Попаданка в академии драконов-1 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 31
– Дефекты?
– Ну, да. – Ника переворачивает блин. – Лишь некоторые расы могут смешиваться без трагических последствий для потомства, и то для этого нужны магические ритуалы вроде тех же драконьих. У них как раз в этом плане самая развитая магия, особенно когда дело касается деней.
– Кого?
– Истинных избранных, которые получают способность превращаться в драконов.
Так, кажется, мне следует познакомиться с книгой о драконах подробнее, больно у них генетика интересная получается.
– Так что Ингара можно пожалеть и на всякий случай обходить сторонкой, – продолжает Ника. – А то мало ли что там у него в голове и какие предрассудки.
О его предрассудках мне как раз очень хотелось бы узнать, вдруг в них всё дело?
Моему вздоху вторит порыв ветра за окном, и на стекло обрушиваются капли. Ника продолжает печь блины, а я смотрю на дрожащие на стекле водяные дорожки и дёргаю рукав на правом запястье.
– А у тебя как занятия проходят? – рассеянно уточняю у загрустившей Ники.
– Профессор Санаду верёвки из нас вьёт, – она слабо улыбается. – Очень эстетичные и прочные верёвки.
Прежде, чем успеваю попросить расшифровать столь странное сравнение, раздаётся стук в дверь.
Раз здесь парней просто так не пускают, думаю, можно и в халате открыть.
Но за дверью никого нет.
Только лежит букет красных цветов в хрустальных капельках дождя. Оглядев пустой коридор, поднимаю неожиданный подарок, и на пол вываливается белый листок.
На нём лишь одна короткая фраза:
«Жди меня ночью».
Глава
11
То ли из-за дождя, то ли по магической причине надпись на бумажке расплывается почти сразу. И что мне делать с этим дерзким обещанием?
Совет Ники прост: выкинуть из головы, потому что даже у тех парней, у которых имеется доступ в общежитие, нет ключей от дверей, а приличным девушкам не стоит ночью пускать мужчин к себе.
– А если это принц? – робко уточняю я, хотя стоило бы молчать, да и не уверена, что почерк в записке его.
Ника оглядывается через плечо:
– Тогда на твоё усмотрение, хотя всё равно неприлично. И, кстати, как прошёл ваш ужин?
Всё, нарвалась на расспросы. И ведь сама виновата!
– Чаю бы мне, – жалобно прошу отсрочки, прикидывая, что рассказать, а о чём умолчать.
И вроде скрывать особенно нечего, и мотив помогать у Арендара вполне благороден, но хочется сохранить это между нами, оставить только нашим секретом.
Блин шкворчит на сковороде. Ника смотрит внимательно.
– Не хочешь – не рассказывай, – она отворачивается к блину, но не надо быть менталистом, чтобы в её голосе и поджатых губах уловить обиду.
– Почему же, хочу, – сдаюсь я.
Но о метке всё равно не рассказываю, только общее и об угощениях и интерьерах, которыми Ника заинтересовалась не меньше, чем разговором с принцем.
***
Вечером решаю спокойно ложиться спать, только халат и сковородку положить поближе на случай гостей. Пристроив сковороду на стул и взбив подушку, укладываюсь. Ника ещё возится в ванной комнате, чем-то шуршит.
Тихо звякает оконное стекло. Вздрогнув, оборачиваюсь к сдвинутым шторам.
Показалось? Второй этаж как никак.
Продолжаю устраиваться в постели.
ЦОК!
Нет, не показалось – кто-то в окно стукнул.
ЦОК!
Похоже, кидают камушками. Уже легче: жаждущий встречи не может войти, а значит, это не Арендар.
С чистой совестью ложусь и натягиваю одеяло до подбородка.
ЦОК!.. ЦОК!.. ЦОК!
Постучит и перестанет, я терпеливая. Закрываю глаза. Оконное стекло продолжает вздрагивать под ударами мелких камушков.
– Что это? – Ника застывает на пороге ванной комнаты.
Вздыхаю:
– Наверное, автор записки.
– А что ты такая нелюбопытная? – Сбросив с волос полотенце и мгновенно уложив их магией, Ника подходит к окну и распахивает штору. – Оу…
После такого «Оу» оставаться в кровати просто невозможно.
