Альма (СИ) - Бермешев Тимофей Владимирович. Страница 26

— Стоп! Молодец! — отскочив в сторону, прокричал довольный результатом парня мастер, — Отлично двиг…

Договорить он не успел, Антон молниеносно сократил разделяющую их дистанцию и вновь атаковал. Лицо его при этом оставалось все таким же на удивление спокойным и отрешенным.

— Да стой же ты! Все, я сказал! — гигантским прыжком назад Владимир вновь ушел от противника, на этот раз уже метров на пять. Подивиться его прыгучести мы не успели, потому что, спецназовец вновь, на этот раз каким-то нелепым движением, вращаясь вокруг собственной оси, оказался вплотную к противнику и атаковал целой серией ударов, причем как минимум один из них нашел цель!

— Твою мать! — вскрикнул, вскакивая на ноги Иван, глядя как на боку у мастера, расплывается кровавое пятно.

— Всем стоять! — Гаркнул Илья, — он в трансе, не подходите к нему!

После чего подхватил ведро с холодной одой и с размаху выплеснул на остервенело сражающихся бойцов. Антон, резко оставив раненого учителя, тем же самым винтообразным движением переместился к Илье и атаковал. Тот, совершенно не ожидая подобного поворота, инстинктивно закрылся ведром. Спустя всего долю секунды рука спецназовеца пробила металл насквозь и глубоко вошла в грудь аспиранта. Вздрогнув, ученик Альцмана молча осел на пол и больше уже не поднимался. Практически в тоже мгновение рука Владимира опустилась на затылок ученика, отправляя того в беспамятство. В зале наступила гробовая тишина…

— И все же я предлагаю доложить об этом, — покачал головой Альцман, — в трансе он не может себя контролировать, и если его сорвет так еще раз… А если это будет не в тренировке с вами, а к примеру во время учебного поединка с товарищами, или во время выполнения боевого задание в группе? Вы представляете, чем это все может закончиться? Я уже молчу о том, сколько жертв будет, устрой он такое в людном месте.

— Да ладно вам нагнетать, профессор! — не выдержал Илья, — он прекрасно себя контролирует и был уже не на одном таком задании, о которых вы говорите. Воевал, пусть и немного, но воевал. Работал в группе и ничего!

— Парень просто хотел показать все на все что он способен, — прогудел из своего кресла Владимир, — я ведь сам попросил его об этом. Просто он думал, что я настолько превосхожу его, что сдержать подобный натиск мне не составит труда.

— А тебе составило? — поинтересовался Иван Абрамович.

— Да. Признаться, я не ожидал ничего подобного. Совершенно новая для меня техника. В конце мне даже пришлось использовать полное ускорение, чтобы взять его живым.

— Интересно… Но доложить я все же обязан.

— Да зачем?! — не выдержал Илья, — все же хорошо закончилось. А если вы доложите, так его потом так выпотрошат, что уже обратно не соберешь. Как будто сами не знаете, что по нашему отделу он не проходит, и шансов отстоять парня не будет никаких.

— Ты бы помолчал вообще, — хмуро покосился на него тот, — по-твоему, твое пробитое насквозь сердце, и вырванная артерия у Владимира — это хорошее окончание тренировки? Твою глупую голову спасла только регенерация, а что если бы ресурсов организма не хватило? Других лекарей у нас больше нет. Перелить дополнительную энергию было бы некому.

— Я понимаю, но все же настаиваю, профессор.

— И что же ты предлагаешь? — ехидно поинтересовался тот.

— Я предлагаю отправить его к лешим, — ответил за него Владимир, — то, что он нам продемонстрировал, учитывая способность двигаться на скорости превышающей человеческую, и то, что он, выйдя из транса, сам не помнит тех приемов, которые использовал в бою, говорит только об одном — его сознательно программировали на такое. Вопрос только зачем, если до сих пор ничего подобного не происходило? Либо ему сделали такой подарок от недостатка времени обучить парня полностью, либо готовили к какой-либо акции. В любом случае, подобная технология обучения опережает даже нашу и требует детального изучения.

— Так о чем я и говорю! — встрепенулся Альцман, — доложить надо обязательно, это же вопрос госбезопасности уже!

