Бедная Лиза или Моя любовь - полынь, горечь на губах (СИ) - Турбина Галина. Страница 42

Рано утром пришел Дмитрий, сообщил Лизе, что сегодня отменяются все ее занятия, Верочкины ясли, полдня они проведут вместе, а после обеда он уедет. Лиза обрадовалась, что все это время с ними будет ребенок, а значит...

Они провели втроем несколько веселых часов, все это время Верочка опять не отходила от Дмитрия, забыв о матери. Уложив девочку спать, Дмитрий и Лиза стали прощаться.

- Лиза, - взяв девушку за плечи и притянув к себе, сказал Дмитрий, стоя у порога, - в следующий мой приезд, надеюсь, ты будешь более благосклонно настроена ко мне. Я дал тебе время привыкнуть к мысли, что назад дороги нет, не тороплю тебя, не настаиваю на выполнении договоренностей немедленно. Но я не железный, мне хочется, чтобы в следующий раз мы могли бы провести время наедине.

Лиза судорожно вздохнула.

- Но здесь, - усмехнулся Дмитрий, - это, к моему великому сожалению, будет невозможно, я не хочу, чтобы в Дивном о тебе думали, как о моей любовнице, я уеду, а тебе еще здесь жить. Поэтому я и Верочку не отправил в ясли, поэтому и большую часть времени мы провели во дворе, чтобы не подумали о нас невесть что. В следующий мой приезд будь готова уехать. Мне будет все равно готова ты или нет, освоила ты свой дар или нет, я все равно заберу тебя.

Коротко поцеловав Лизу в губы, Дмитрий ушел. Лиза на негнущихся ногах прошла в комнату и тяжело села на стул. Он завоевал маленькое Верочкино сердечко, но, несмотря на все его усилия по ее обольщению, ее, Лизино, сердце молчало рядом с ним. Да и как по-другому может быть, если ее сердце давно и навечно отдано другому. Да, что уж тут отрицать, Дмитрий волновал ее, его поцелуи не оставили равнодушной, но Лиза не скучала по нему, у нее не болело сердце и душа в разлуке с ним. Как так может быть? Это до сих пор не укладывалось у нее в голове.

На следующий день, когда Лиза пришла после занятий, забрав дочку из яслей, в домике была уже растоплена печь, на столе стоял приготовленный ужин, на веревке висели постиранные вещички Верочки. Удивившись, Лиза с удовольствием поела, поиграла с дочкой и легла спать. Когда назавтра и послезавтра произошло то же самое, Лиза, оставив ребенка у соседки, пошла к Таисии выяснять - зачем она хозяйничает в ее отсутствие. На все вопросы Таисия сухо ответила, что ничего не знает и знать не желает. Озадаченная и уязвленная Лиза пошла к старосте Дивного. Старостой была немолодая, но сохранившая миловидность, ведьма, это она занималась всеми бытовыми делами и будничными, повседневными проблемами. Звали ее Евдокией, и она была несговорчивой, прямолинейной, требовательной. Но под ее руководством быт в Дивном был налажен отлично, она везде и все успевала, обо всем знала, быстро решала возникающие вопросы и сложности. Когда Лиза попросила прекратить хозяйничать в ее домике, Евдокия долго доказывала девушке, что, видя, как тяжело ей, она, Евдокия, распорядилась помочь новому члену их общества. И что это не исключение для нее, Лизы, так иногда делается. На что Лиза ответила, что прекрасно знает, кто распорядился ей помогать. Евдокия, деланно удивившись, сообщила, что никто не может ей указывать как и что ей делать, раз она решила, что Лизе нужна помощь, то так и будет впредь. Ничего не добившись, злая Лиза вернулась домой.

И как Лиза ни старалась, не могла застать у себя в домике того, кто хозяйничал в ее отсутствие. Не дух же или привидение это делал!

Постепенно, после месяца безделья, ее дар стал ей подчиняться. Она назвала свой дар Капризулей. Лиза осваивала под надзором ведьм навыки зельеварения, травоведения. А вот заклинания, наговоры она сочиняла сама. Ну, не совсем сама, просто ей казалось, что кто-то нашептывает ей их, подозревала, что это был ее дар. Когда Лиза вылечила сильно простудившегося Алексея, который вернулся из регулярного рейда вокруг поселения и прилегающей местности, с помощью зелий и наговоров, радости ее не было предела - теперь она могла вылечить и своего ребенка. Конечно, исцелить Алексея сумела бы и его жена, но в качестве практики это поручили сделать Лизе и она справилась. Но оказалось, что себя Лиза лечить не могла. Она стала очень чутко чувствовать настроение и эмоции окружающих ее людей, для нее стало неприятно узнать, что у Таисии она, Лиза, вызывает глухую неприязнь и раздражение, хотя внешне Таисия никак это не проявляла. Впрочем, понять можно было, ведь ее дочь была невестой Дмитрия, а он был расположен к Лизе, заботился о ней, и Таисия подозревала, что не все так просто и однозначно между ними, она чувствовала в Лизе угрозу для счастья своей дочери. Но к Верочке Таисия испытывала нежность, теплоту, ласковость, поэтому Лиза не прекратила отношения с женщиной.

Еще теперь даже на расстоянии, когда их с дочерью разделяло несколько сот метров, она чувствовала, что в данный момент испытывает дочь - жажду, голод, боль, радость, грусть и так далее. Раньше нечто подобное Лиза чувствовала, только находясь в непосредственной близости от Верочки. Но по-прежнему Лиза с трудом зажигала свечку, о большем применение огня даже и не говорилось, не могла справиться с водой и воздухом. Антонина вынесла вердикт, что Лиза слабая ведьма и на большее, что умеет сейчас, не способна.

Весна в этом году выдалась непредсказуемой - слякотной, дождливой, временами морозной, очень часто ненастной. Подобраться к Дивному всю весну было невозможно из-за раскисших дорог, которые внезапно и неожиданно превращались в непроезжие, ледяные катки. Лиза спросила как то у Антонины - почему такие сильные ведьмы не могут наладить погоду. На это женщина ответила, что ведьмы стараются не вмешиваются в природу, все должно быть так, как должно. Гостей в Дивном не было почти всю весну, письма так же не получали, долгое время поселок был отрезан от внешнего мира. Обитатели Дивного рассказывали, что такого никогда не было. Но Лизу все это радовало - Дмитрий не имел возможности забрать ее отсюда. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и ненастная весна, в мае наступила хорошая, почти летняя погода и в середине мая приехал Дмитрий.

Глава 12

Лиза быстро шла по пустым коридорам дворца, ее каблучки громко цокали по разноцветной плитке, устилавшей почти весь императорский дворец. Было уже далеко не раннее утро, но в этой части дворец еще спал, его обитатели раньше полудня не просыпались. Ее цоканье, возможно, кого-нибудь и разбудит, кого-нибудь будет раздражать, может даже, и бесить, но ей было все равно. Фаворитке главе Тайной Императорской Службы и наследника Императора было на это наплевать, никто уже давно не смел сказать что-либо против нее.

Пять лет назад, когда она прибыла в императорский дворец, ее не восприняли всерьез. Подумаешь, очередная любовница Дмитрия Михайловича, сколько их было и еще будет. Тем более, что и красотой она не блещет, куда ей до признанных дворцовых красавиц! Но проходил месяц, два, полгода, год, три, а Дмитрий никак не мог оторваться от этой непонятно откуда взявшийся графини Горчаковой. И вот уже больше пяти лет она фаворитка его Высочества Сиятельного Князя Дмитрия Михайловича. Целых пять лет!

Стуча каблучками, Лиза вспомнила, как забрав из Дивного, Дмитрий привез ее в императорский дворец. Она была неопытной, неискушенной, наивной, неиспорченной, временами доверчивой. Но все это теперь не применимо к ней после пяти лет в шкуре фрейлины императрицы и любовницы всесильного Сиятельного Князя. Она научилась никому не верить, ставить все под сомнение, отвечать на колкости и "удары" не менее острыми колкостями и более сильными "ударами", не переживать по пустякам, предвосхищать события и не обращать внимания на сплетни о себе, шепотки за спиной. В дворцовой жизни ей очень помогал дар, с помощью него она легко понимала, что на самом деле испытывает к ней тот или иной человек. Какими бы не были внешние проявления чувств окружающих ее людей, ее дар всегда безошибочно определял, что нужно от нее им.

Добравшись до своих покоев, Лиза захлопнула дверь в спальню перед носом опешившей горничной, сейчас она никого не хотела видеть, тем более соглядатая Дмитрия. После ночи, проведенной в его объятиях ей надо вымыться и прийти в себя. Пройдя в ванную комнату, Лиза включила воду и стала раздеваться, ей для этого не нужны были горничные. Сбросив одежду, забралась в наполненную водой и пеной ванну.