Накидывая и заворачиваясь в халат, подхожу к ней.
Внизу, в прямоугольниках падающего из окон света, Геринх сверкает голым мускулистым торсом и звериными глазами.
Заметив меня, улыбается во все зубы, вскидывает руку и ударяет когтями по струнам лютни. Лютня отзывается пронзительной мелодией, после нескольких аккордов Геринх весь вытягивается и, страстно глядя на меня, затягивает:
– За чарующий взгляд искрометных очей
Не страшусь я ни мук, ни тяжёлых цепей,
За ласкающий звук нежной речи твоей
Я готов на позор от плетей палачей.
А хорошо поёт, зараза. Кошусь на Нику: она умиляется, и даже глаза влажно поблескивают. Перевожу взгляд на Геринха, он как раз переступает небольшую лужу на газоне, чтобы оказаться ближе:
– Ах, пожалей же меня, дорогая,
Освети мою тёмную жизнь,
Ведь я плачу, от страсти сгорая,
Но напрасно – ведь счастью не быть!
Вот сам знает, что не быть, а всё туда же.
В световых проекциях окон появляются очертания фигур. Похоже, внимание он привлёк. Даже слышатся звуки открывающихся рам. Если бы это чудо было не таким пошлым на словах, я бы прониклась его чувственным, действительно чувственным исполнением.
Сделав бровки домиком, Геринх продолжает ещё пронзительнее, ещё чувственнее, проникновеннее:
– Сжалься ты надо мной, не гони, а прости, –
Для тебя я готов в жертву всё принести,
Ты молчишь… Но твой взгляд мне надежду дает,
Прикажи, я твой раб, не то жизнь пропадет*.
Не знаю, где он в моём гневном взгляде надежду уловил, но впрямь можно поверить, что ему без меня не жить. К его ногам падет несколько цветков. Геринх смотрит только на меня. И поэтому не видит, что сзади к нему приближаются доспехи без паховой области.
Доспехи внушительные: с шипами на плечах и руках, с когтистыми перчатками и когтистыми башмаками. На шлеме – роскошный плюмаж, только ещё шевелится, словно змеи. И прорезь в забрале-клюве горит жутким зеленоватым светом. Как и дырка на месте недостающей детали.
– Сзади! – взвизгивает девушка сверху.
Жалобно тренькают струны, Геринх оборачивается, взвизгивает, отступает.
«А, не готов себя в жертву принести», – злорадно думаю я.
Геринх, словно почувствовав эти скептические мысли, устремляет на меня решительный взгляд, перехватывает лютню за гриф, точно биту, и разворачивается к шагающему к нему врагу.
Он совсем идиот или как?
Лютня озаряется голубым светом, сплющивается и вытягивается в меч.
– Недурно, очень недурно, – комментирует Ника.
Только доспехи тоже вытаскивают меч в полтора раза больше, чем у Геринха. Тот оглядывается на окна. Судя по теням силуэтов в проекциях света, наблюдают за происходящим многие. Геринх точно на сцене в лучах софитов.
Надеюсь, он не сторонник мнения, что на миру и смерть красна.
Повернувшись к доспехам и поиграв мускулами широких плеч, Геринх вскидывает меч над головой, тот окутывается красным сиянием, уплотняющимся в огненные сполохи.
С диким воплем Геринх бросается на доспехи. Доспехи парируют удар, толкают так сильно, что Геринх кубарем летит назад.
Судорожно дёргаю шпингалет.
– Ой! – Ника прижимает ладони к лицу.
Выронивший меч Геринх уворачивается от когтистой руки доспеха, перекатывается, швыряя в противника сгустки энергии, пламени, льда. Доспехи прут, отмахиваясь от атак, пытаясь зацепить рукой.
Наконец я справляюсь с рамой, распахиваю окно и ору во всё горло:
– Гульфик отдай!
Геринх пропускает удар в плечо, пролетает через газон пару метров. Вскакивает на все четыре конечности и по-собачьи трясёт головой.
– Гульфик ему верни! – вывешиваюсь наружу.