— Доложим, — согласился мастер, — но не сразу. Пусть его посмотрят ваши ребята, попробуют активировать память. Перевести ее в полноценный режим, а не подсознательный. От этого будет намного больше пользы и нам и ему, а по результатам уже можно и доклад будет сделать.

— А что за лешие такие? — решил все же поинтересоваться я, до этого скромно сидя в углу.

— Научная база в лесу, — пояснил профессор, — там работают одаренные, которые, в основном, тесно связаны с природой, лучше всех умеют ею управлять, и не хотят жить в городе. Там же располагается небольшой госпиталь для реабилитации сотрудников и санаторий.

— Ясно, — кивнул я.

— Позже вы познакомитесь с ними в рамках обучения, но пока что не забивайте голову лишним. Хорошо, — Альцман вновь повернулся к Владимиру, — я согласен, но исключительно под вашу ответственность. И надо приставить к нему кого-то из бойцов при сканировании. Мало ли что.

— Это само собой, — обрадовался мастер, — туда как раз на днях приезжает брат Стейнульва, он и присмотрит.

— Ну, тогда считаю вопрос решенным, — успокоился тот.

— Так, бойцы, — Владимир поднялся с кресла и посмотрел на всю нашу компанию, уже уютно расположившуюся по всей гостиной, — на часах уже почти полночь, а режим у нас никто не отменял…

— Как в армии, — пробурчал, поднимаясь с дивана Иван.

— Хуже, — радостно оскалился мастер, — для вас все только начинается. Отбой! А тебя, Антон я попрошу остаться. Сейчас свяжусь с Митровым на счет твоего личного дела, а по пути мне все обстоятельно расскажешь…

Дальнейшего продолжения разговора нам дослушать не удалось — взгляд учителя был более чем красноречив, и не обещал ослушнику ничего хорошего. Поэтому пришлось довольствоваться малым, и, выпросив у Зинаиды пару пирогов на перекус (все-таки русская привычка наедаться на ночь воистину неистребима), отправиться спать.

На следующий день утро началось не сахарно. Утром, ко мне в комнату прокрался мастер, и так гаркнул «Подъем!», что меня буквально подкинуло на кровати. Упав обратно, я попытался придти в себя и понять, что вообще происходит. Мою заминку учитель воспринял по-своему и решил помочь нерадивому ученику проснуться, начав поливать меня из чайника, заботливо принесенного с собой. А так как водичка была ледяная, то проснулся и вскочил я довольно быстро, оглашая спящий дом отборными ругательствами. Владимир, гаденько улыбнувшись, пожелал мне доброго утра и отправился будить остальных. Вскоре коридор наполнился криками, матами и ужасными проклятиями. Причем громче всех вопила тетя Зина, которая жила в нашем же коридоре, и которую, перепутав комнаты, от души полил из чайника мастер, в ответ на недовольное ворчание из под одеяла.

— Ишь, расслабились, — ворчал он, ходя вдоль строя и потирая ушибленную Зиной голову. К этому времени мы, уже сменив одежду на сухую, выстроились на улице. Сегодня было теплее, чем вчера, но все равно стоять в минус семнадцать на улице в трико и футболках было не радостно. — Ладно Дмитрий, он на гражданке год прожил, но вы то!

К моему удивлению ребята и впрямь вставали тяжело, видать сказалась вчерашняя тренировка на износ, поэтому все без исключения были подвергнуты экзекуции чайником.

— Да мы-то еще ладно, — с серьезным лицом прокомментировал Иван, — а вот тетя Зина-то как разленилась! Ни в какую вставать не хотела.

— Ты поумничай мне еще там, — погрозил ему кулаком мастер, после чего под ниши смешки вновь потер ушибленную томиком Гегеля, голову. А что вы хотели? Избранное великого немецкого философа, собранное в одну книгу, весило весьма прилично, — начинайте зарядку, затем полоса. Вперед!

Совершенно незаметно для себя, я и впрямь вошел в подобный режим. Утро начиналось с неизменной зарядки на свежем воздухе и полосы препятствий. Последнюю, к концу первой недели, мы научились преодолевать легко, и довольно быстро, правда положенные двадцать секунд на прохождение, так и оставались для нас недостижимым результатом.