Мы, монстры. Книга 1. Башня (СИ) - Вернер Тим. Страница 18
Правда, он даже этим вопросом не успел толком задаться. Успел лишь спрыгнуть, сжав в руках лук с одной так и не выпущенной стрелой. Прыгнул, перекатился вперед как раз вовремя, чтоб на него не обрушились доски — одна из химер с грохотом врезалась в них, еще две развернулись, чтоб атаковать вновь.
Нивен вскинул лук, выстрелил в ту, что сломала доски — она была все еще дезориентирована, и стрела в глазу окончательно вогнала ее в панику. Так проще: лучше добить третьего противника, чтоб осталось двое, чем пытаться ранить еще одного. Это, черт возьми, мертвый летающий лев с клювом! Что ему стрела?
Нивен успел отскочить в сторону, и его лишь задели когтистой лапой в плечо. Снова кувыркнулся, метнул нож не глядя, на выходе из кувырка. И в секунду, пока одна химера забрала круто в сторону, чтоб уйти от броска, развернулся навстречу второй. Рванул мечи из ножен за спиной. Одним мечом блокировал замах когтистой лапы, вторым — попытался ударить под брюхо, но тут же пропустил ответный мощный удар в грудь. Упал, откатился, продолжая движение. На место, где он только что лежал, приземлился второй грифон.
Ненадолго его ножик отвлек.
Приземлялся грифон, чтоб добить, вбить когтистыми лапами в землю. И совершил ошибку: попытался поставить точку там, где ее не нужно ставить.
Замешкался, пока осознавал, что противника на месте уже нет. К тому же — на мгновение перекрыл обзор готовой атаковать второй химере. И мгновения Нивену хватило. Прыжок — чтоб подняться на ноги. Два удара накрест, почти наложившись друг на друга. Одним мечом резануть по глазам — дезориентировать не только тварь, но и колдуна, что видит ее глазами. Вторым мечом — по шее. Отсечь голову.
Голова все еще падала на землю, тело заваливалось набок, второй грифон взмыл, чтоб атаковать. А третий, со стрелой в глазу, мчался от дерева к ним. И вдруг падающее тело совершило последний рывок — тяжело прыгнуло на Нивена, заваливая его на спину.
Нивен воткнул оба меча в грудь — туда, где когда-то билось сердце. Мощным ударом обеих ног столкнул с себя недобитую тварь, прыжком вскочил. У него снова не было времени. Ни на что.
Мгновение.
Половина удара сердца.
Два противника на подлете.
Один метательный диск в поясе.
И бросок.
Он не думал. Действовал автоматически, подсознательно выбрав все ту же тактику выведения из уравнения лишнего. Здоровой химере один диск не навредит. А ту, у которой в одном глазу стрела, хотя бы ослепит окончательно.
Что он, безоружный, собирается делать с последней, оставшейся невредимой и при этом очень злой тварью, Нивен придумать не успел. Диск вонзился в последний глаз полуслепой химере. До нового удара когтями оставалось меньше мгновения. Ослепленная тварь с диким визгом тоже была на подлете.
И, как оказалось, дезориентировалась окончательно.
Потому что вместо того, чтоб добить Нивена, снесла нависшую над ним химеру за мгновение до смертельного удара. Продолжая двигаться по инерции, обе влетели в полыхающий на месте хижины огромный костер.
Раздался дикий визг, пахнуло палеными перьями и мясом. Они еще и подраться попытались прежде, чем сгорели обе.
Нивен замер, растерянно уставившись на костер.
Через мгновение подумал, что надо бы закрыть рот.
И что с координацией у колдуна не слишком хорошо. Либо их и впрямь несколько, либо кто-то взял на себя больше химер, чем умел. А зачем? Неужели двух не хватило бы, чтобы справиться с Нивеном?
Он знал, что внушает людям опасения, но не думал, что настолько.
В общем-то — правильно внушает.
Подошел к лежащей неподвижно ослепленной голове, наклонился к самому уху и прошипел:
— Птички хорошо горят.
Поднялся, выпрямился. И мощным пинком отправил голову туда же — в костер.
Потом выдернул мечи из тела, схватил его за лапы и тоже потащил к хижине.
“Значит, так победить химеру, — сказал себе, — сжечь. Ладно. Будем жечь...”
Тело уже не дергалось — колдуну было очевидно не до того. Со своими тварями они связаны очень тесно. Видят, слышат и, что самое главное, чувствуют все, что должны чувствовать химеры. И сейчас колдун чувствует, что горит заживо. Втройне.
