Альма (СИ) - Бермешев Тимофей Владимирович. Страница 98

— Что? — все еще пребывая где-то глубоко в себе, переспросила она, непонимающе глядя на окно.

— Сунь руку за штору говорю.

— Ты с ума сошел?! Она же сгорит!

— Не сгорит, доверься мне. Я, между прочим, почти дипломированный доктор.

— И прекрасно разбирающийся в анатомии бессмертных? — иронично спросила она, — если тебе так не терпится от меня избавиться можно было сразу отдернуть шторы, зачем мучить?

— Да никто не собирается тебя мучить! Просто доверься мне и попробуй. Хотя бы на секунду. Мир стал совсем другой, нежели раньше и я о нем знаю гораздо больше чем ты.

Все еще недоверчиво косясь на меня, она все-таки встала и осторожно, едва сдерживая дрожь в пальцах быстро сунула их за портьеру и тут же отдернула их обратно, будто опасаясь, что там их ей откусят по самый локоть. С удивлением осмотрела белую, ничуть не изменившуюся кожу и в этот раз уже более уверенно, но все равно с опаской, выставила ладонь на долее длительное время.

— Ну как? — осторожно поинтересовался я.

— Тепло… — с улыбкой пробормотала она, закрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям, — не жжет даже.

— Тогда может быть откроем шторы?

— Нет!! — тут же шарахнулась она от окна.

— Да ладно тебе! Ты же убедилась что все в порядке. Чего ты боишься? Ты вообще хоть раз видела солнце вживую, а не на картинке?

Что я несу? Те из них кто его так видел, уже вряд ли об этом кому-то расскажут.

— Нет…

— Ну вот! У тебя есть отличный шанс это сделать. Я тебе даже солнцезащитные очки дам, чтобы слишком ярко не было, — порывшись в столе я извлек на свет свои старенькие очки, которые когда-то купил, но не пользовался, — на, вот, держи. Да решайся же ты, наконец! Все будет хорошо, с рукой-то как видишь все в порядке, не спешит осыпаться пеплом.

Некоторое время она задумчиво рассматривала модный предмет в своих руках, а потом решительно на надела их себе на нос и, сделав строгое лицо, с видом, идущего на расстрел заключенного, решительно кивнула:

— Открывай.

Медленно, чтобы не заставить ее отшатнуться я потянул в сторону тяжелую ткань. Солнечный свет постепенно наполнял комнату, заливая ее красками и дарил радость. Асерана вздрогнула, когда первый лучик коснулся ее лица, но тут же улыбнулась, поняв, что ничего опасного в нем нет, и небесное светило дарит только свое тепло, а не боль. Вид на город, открывавшийся с девятого этажа утром, был чудесен. Осенние деревья под легким инеем приближающейся зимы, искрились и трепетали на ветру. Голубое небо, с легкими барашками облаков, простор и редкие капельки дождя от меленькой набежавшей тучки… Из под темных очков в стальной оправе медленно катились слезы…

На работу я слегка опоздал. Студенты, терпеливо ждущие пары, тусовались в полупустом коридоре крыла моей кафедры и были не очень рады небольшой заминке. Ничего парни, подождете. Тем более, что вам вообще грех жаловаться, обычно я всегда отпускаю пораньше.

Часы, проведенные на уроках у Дмитрия, порядком освежили мою память и подарили кучу новых идей. Теперь мои лекции стали на порядок лучше и интереснее, нежели раньше. Во всяком случае, студенты к ним заинтересованно прислушивались и не спешили засыпать даже после первой половины ленты. Сам же я порядком надоедал мастеру своими визитами на выходных, донимая того вопросами. Не очень красиво, конечно, но те, кто неподдельно чем-то увлекаются и вдруг неожиданно находят столь ценный источник знаний по этой теме, меня поймут. Хотя постепенно он все же привык и даже с удовольствием со мной спорил по многим аспектам своей научной деятельности.

Потихоньку начал работать и над своей новой кандидатской диссертацией. Алиса ни в какую не хотела от меня отставать, поэтому пришлось пару часов в день в обязательном порядке уделять писанине. Единственным плюсом было то, что она великодушно согласилась мне помочь по экспериментальной части и даже порекомендовала список необходимой литературы.

