Стражи Волшебного мира (ЛП) - Брукс Терри. Страница 17

Поэтому ей придется приложить немало труда, чтобы выяснить то, что ей нужно узнать об Алее Омаросиан и пропавших Эльфийских камнях.

На самом деле, очень много труда.

На такой высоте воздух оказался холоднее, и она пожалела, что не захватила с собой походный плащ, чтобы не страдать от холода. Хайбер обхватила себя за плечи, прижав посох к телу, но ничего не помогало. Она взглянула на чистое, яркое небо, холод был таким острым и пронизывающим, что эльфийка почти сумела его увидеть. Когда она выдохнула, ее дыхание замерзло прямо в воздухе перед ней.

Слишком холодно, решила она, чтобы продолжать путь. Она должна сделать что–нибудь, чтобы согреться.

Хайбер вытянула свой посох, воспользовалась магией, чтобы смазать один его конец смолой, а затем подожгла эту смолу. Это сразу же сделает ее заметной для кого угодно, но она уже решила, что вряд ли ей кто–либо повстречается. Она двинулась дальше по проходу, держа горящий конец посоха перед собой, ее путь неоднократно преграждали валуны и оползни, так что ей приходилось либо обходить их, либо перелезать через них. Уже довольно давно никто не проходил этим путем. И, конечно, сюда не ступала нога друидов за то время, что она являлась Ард Рис, если только они не сделали этого тайно.

Наконец, когда миновала полночь, она добралась до конца прохода и увидела Сланцевую долину, которая представляла собой широкую, неглубокую низину примерно в четверть мили диаметром, чьи склоны были завалены кусками обсидиана, мерцавшем в свете звезд, как черное стекло. В самом середине долины находилось озеро, которое называли Хейдисхорном, его гладкие, неподвижные воды имели мутный зеленоватый цвет от исходящих из глубин лучей. Свет слабо пульсировал, однако воды оставались неподвижными.

Хайбер нашла местечко у самого края низины, перед самым началом поля из обсидиана, выбрав ровную площадку и воткнув свой посох в расселину с одной стороны; здесь она будет ждать, пока до рассвета не останется один час, времени, когда тени мертвых друидов скорее всего откликаются на призыв живых. Она наблюдала за спокойными водами озера, мерцанием камней, ровной чернотой неба и звездами на нем, пока не заснула. Эльфийка спала без сновидений, часто просыпаясь, чтобы немного изменить положение тела и получить хоть немного тепла от умирающего пламени посоха. Она чувствовала себя вялой и уставшей, все мышцы и суставы ее тела болели. Пару раз она отпивала из водяного мешка, но не очень много, а лишь столько, чтобы предохранить себя от обезвоживания. Она не знала, сколько времени пробудет здесь и сколько потребуется для этого воды, поэтому было важно сохранить этот единственный источник жидкости.

Пить воду из Хейдисхорна не было вариантом. Один глоток означал мгновенную смерть.

Когда Хайбер почувствовала, что ночь подходит к концу, после всех этих долгих часов и постоянных пробуждений, когда смола догорела и посох вновь стал черным, а звезды переместились по небу, возвещая приближение утра, она поднялась на ноги и направилась к Хейдисхорну. Склоны оказались коварно рыхлыми и представляли шаткое основание, поэтому она не торопилась, пользуясь свои посохом в качестве опоры. В голове у нее прояснилось и она ощутила себя до странности обновленной, хотя отдыхала совсем немного. Она готова к этому, говорила она себе. Она сильна и решительна, и найдет способ достичь своих целей.

На дне долины, оказавшись достаточно близко, чтобы ясно увидеть воды Хейдисхорна, она остановилась для того, чтобы в последний раз осмотреться. Хайбер по–прежнему была одна, в долине не было ничего живого, воздух был морозным и спокойным. Удовлетворенная тем, что ее не прервут, она двинулась дальше, пока не оказалась у самого края озера.

Она смотрела на блестящую поверхность, которая была неподвижной, как камень.

Я здесь. Поговорите со мной.

Воды почувствовали ее присутствие и чуть–чуть всколыхнулись.

