «Прощание славянки» и подняли трап. Здорово как! Море, теплый сентябрь в прозрачных сумерках, и мы с Сережей на паруснике. Праздник! Гости мои оживились, палубу облепили, руками непонятно кому замахали, фотиками защелкали.

Безуглова нашла на второй палубе, возле капитанского мостика (где ж ему еще быть в момент отплытия судна?), они с капитаном очень оживленно общались.

— Без тебя, Сережа, не отчалили бы! — и утащила его к гостям. Он послушный какой-то был, нравилось ему все, заметно было.

— Где я живу?

— Со мной в одной каюте, — невинно так ответила. Глядя в сторону.

— Машка, опять за старое? — не очень-то и рассердился.

— О тебе, дурашка, хлопочу, — по-прежнему невинно. — Все каюты шестиместные, и удобства — одни на всех. А у нас — все свое. И койки отдельные. «Хилтон», сказали!

Он засмеялся. Ура, ура, ура! Маленькая победа — хорошее начало.

Тут я спохватилась для приличия:

— Ты чего никого из своих не взял? Пацанам интересно было бы.

— Да Гришка в Китай с друзьями умотал, наряжаться перед первым курсом. А Ваську Вика в последний момент не пустила. Подпростыл он. Расстроился парень. Хоть и здоровый уже, на третий курс перешел, а маму все слушается! В меде учится. Хороший мальчишка, умненький!

Спасибо, Вика!

Санчасть наша и правда ничего оказалась. Просторная комнатка. Стол, шкаф, диван и койка к потолку на железках прикрученная. С металлическими барьерами. Как люлька. Чтоб не свалиться в шторм. Безуглов совсем развеселился:

— Чур, я на ней сплю. Буду как на качелях. А ты — на диване. Он мягче и шире.

Ага, размечтался! Но кивнула: согласна.

Однако первая ночь прошла бездарно. Часов до двух гости веселились на палубе. Мне приходилось быть в центре внимания — хозяйка бала. Устала до изнеможения.

— Сережа, я пойду в каюту, — сломалась в конце концов.

— Иди, конечно. Народ уже рассасывается. Я тоже вскорости смоюсь.

Прозвучало обнадеживающе. Я нашла на палубе Ленку, она уверила меня, что останется до последнего, порядок на флоте соблюдет. А я с удовольствием укрылась в тишине санчасти. Напустила в ванну пены до потолка, полежала, представляя, как придет Безуглов, большой, загорелый, веселый, немножко пьяненький, пахнущий свежим морским ветром. М-м-м! Мой мужчина!

Завернулась в простыню, прилегла на свой диванчик, примерилась — ничего так, не ипподром, конечно, но места на двоих хватит. Вытянулась и дальше в сладкие грезы погрузилась.

…Проснулась оттого, что солнце из иллюминатора светило прямо в лицо. Бросила взгляд на часы — восемь пятнадцать! Мама дорогая, как же я так уснула? Насмерть просто! Безуглов? Безуглов мирно сопел в своей люльке. Хоть волком вой. От злости скомкала свою простыню и швырнула в него — даже не шелохнулся. Один — ноль. Не в мою пользу.

Умылась, глаза накрасила. Специально шуму побольше делала — никакой реакции. Просто богатырский сон. Вышла на палубу. Хорошо-то как! Небо высокое-высокое, солнце утреннее, ласковое, волна шепотом на песок набегает — тихо. Редкая чайка выкрикнет что-то — и снова тишина. Тут Ленка материализовалась. Свежая как огурец. Стакан сока мне протянула:

— Примите, бояре.

Сок оказался свежевыжатым. Из морковки с яблоками.

— Вкусно! Откуда дровишки?

— Сама жму. Соковыжималку держу в каюте. Каждое утро по стаканчику — закон.

— Молодец ты, Ленка, целеустремленная. А где мы?

— Остров Рейнике. Сейчас курсанты пикник на природе организуют, народ разбудим и в море потом выйдем. Погода хорошая, можно паруса поставить.

— Спасибо тебе, Ленуська! Так все организовано хорошо. Долго вчера еще гудели?

— Да не особо. Народ воздуха морского с непривычки хватанул, через час после тебя и угомонились уже. Безуглов твой молодец. До последнего гостя со мной был, не бросил.

Ну конечно! Ему же больше нечем заняться было. Убила бы!

Корабль потихоньку просыпался. Гости мои стали на палубе появляться. Помятые малость, но мероприятием явно довольные. Через час по радио объявили всеобщую побудку и пригласили всех спуститься на остров, на пикник.

Пикничок организовали грамотно: пиво, соки, минеральная вода, овощи и гора всевозможных морепродуктов. Народ явно пошел на поправку. Кое-кто даже купаться в море полез. Безуглов в том числе. Для бодрости.

К полудню снова на судно загрузились, отчалили. И полетел день. Паруса ставили, под ними по акватории туда-сюда фланировали — красотища!

Вечером снова к острову причалили, музыканты мои заказанные широкую программу развернули. Песни, танцы, игры. Ну и пьянка, конечно. На берегу костры зажгли, мангалы вытащили — пошло-поехало. Я опять с ног от усталости валилась, но держалась. Попросила кофе мне сварить покрепче и побольше.