Активизировался и мой старый научный руководитель. Прознав от Альцмана о моей будущей защите, Павел Владимирович возмутился и заявил, что работать на кафедре технической специальности имея корочки кандидата биологических наук как минимум странно. Поэтому вернув к жизни мою незаконченную в прошлом работу, он настоял на ее продолжении, пообещав дать в помощь пару студентов. А так как, моя работа склонялась больше к химии, чем к моей родной специальности, то приходилось учить еще и ее. А то позор, выходит человек на защиту, а сам не может при этом даже простенькую химическую реакцию уровнять! Непорядок. Схватившись за голову, я попытался было ото всего этого отвертеться, однако не тут-то было. Заведующий был неумолим: хочешь работать, так изволь соответствовать. Поэтому, скрепя сердце, пришлось садиться за изучение еще и этого предмета.

После лент, благо их сегодня было немного (всего две), я засел в лабораторию, где с головой ушел в изучение научных статей и узкоспециализированной литературы. Петрович, мой друг и инженер кафедры, единственный из нашей «старой гвардии» оставшийся здесь работать, с иронией смотрел на меня поверх экрана ноутбука.

Надо признать, что лаборатория называлась таковой чисто номинально. По сути это была комната отдыха, которую несколько лет назад выделили мне и моим друзьям под аспирантскую. А так как тут мы не только учились, но и вполне неплохо себе работали на полставки, то обживались мы всерьез и надолго. Притащили шкафы, чайник и холодильник с микроволновкой, соорудили мебель и стеллажи, ну а чтобы никто не докопался до нас с претензиями, поставили сюда же часть рабочих приборов. К слову сказать, это и спасло им жизнь. В зоне досягаемости рук студентов точная аппаратура долго не живет в принципе. Всегда найдется кто-нибудь, кто решит понажимать непонятные кнопки, или вывернуть до предела необычную ручку. Просто так. Интересно ведь. После этого мне не раз приходилось видеть злого и матерящегося Петровича, который заново вертел все настройки и пытался понять, что же на этот раз накрутили эти рукоблудники и почему ничего не работает. Да что там говорить, я и сам частенько бегал вокруг той же разрывной машины и проверял все блоки, не понимая, почему она не включается, если все в норме. Про то, что какой-то затейник, просто отжал кнопку аварийного выключения, доходило далеко не сразу.

Уже ближе к вечеру на сотовый позвонил Костя:

— Здорово, бродяга! Все на работе торчишь?

— Угу, — вяло ответил я. После количества принятой на мозг информации, думать и говорить совершенно не хотелось, а нужную настойку, как назло забыл дома.

— Чего такой вялый? Студенты допекли?

— Нет, учебы много, — буркнул я.

— Бросай ты это гиблое дело, — засмеялся он, — а то понравится еще, будешь потом до старости занудой ходить.

— Кто бы говорил. Сам-то давно защитился?

— Недавно, так я на дальше-то и не претендую. А вот зная тебя, могу предположить, что на достигнутом ты фиг остановишься. Будешь пахать пока глаза не вылезут.

— Плохо ты меня знаешь. Однако поделать ничего и впрямь не могу — приказ начальства.

— Что, Владимирович прижал?

— И он в том числе.

— Хм… ну тогда сочувствую. Ладно, я чего звоню-то. Мы все перенесли на субботу, так что только попробуй свинти в нужный момент! Я лично тебя найду и, не смотря на твои новые корочки, запакую в багажник и отвезу к Мише на дачу, понял?

— Нападение на сотрудника службы безопасности расценивается как…, - откинувшись на спинку кресла, нудно начал я.

— Ууу, как тебя накрыло-то, — протянул Костя, — надо спасать человека. Думаю, пара пузырей «Столичной» должна помочь, хоть до конца, и не уверен. Все. Отбой. Послезавтра за тобой заеду!

В трубке загудели короткие гудки. Эк его раззадорило-то, но в чем-то он конечно прав. Расслабиться мне не помешает, да и друзей давно уже не видел, соскучился…

После стука, дверь кабинета открылась и на пороге застыл молодой человек лет двадцати пяти, одетый в строгий костюм. По давно установившемуся правилу, он дождался легкого кивка хозяина кабинета, и только после этого посмел войти. Была уже поздняя ночь, но мощные, бронированные экраны на окнах из матово черного стекла по-прежнему были опущены. Скудный свет давала лишь лампа на столе, оттеняя на фоне стены резкие черты сидящего за ним в кресле человека.