Хайбер применила определенное заклинание, которое создала давным давно, и послала его через черный посох. Когда посох запылал светом, она опустила один его конец в Хейдисхорн. Мгновенно воды стали пениться, бурлить, набирая силу до тех пор, пока не поднялись волны, разбрасывая во все стороны брызги. Она стояла на месте, когда воды направились в ее сторону, как будто намереваясь на нее напасть. Она не обращала внимания на брызги, летящие ей в лицо, и становящийся все ярче пульсирующий зеленоватый свет.

Но когда Ард Рис услышала голоса, поднимающиеся из глубин воплями и криками, от которых ее пробрал мороз до мозга костей, она начала сильно дрожать. Ей казалось, что ее кожа сдирается с тела, и она поняла, что это означало. Мертвые шли посмотреть, кто их потревожил, и они не испытывали от этого удовольствия. Какофония звуков росла до тех пор, пока не заполнила всю долину и не стала угрожать поглотить ее. Эльфийка смогла различить отдельные голоса, тех, кого, как ей казалось, она узнала, хотя все равно не смогла назвать их имена. Произошло соединение живых и мертвых, прошлое вернулось в настоящее, как воспоминания, вырванные из закоулков ее разума, где она их прятала.

Затем воды разверзлись и появились мертвые. Они толпами вырывались из воды, тысячами поднимаясь в по–прежнему темное небо, белые и бесплотные, лишенные жизни и материи, превратившиеся в прозрачных призраков; их голоса слились в бесконечный вопль.

В этот момент Хайбер была близка к тому, чтобы рухнуть, все ее приготовления и решимость исчезли, она почувствовала себя обнаженной и выставленной напоказ. Все в ней в одно мгновение стало видимым и ничего не осталось скрытым. Мертвые узнали ее. Мертвые смогли увидеть все, чем она была, и все, чем когда–либо будет, и это было ужасно.

— Кто–нибудь, поговорите со мной! — прокричала она, стараясь держаться, желая, чтобы все это закончилось.

Ее слова достигли нужных ушей, и духи мертвых рассеялись как мошкара, застигнутая внезапным порывом ветра, преследуемые их же завыванием, виляющим, как хвост ящерицы. После этого воды Хейдисхорна забурлили с новой силой, и в самом их центре поднялась черная фигура; этот гигант из глубин вырастал в размерах до тех пор, пока не стал больше Хайбер раз в десять.

Наступила тишина, нарушаемая лишь отголосками завываний и шумом брызг. Черная фигура, огромная и неприступная, стояла на воде так, будто их поверхность стала твердой.

…Ты узнаешь меня…

Да, она узнала. Инстинктивно, сразу же и без сомнений.

— Ты — Алланон, — произнесла Хайбер.

ГЛАВА 7

Тень Алланона, скользя, приблизилась по бурлящим и шипящим водам, черные одежды развевались, а капюшон скрывал все, кроме его внушающего ужас лица. При жизни Алланон вселял страх, он был человеком с мрачным характером и еще более мрачной историей, который никогда не испытывал никаких колебаний. То, что он имел репутацию такого владения магией, какое не имело аналогов во всей истории друидов, создало из него легенду.

Для Хайбер Элессдил он казался не менее устрашающим в смерти, чем представлялся при жизни, основываясь на рассказываемых о нем историях.

…Говори со мной, Ард Рис…

Итак, он узнал ее. Хайбер почувствовала себя открытой и уязвимой перед ним, беспомощной, неспособной защитить себя, хотя не было никаких оснований полагать, что ей это потребуется. Говорили, что духи мертвых отражают сущность своих жизней, и никто не обладал при жизни большей значимостью, чем этот человек. Сильные черты лица, обрамленные черной бородой, и глаза, которые, казалось, видят насквозь — в Алланоне не было ни единой видимой слабинки, ничего, что навело бы на мысль, что он когда–нибудь мог потерять самоуверенность и искать окольные пути. Даже сейчас, когда она сравнивала его с остальными более прозрачными и бестелесными духами, он казался целым и неизменным.

— Я хотела поговорить с тобой, Алланон, о пропавших Эльфийских камнях, — смогла она, наконец, произнести.

…Тогда говори со мной…