Торгующая наслаждением (ЛП) - Бил Эшли. Страница 20

Эверет в отчаянии качает головой. И все это доказывает, что он понятия не имеет, что творится в реальном мире.

– Ты шутишь? – он поднимает на меня голос. – Ты думаешь, что копы не помогут тебе, если ты подверглась насилию?

– Не-а.

– Как ты можешь так думать, Бренна?

– А это важно?

– На самом деле, да. Мне противно, что ты так думаешь. Они существуют для того, чтобы защищать людей.

Ничего не могу поделать, и на моем лице появляется оскал:

– Эм, нет.

– Да, – продолжает он спорить.

– Так кто ты... коп?

– Нет, я просто говорю, что...

– Что ты понятия ни о чем не имеешь, – добавляю я, – я в порядке. И не собираюсь повторять тебе это.

– Я просто стараюсь помочь, – умоляет мужчина.

К сожалению, на данный момент с меня его помощи достаточно. Всунув ключ в замок, я быстро вдыхаю, держа в себе все, что хочу сказать. Знаю, что если скажу все, что думаю, то, вероятно, нашей дружбе придет конец. И хотя мы знаем друг друга всего ничего, я не хочу потерять его.

– Я в порядке, Эверет. Спасибо, что думаешь обо мне, но я скажу снова – я просто упала, все в порядке.

Не смотря на него, я захожу в квартиру. Но когда пытаюсь закрыть дверь, Эверет преграждает мне путь.

– Что ты делаешь? – шиплю я.

Он закрывает за собой дверь и пристально смотрит на меня. Его холодные серые глаза излучают гнев, и я понимаю, что он не успокоится.

– Я не оставлю это просто так. Ты холодная. Построила эти стены вокруг себя. Ты осторожна во всем, что ты делаешь и что говоришь. Ты отказываешься обсуждать свое прошлое. Не думаю, что у тебя есть друзья. И это нормально, у тебя есть на это полное право. Но когда ты появляешься с подбитым глазом, огромной царапиной на лице и кровью в волосах, и, кто знает, что ты еще там прячешь под своей одеждой… И не смей говорить мне, мать твою, что ты упала! – его голос, наполненный гневом и досадой, поднимается все выше и выше

– Уходи, – у меня нет других слов.

Он ставит меня в тупик. Эверет слишком многое замечает во мне, и я злюсь на себя за это. Не говоря уже о том, что, как оказалась, я скрыла следы, оставленные на мне этим ублюдком, Бельведером, хуже, чем думала.

И когда он не уходит, мой голос поднимается до визга:

– Ты должен уйти!

Качая головой, Эверет поднимает свои руки ладонями ко мне. Таким образом он показывает, что не причинит мне вреда, я понимаю это, но не собираюсь просто сидеть и принимать что-то подобное. У него нет никаких причин, чтобы копаться в том, что произошло со мной как сейчас, так и в моем прошлом.

– Прекрасно, – говорит он секунду спустя, – прекрасно, Бренна. Я пытался помочь, но... – мужчина еще сильнее качает своей головой, направляясь к двери. – Ты знаешь, что... Ты можешь отталкивать меня, если хочешь. Можешь обороняться и злиться. Все, что хочешь. Меня переполняет злость, но... если тебе нужна помощь, защита от того, кто сделал это с тобой, ты знаешь, где я живу.

С этими словами он закрывает дверь, захлопывает на самом деле. И то, что его голос наполнен искренностью, заставляет меня вздрогнуть при звуке агрессивного стука двери. Возможно, я уничтожаю даже крохотный шанс на нашу дружбу, но я также спасаю его от мучения быть моим другом. Он пока не понимает, а может и никогда не поймет, что я делаю ему одолжение.

После нескольких минут бессмысленного рассматривания двери, когда крохотная часть меня начинает умолять его вернуться и обнять меня, потому что только так я почувствую себя в безопасности, понимаю, насколько жалко мое существование. Мне не нужен парень, чтобы чувствовать себя в безопасности. Ни Эверет, ни кто-либо еще. Но, тем не менее, мне нужен друг.

Зайдя на кухню, я полностью избавляюсь от своей одежды, нижнего белья и всего остального. Все это направляется в мусорку. Мои туфли на каблуках просто шикарны. За них я заплатила больше, чем за всю остальную обувь, но я не смогу больше смотреть на них, как раньше, поэтому они тоже отправляются в помойку. Я достаю мусорный пакет, завязываю его и бросаю в дверь. Злость и агрессия душат меня. Я чувствую, что теряю контроль.