Тут лапами особо не помашешь.
Нивен медленно прошелся по поляне. Коротко, не глядя, добил раненого, который безуспешно попытался уползти в кусты. Шагнул в чащу, сообщил:
— Я иду искать, — и направился по следам.
Люди всегда оставляют слишком четкие следы. Сломаные ветки, примятая трава, отголоски запаха.
Четвертый человек уже почти успел выбежать на склон холма, когда Нивен догнал его. Заслышав погоню — Нивен больше не прятался, — человек развернулся и швырнул в него нож. Нивен легко ушел от броска в сторону. Человек бросил второй нож, но тот и вовсе свистнул возле лица, не задев. Человек паниковал, и руки его не слушались.
Человек выхватил меч и даже попытался нанести удар, но это уже не имело значения.
Нивен перехватил занесенную для удара руку и с хрустом выкрутил запястье. Тот не успел даже завопить — Нивен коротко ударил под дых, чтоб шум не поднимал. И пока человек задыхался от боли, навалившейся со всех сторон, без труда опрокинул его на спину еще одним ударом, сам приземлился сверху, впечатав коленом в землю.
Правой рукой сжал мертвой хваткой глотку, левой — рванул из-за пояса человека его же нож. Меч — слишком длинный, чтоб удобно удерживать при таком захвате. К тому же — много чести этому.
— Кто послал? — спросил Нивен. Сердце, ровно работающее во время драки, вновь заколотилось слишком сильно, и Нивену пришлось приложить немало усилий, чтоб говорить спокойно. Дышать, а не задыхаться. Задыхался сейчас противник — хрипел, пытаясь вырваться. Глупый человек. Знал, должен был знать — уже не выйдет.
Глупцы. Загнали Нивена в угол. И теперь ему нечего терять.
Человек снова захрипел и задергался.
— Тебе трудно говорить. Моя рука на шее, — сказал Нивен. — Я уберу. Во второй руке нож. Возле живота. Ее не уберу. Понял?
Человек странно дернулся, Нивен решил, что это либо предсмертные конвульсии, либо кивок. В любом случае захват с шеи можно убрать. Разжал пальцы, подождал, пока жертва несколько раз судорожно схватит ртом воздух и прокашляется. Повторил вопрос:
— Кто послал?
Человек криво ухмыльнулся. Хоть что-то он понимал: что ему уже не уйти. Разве что — в царство мертвых. И уходить туда решил по-своему.
— Могу разрезать тебя на куски. Не хочу — это долго. Но могу, — честно сообщил Нивен. — Разрезать?
— Ты хочешь услышать, что мы сами так решили? — хрипло спросил человек, продолжая криво ухмыляться. — Мы все желаем тебе сдохнуть, но не стали бы руки марать. Приказ сверху.
— Чей?
— Ты понимаешь, что тебе конец, да? — ухмылка была уже болезненной маской, кривым оскалом. И человек старался ударить напоследок хотя бы так — словом. — Тебя найдут, куда бы ты ни…
— Бордрер? — спросил Нивен.
— Да все! — с ненавистью выдохнул человек. — Все хотят от тебя избавиться!
— Почему? — спросил Нивен. И хоть прозвучало ровно, на него вместе с этим вопросом навалилось отчаяние.
— Понятия не имею, — выдохнул человек, и Нивен поморщился. Пахло от него ничуть не лучше, чем от того, недавнего. Ничуть не лучше, чем от любого из них. Гнилые изнутри. — Может, потому что Хозяин наконец понял, что с такими тварями, как ты, нельзя работать? — и уже не просто с ненавистью, с отвращением выплюнул. — Выродок!
Нивен коротко резанул по его горлу. Тот захрипел и дернулся в последний раз.
Нивен какое-то время не шевелился, глядя, как кровь заливает руку с ножом. Пусть — все смоется.
“С такими тварями… — мысленно повторил он. — Как я... Глупцы. Они еще не знают, с какой тварью связались”.
Наконец шевельнулся и только сейчас почувствовал, как все болит. Ноет плечо, огнем горит в боку, на который пришелся удар, — так, что дышать тяжело. Рука и вовсе не сжимается в кулак. И в крови. Всё — в крови.
“Смоется”, — вновь пообещал он себе. Поднялся, схватил тело за ноги и потащил к лесу.