Начало (ЛП) - Скардони Бьянка. Страница 30

— Звучит не как про вампиров, — заметила я. — Может быть, ты что-то ещё? Что-то новое? — теперь я хваталась за соломинку.

— Я знаю своего Создателя. Я — Воскрешённый, — заключил однозначно он.

— И ты пьешь кровь? — в самом конце вопроса мой голос дрогнул.

— Да, но человеческую никогда, и пью только потому, что нуждаюсь в ней, чтобы выжить. — Печаль в его глазах не оставляла сомнений. — Моё тело всегда будет реагировать на запах крови, даже вопреки моей воле, но в отличие от других Воскрешённых, я могу решать — следовать своим убеждениям или жажде крови, — пояснил он, явно терзаясь собственной сущностью. — Это вечная война внутри меня. Между моим разумом и моим телом.

Как он может так жить? Как вообще кто-нибудь может так жить? Это как запереть разумного человека в теле чудовища. Тот ещё кошмар наяву.

— Что насчёт Доминика? — Я почувствовала, как сжалось горло, когда мои мысли переключились на него. — Если он может это контролировать, то почему напал на меня?

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Потому что таков его выбор.

Я не знала, как это воспринимать.

— Он хотел знать, кто ты — являешься ли Воином. До сих пор идут споры насчет этого… — Габриэль замолк, словно засомневался, не ступил ли на зыбкую почву.

— Из-за заклятья, — догадалась я.

Он кивнул.

Боже, все про меня знали?

— Но это не оправдывает его поступок, — сказал он с явным презрением к своему брату. — Можно было выяснить это иначе. То, что Доминик сделал с тобой, было свидетельством того, кем он является на самом деле. Кем он был всегда.

— И кем же, брат?

Доминик так быстро прошёл через дверь, что я едва заметила это движение.

Габриэль откинулся на стуле, не поворачиваясь к брату и глядя на меня.

— Не знаю, Доминик — жестоким, беспощадным, неуравновешенным, злым. Выбирай.

Доминик схватился за сердце и сымитировал приступ боли, а затем посмотрел на меня.

— Привет, ангел, — он хитро улыбнулся, и от этого во мне зашевелился страх.

— Отвали, Доминик, — низко с угрозой в голосе протянул Габриэль. Его лицо помрачнело.

— Расслабься, брат. Я здесь только для того, чтобы ответить на её вопросы, — сказал он и сел на другой стул всего в нескольких шагах от меня. — Хочешь получить ответы? — спросил он сладким голосом.

Обманчиво сладким.

Я с трудом могла смотреть Доминику в лицо, и хотя само его присутствие вызывало дрожь, нельзя отрицать, что мне нужно получить от него ответы. Кто знает, выпадет ли ещё когда-нибудь шанс спросить его?

Мой пульс подскочил.

— Только скажи, и я выставлю его вон, — сказал Габриэль. В его глазах цвета мха читалась уверенность в своих словах. Странно, но мне было не так страшно находиться около Доминика в присутствии Габриэля, словно я знала, что он будет защищать меня до последней капли крови.

Я повернулась и встретилась взглядом с Домиником, призывая на помощь каждую унцию мужества внутри меня. Оказалось, его недоставало.

— Ты укусил меня, чтобы посмотреть, являюсь ли я… — из-за комка в горле мне с трудом удавалось дышать.

— Воином, — завершил мой вопрос Доминик. — Да. Помимо прочих причин.

Меня затошнило от его ехидной улыбочки.

— И я?

Его улыбка стала шире.

— Да, ангел, ты такова.

— Откуда ты знаешь?

— Я попробовал, — сказал он, облизывая губы. — Твоя кровь не похожа на человеческую, любимая. — Она богаче, слаще, мощнее, и от неё нереально уносит. — Голод и желание заплясали на его лице. — Кажется, меня забросило на седьмое небо.

Внутри меня всё перевернулось.

— Ты пытался убить меня?

— Нет, но, полагаю, был на волосок от этого, да? — он захихикал. — Обычно у меня нет проблем с самоконтролем, но с Воином никогда не знаешь, куда тебя занесёт.

— И сознавая, что я могу быть Воином, ты всё равно укусил меня, понимая, что в этом случае не сможешь себя контролировать?

— Ты правда хочешь услышать ответ?

Я взглянула на Габриэля, который с непоколебимым видом сидел на своем стуле, пристально наблюдая за мной. Он знал ответ, как и я. Доминик Хантингтон был монстром.

— Тебе с самого начала было известно, кто я? — я должна была услышать ответ.

— Да.

Я набрала воздуха в легкие.

— Это единственная причина твоего… — мне не хватало духу, чтобы закончить вопрос, и я ненавидела себя за то, что вообще спрашиваю.

— Единственная причина моего интереса к тебе?

Я кивнула.

— А какие другие причины могли быть? — его глаза были опасными, как гололёд. Никогда не видела такой безжалостности.

Горло стянуло, слёзы разочарования наполнили мои глаза, застилая видимость.

Как я могла быть такой дурой?

— А, понятно, — улыбнулся Доминик, поднимаясь со стула одним плавным движением. — Ты хочешь знать, нравилась ли мне? Чувствовал ли я что-нибудь к тебе? И была ли ты когда-либо кем-то большим, нежели пешка в шахматной игре? — Теперь он смеялся, издеваясь надо мной и высыпая вёдра соли на мои уже горящие раны.

Я ощутила, как слёзы начинают струиться по щекам и смахнула их, злясь, что они падают без моего согласия. Я была раздавлена и унижена. И я услышала достаточно.

— Хочу домой, — сказала я. Мой подбородок дрожал, когда я пыталась сдержать слёзы.

— Ой, не будь такой, ангел. Мы только начали.

— Пошли, — сказал Габриэль, поднимаясь на ноги и протягивая руку. — Я отвезу тебя.

***

Шелестящие силуэты деревьев изгибались туда-сюда, появляясь и исчезая из вида. В их движениях было что-то завораживающее, что-то вещее, словно они знали секреты мира, и его вымыслы служили музыкой для их танца.

— Можно задать тебе вопрос? — спросил Габриэль, отрывая меня от моих мыслей и возвращая в реальность.

— Ты только что это сделал, — заметила я.

Он нахмурился из-за моей раздражительности.

— Ладно, спрашивай.

— Ты… — он замолчал, задумчиво глядя на меня. — Ты любила Доминика?

Вопрос застал меня врасплох. Не из-за того, что он задан и возможных последствий от ответа, а потому что я даже не знала, что означает это слово вне семейного круга. Я скользнула взглядом по спокойному лицу Габриэля и повторила вопрос про себя:

Любила ли я Доминика?

— Нет. — Я покачала головой. — Я не слишком хорошо его знала, чтобы любить.

Оказалось, что я вообще его не знала.

— Но он был тебе небезразличен?

— Думаю, что так, — ответила я, чувствуя себя неловко от этого признания. — Довольно глупо, да?

— Нет, — ответил он, не отрываясь от дороги. — Ты не могла знать.

Добрая, всепрощающая часть меня хотела верить в это, но другая не могла ничего поделать с чувством уязвлённости, будто мне следовало быть умнее.

— Что ты с ним сделаешь? — спросил он, крепко вцепившись в руль. Он стал ещё более серьёзным и деловым, чем прежде, если это вообще было возможно.

— Ты о чём?

— Расскажешь Совету о случившемся?

Я слышала, как мой дядя вскользь упоминал Совет — они являлись избранными служащими Ордена, которые отвечают за все вопросы, касающиеся Потомков от обучения, отслеживания, анализа угроз до назначения миссии. Впрочем, мне ещё предстояло встретиться с ними лично.

— Не знаю, — я пожала плечами, изучая его профиль. — Что случится, если я расскажу?

— Скорее всего его приговорят к смерти.

— Его что? — мои глаза расширились от ужаса.

— Его убьют, Джемма, — проговорил Габриэль без запинки. — Его оставили в живых только потому, что он Потомок и сможет контролировать себя и не будет опасным для людей. — Он посмотрел на меня холодно. — Попытка убийства одного из их Воинов говорит не в его пользу. Это определенно основание для приговора.

Бог свидетель, я ненавидела Доминика Хантингтона с яростью извергающегося вулкана, и больше всего я желала никогда снова не видеть его лица… Но хотела ли я, чтобы он умер?

— Я знал, что это лишь вопрос времени, — продолжил он отстраненно. — И я готовился к этому.