Порывшись в кухонном шкафу, я достаю бокал и иду к винной полке, чтобы достать самую дорогую бутылку, что у меня есть. Но прежде чем ухватиться за нее, говорю себе, что сейчас не время для расслабления и распития вина. Это время для того, чтобы чертовски сильно набраться и забыть, кто я. По крайней мере, на пару часов.

Наклонившись, я достаю с полки бутылку «Грей Гус» (прим. переводчика: водка) и открываю ее, чтобы сделать приличный глоток. Водка обжигает горло, но это не останавливает меня от того, чтобы сделать еще несколько глотков.

Пройдя через всю квартиру в ванную, я включаю душ и вступаю под каскад горячей воды, желая смыть с себя всю грязь сегодняшнего дня. Слишком много мест на теле, которые просто горят, и вода, окрашенная в розовый цвет, бежит прямо в слив. Я думала, что обжигающая вода принесет мне немного покоя хоть на несколько секунд, но вместо этого я только сильнее чувствую, как совесть грызет меня изнутри. Сжимаю ладонь в кулак и бью костяшками пальцев по каменной стене. Они не кровоточат, на них нет ни трещинки, что еще больше выводит меня из себя, поэтому я бью снова. И в третий раз. Мой средний палец уже начинает опухать.

Но сейчас это неважно, потому что все мое тело, и внутри и снаружи, ужасно болит.

Я не брежу своей работой, но она мне определенно нравится. У нее невероятно много преимуществ. Но также есть моменты, когда она кажется мне реально хреновой, и я задаюсь вопросом, а не лучше ли мне найти настоящую работу? А затем вспоминаю, что эта работа значит для меня. Секс, деньги, знаменитости, секреты, развлечения и, что более важно, все это совершенно без обязательств... всегда. Но никогда я еще не доходила до той точки, когда не была уверена в своей способности выйти из комнаты.

Я больше никогда не хочу попасть в такое затруднительное положение.

Впредь я больше не буду позволять кому-либо снимать себя, помимо моих постоянных клиентов. Я буду защищать себя. Знаю, Кэнди сразу же все поймет, когда я расскажу ей.

Кэнди, дерьмо. Мне нужно поговорить с ней.

Выключив душ, я вылезаю и оборачиваю одно полотенце вокруг себя, а другим обматываю волосы. Отскакиваю от зеркала, как от огня. Мое отражение – последнее, что я хочу видеть прямо сейчас.

Мой телефон в сумочке, и когда я вынимаю его, то вижу три пропущенных вызова и два сообщения. Все от Кэнди. Иногда она может вести себя хуже, чем мамочка-наседка. Я нажимаю на кнопку «перезвонить».

– О, господи, ты заставила меня волноваться, – говорит она вместо приветствия.

– Я дома, со мной все в порядке, – отвечаю я.

Закрывая глаза, задаюсь вопросом, стоит ли мне рассказать о том, что случилось, сейчас, или немного подождать.

Затем она спрашивает:

– Как все прошло? Он хочет стать постоянным клиентом?

Ненавижу то, что ее голос полон надежды. Я бы даже сказала, радости. И именно поэтому мне так сложно ответить на ее вопрос:

– Я не могу с ним больше видеться. Ни одна из девочек не может.

Безмолвие, повисшее между нами, длится секунд тридцать, которые кажутся мне вечностью из-за моих расшатанных этой ситуацией нервов. Не хочу говорить вслух о том, что случилось, но нет смысла что-либо скрывать.

– Что случилось?

– Он... Он... м...

– Бренна, ради бога, ты должна рассказать мне, что случилось. Ты в порядке?

– Все отлично, – быстро рассеиваю ее беспокойства. Но только для того, чтобы добавить новые. – Он был груб со мной. Слишком груб. Я собираюсь взять отгул на какое-то время, и ты должна отменить все встречи с моими клиентами на две недели. После этого, думаю, я буду спать только с моими постоянными клиентами, а для остальных могу предоставить только услуги спутницы, – мои глаза все еще закрыты. Я кусаю свою губу, боясь того, как она может отреагировать.

Когда женщина начинает говорить, я могу поклясться, что обилие эмоций буквально душит ее: