Очень женский роман со счастливым концом (СИ) - Субботина Мария. Страница 17

Наконец, он заметил меня. Кажется, он немного смущен. Я признаюсь тоже. ОН с цветами! Скажите, пожалуйста, ну просто настоящее свидание! Насколько я помню, за два с половиной года нашей, так сказать, с переменным успехом дружбы, никаких цветов он мне не дарил. И вот спустя десяток лет сподобился. Хотя… У меня же день рождения сегодня. А я и забыла!

Цветочки красивые, нарядные. Откуда он интересно, знает, что я не равнодушна к оранжевым герберам? И на букетике не сэкономил. Приятно. МЫ идем в сторону моей машине. Молча. Я не знаю, что говорить. Он кажется тоже. Я любуюсь букетом.

— Нравится?

— Да, Егор, спасибо! Мои любимые цветы, между прочим.

— Здорово Я угадал.

— Да, угадал…

Вымученный диалог. А на что я надеялась? Трудно найти темы для разговоров спустя почти десять лет. А если уж вспомнить, как мы поговорили в последнюю встречу… Нет, нет, об этом я сейчас думать не буду. Тогда меня снова настигнет чувство вины, и я еще, чего доброго, тут разревусь с этим букетом.

Я украдкой смотрю на Егора, и чувство вины меня поднимает голову где-то внутри. Он такой классный, все-таки. Такой милый. Очень добрый, очень. И за что я тогда с ним так?

— Егор!

— Что?

Он смотрит на меня. Что-то в его взгляде напоминает мне прошлое. И вместе с тем, он уже совсем другой. У него изумительно синие глаза. Такие же были у моего сына, когда он был совсем маленький. После трех лет Данины глаза поменяли цвет на зеленый, такой же, как мой. А у Егорки глаза, как у моего малыша когда-то… Нет, я не смогу сейчас попросить прощения. Просто не сумею. Не время, не место. НЕТ!

— Я не обедала. Поехали, найдем где-нибудь еду!

— Поехали — он улыбается. Улыбка у него тоже милая. Совсем не изменилась. Все-таки что-то от прежнего Егорки еще осталось…

Мы поехали искать кафе. На заднем сидении машины возлежали уже два букета. Егоркин был больше, чем корпоративный. И наряднее.

— Хорошая у тебя машинка — замечает Егор.

— Ага! Муж подарил — без задней мысли отвечаю я.

— Ммммм. Хороший, должно быть, муж.

— Да уж…

Конечно хороший. Прекрасный. Сказочный просто. Променял семью на карьеру. Кинул жену в день рождения, откупившись идиотскими СМСками. Против воли на глаза навернулись слезы. Определенно, нервы ни к черту стали с этими стрессами. То муж нервирует, то встречи с бывшими поклонниками! Егор заметил мое изменившееся состояние:

— Маша, что? Что? Я что-то не то сказал, да?

О, боже мой, сколько участия. Сколько теплоты в голосе. Сколько нежности. Нет, я этого не выдержу! Это выше моих сил.

Буквально ощупью, ничего не видя чрез пелену слез, я прижимаюсь к обочине, томрожу, и начинаю реветь. Как последняя дура! К моему огорчению от всех перипетий моей непростой судьбы примешивается чувство стыда. Как последний идиота кусок, разрыдалась перед Егором! Ну что это такое?

Он неловко гладит меня по волосам, я постепенно начинаю успокаиваться, приходить в себя. Но мне стыдно. О, как же стыдно! Я не смогу теперь посмотреть ему в глаза. Никогда. Чертова истеричка.

Ладно, деваться некуда. Я поворачиваюсь в его сторону. У него жутко растерянный вид. Участливый и несчастный одновременно. Мне даже смешно стало, и я улыбнулась.

— Извини! Я вообще-то не истеричка.

— Я знаю.

— Да… точно. Ты знаешь. Просто все так плохо! На самом деле. Все очень плохо. Просто ужасно.

— Бывает.

— Даааа… верно подмечено.

— Бывает. Но все проходит. И это пройдет. Поверь мне.

Я поверила. Безоговорочно. Бесповоротно. Мы поехали дальше, нашли какую-то безымянную пиццерию, и сидели там допоздна. Говорили, вспоминали. Словно не было всех этих лет, моих мужей, моих истерик. И не было никакого чувства вины. Оно еще вернется, я знаю. Я должна буду попросить у него прощения. Потом. Но теперь я уверена, на все двести процентов, что он не держит на меня обид, и конечно, примет мои извинения… Но это все будет не сейчас. Сейчас нам здорово вместе. Я словно заново узнаю своего давнего друга Егора. ОН снова мне нравится. Снова с ним легко и хорошо. Тепло. Уютно. Давно забытое ощущение. Все стрессы, стрессы… и вдруг так хорошо.

Поздно вечером я отвезла Егорку домой. Он как-то засмущался, что дама его провожает. Но мне было только в радость погонять по пустой ночной Москве. Он жил теперь на Бутырке, буквально в двух шагах от дома, в котором прошло мое детство.

На прощанье я поцеловала его. Просто по-дружески, без каких-то там намеков. Мне показалось, что очень смутила его этим. Ну и ладно. Не невинная девица, я думаю, взрослый уже мужик. Переживет как-нибудь это потрясение.

Мы стали видеться часто. Очень часто. Каждый день. Словно время повернулось вспять, мы снова студенты-младшекурсники, прогуливаем лекции, болтаемся в безделье по Москве. Даром, что нам уже под тридцать, у меня машина и сын, к тому же, мой второй по счету брак трещит по швам. У Егорки, я так поняла, тоже не все ладно с этой его телезвездой. Я попыталась узнать подробности, но он быстро закрыл тему. Наверное, неприятна и болезненна для него эта тема. Ладно. Мне, в конечном счете, все равно.

Женя звонил мне по-прежнему каждый день, но все меньше у меня было желание слышать его голос. Он стал мне чужим, бесконечно чужим. Я не могла простить его. За Екатеринбург, за свой день рождения. За нашу не удавшуюся жизнь. Кажется, я была уже на полпути, чтобы смириться, что это конец. Что нет больше у нас будущего. Прошла любовь, завяли апельсины. Это все причиняло мне неправдоподобную боль. Мне не было так больно, когда я разводилась с Андреем. Может, потому, что Женю я по настоящему любила… И люблю.

Да, я люблю своего мужа. Так же, как любила его тогда, когда он, черт знает сколько уже лет назад кормил меня борщом на нашей, волею судьбы, общей кухне. Я не перестала любить его даже после его проклятого карьерного рывка, отъезда на этот, будь он неладен, Урал. После того, как он не приехал ко мне на день рождения. Я не скоро смогу престать его любить. Да и смогу ли когда-нибудь? Это еще большой вопрос. Слишком переплелись за эти три года наши жизни. Слишком родным стал мне этот упрямый, как баран, и амбициозный, как Наполеон, доктор.

Но он сам все поломал. Сложно представить, что жизнь наша снова будет такой, как прежде. Мы были бесконечно счастливы, до тех пор, пока ему не захотелось этих перемен. Что ж, он своего добился. Добился этих перемен. Да, так, что ничего уже нельзя исправить.

Надеюсь, он будет счастлив. Постараюсь и я. НЕ знаю как, но постараюсь. Трудно строить планы, когда земля уходить из-под ног…

Рядом был Егор. Как в старые добрые времена. Что за предназначения у этого человека в моей жизни? Вечно утешать меня, и быть рядом, когда мне плохо! Это просто счастье, что судьба послала мне такого человека. Без него сейчас я бы, наверное, совсем свихнулась. Но теперь я уже совсем другая. Я постараюсь оценить дар своей судьбе, в его лице, по достоинству. И ни в коем случае, ни за что, не причинить Егору боль.

3. Невыполнимые зароки

Каждые выходные я уезжала из Москвы к сыну. Данька все ждал, когда приедет папа. К нам еженедельно приезжали толпы друзей, в основном родительских, но и мои нас не забывали. А Женьки все не было. Я не знала, Как объяснить сыну, что твориться в нашей семье. Когда я разводилась с его отцом, в смысле, биологическим, моему малышу был всего год. Развод прошел для него безболезненно по причине того, что он просто ничего не понимал. Сейчас ему 6. Он обожает отца, Женьку, и это взаимно. Они так похожи, что все, кто узнает, что Даня родился за три года до нашего с Женей знакомства, безумно удивляются. Еще бы, у моих парней одинаковый цвет полос, похожее сложение. Идентичная форма носа, и у обоих ямочка на подбородке. Как возможно столько совпадений у двоих людей, не являющихся биологическими родственниками, мне не известно. Мистика какая-то…

Данины вопросы выводили меня из душевного равновесия. Он это видел, и это было скверно. Поэтому лайт-версия всего происходящего: «Папа уехал в командировку, и скоро обязательно приедет нас навестить» воспринималась ребенком с недоверием. Женька звонил ему, и говорил тоже самое. НО сын все равно переживал. Господи, ну почему еще и ребенок должен страдать от этого фанатичного карьеризма. Он-то в чем виноват? Я бесилась, и мне хотелось стукнуть Женю. На его счастье, это было невозможно. Далеко бежать. Пока доберусь, сорок раз успокоюсь!