Странные Эоны - Блох Роберт Альберт. Страница 42

Их было шестеро, все в штатском. Начальником у них лейтенант Эдуардо Моралес. Имена других у меня здесь записаны.

Хеллер нетерпеливо закивал головой.

Позднее. Продолжайте.

Стрельба началась, когда они прошли полпути по вестибюлю. Безо всякого предупреждения. Сначала они даже не поняли, откуда стреляют. Моралес толкнул мэра на пол и закрыл его собственным телом. Другой охранник, сержант Перес, заметил человека на балконе антресолей и открыл огонь. Затем остальные тоже увидели цель и начали стрелять. Убийца не пытался скрыться; он еще дважды выстрелил — в мэра и Моралеса, — оба раза промахнулся, а затем его пристрелили.

Он упал через балконное заграждение прямо на пол вестибюля, разбив лицо. Перес был тем, кто взял его, применив боевой распылитель. Чудо, что никто в вестибюле не пострадал.

Давайте остановимся на убийце.

Я выбежал из кабинки и протиснулся через толпу. Два охранника подхватили мэра и провели его к боковому выходу, остальные расчищали вестибюль. Я все это видел только краем глаза.

Рассказывайте, что видели.

Белый мужчина с темными волосами, ростом примерно шесть футов, худощавый, одет в рабочую одежду. Ему, скорее всего, удалось пройти через охрану с группой маляров — на его комбинезоне были пятна краски. — Марк Диксон сморщился. — И много крови. От его лица ничего не осталось…

Опишите все, что было вокруг, — сказал Хеллер. — Давайте перейдем к оружию.

Не смогу. Кто-то поднял его на антресолях и выкрикнул, что это автоматическое оружие.

Было у убийцы какое-то удостоверение личности?

Если и было, то его пока не нашли. Я уже сказал, что видел все лишь краем глаза, пока меня не вытолкали оттуда. Офицера, который всех расталкивал, зовут Филип Кауфман. Именно он дал мне имена остальных охранников.

Что еще он вам сообщил?

Больше ничего. Кроме того, что он уверен: убийца — один из Черного Братства.

Джадсон Мойбридж выключил телевизор, и экран погас, когда Марк вошел.

Смотрел вечерние новости, — сказал Мойбридж. — Шокирующие дела. Просто шокирующие. Не удивительно, что ты выглядишь таким расстроенным, — тучный адвокат указал рукой на минибар. — Могу я тебе что-нибудь предложить?

Марк покачал головой.

Все, что мне нужно, — только информация.

В таком случае, давай выйдем во дворик. Стыдно упускать такой замечательный вечер.

Марк отметил, что вечер был, действительно, прекрасным, и проследовал за Мойбриджем через застекленные створчатые двери на террасу рядом с бассейном.

Здесь, в сгущающихся сумерках, он уселся в кресло, глядя на спокойный бассейн, освещенный блеском разноцветных огоньков. Вид был чудесный, и только столь состоятельный человек, как Мойбрижд, мог позволить себе здесь, в городе, устраивать такие представления.

Марк не завидовал ему. То, чем наслаждался Джадсон Мойбридж, было им честно заработано. У него ушло тридцать лет в адвокатской конторе на то, чтобы подняться на вершину процветания, а больше он почти ни к чему не прилагал усилий — у него не было ни жены, ни семьи. Разве что Марка можно было считать членом его семьи. В конце концов до того, как три года назад ему исполнился двадцать один год, адвокат оставался его официальным опекуном.

Марк поднял глаза и услышал, как звякает лед в стакане; его хозяин налил себе выпить из переносного бара, находившегося рядом с его креслом.

Ты уверен, что не хочешь присоединиться ко мне? — сказал Мойбридж.

Нет, спасибо.

Ну, как угодно, — адвокат поднял стакан и отхлебнул, затем поставил его на столик. — Итак, — информация. Какого характера информация?

Во-первых, не могли бы вы посвятить меня в самые последние новости? Радио у меня в машине не работает, и я не слышал ничего с той минуты, как покинул офис. Выяснилось ли, кем был тот человек?

Ты говоришь о человеке, который попытался совершить убийство? — Мойбридж покачал головой.

— На предварительном следствии выяснилось, что волосы у него были крашеными, отпечатки пальцев вытравлены кислотой, также ему была сделана хирургическая операция на голосовых связках, чтобы изменить тембр голоса. И еще — отсутствие этикеток на одежде и прочего, что могло бы дать ключ к его идентификации; то есть, судя по всему, это был профессионал.

Что-нибудь говорилось о его оружии?

Да, упоминалось какое-то название, но я не обратил внимания. Я полагаю, что это был какой- то обычный револьвер. — Он заколебался, заметив, что Марк нахмурился. — Что-то не так?

Да, очень.

Мойбридж потянулся к стакану, глядя на молодого человека, который зачесывал назад густые темные волосы с загорелого лба. Весьма симпатичный мальчик. Мог бы быть моим собственным сыном. Терпеть не могу, когда он выгладит столь напряженным. Еще один глоток, и потом:

Так в чем же проблема?

Неужели вы не видите? Вот некто, перенесший боль, чтобы скрыть свою личность, — истинный профи, как вы сказали. Но когда дошло до дела, он действовал, как любитель. Профессиональный убийца учел бы все предосторожности, чтобы оказаться незамеченным. Он бы использовал высокоточную винтовку с оптическим прицелом и глушителем или воспользовался бы самой современной ультразвуковой аппаратурой. Но этот человек вскарабкался на балкон на виду у сотен свидетелей и стал стрелять из шумного ручного оружия старого образца. Что-то здесь не сходится. И тем не менее…

Тем не менее — что?

Может быть, как раз этого он и добивался. Он хотел, чтобы его видели и слышали, хотел сделать так, чтобы его поступок — удастся он или нет — неважно, получил как можно более широкую огласку…

Иными словами, психопат, пожелавший известности.

Да, искатель известности. Но не психопат, по крайней мере, в обычном значении этого слова. Марк кивнул. — Я разговаривал с одним из офицеров охраны. Он согласился с тем, что это — работа Черного Братства.

Мойбридж проглотил остатки своей выпивки.

— Сколько раз еще мне говорить тебе…

Что нет такой организации, которая называется Черным Братством? — Марк пожал плечами. — Я знаю всю эту историю: розыгрыш, мистификация какого-то придурка с богатым воображением, направляющего все усилия на то, чтобы засветиться в СМИ, чтобы как можно шире распространить информацию о нераскрытом жестоком преступлении. Вы уже объясняли мне это тысячу раз. Ну а теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне правду.

Но ведь я всегда говорил тебе только правду, — адвокат резко поднялся; его лицо и голос выражали сдержанный, холодный гнев. — Ты читал мою книгу, ты жил со мной в старом доме, когда я изучал ее.

Марк кивнул.

Те поездки, что ты совершал, — вызовы в Вашингтон, интервью с членами правительства. Диву даюсь, чего они только тебе ни наболтали.

Мойбридж налил себе еще выпить.

Обо всем об этом написано в книге, — сказал он. — «Падение Ктулху» — неужели само название не дает ответов на твои вопросы? Я доказал свою точку зрения, и после этого десятки других людей подтвердили приведенные мной факты.

Тебя и на свете не было, когда все это случилось, вся эта чепуха по поводу землетрясений, что они значили и к чему они привели. Это была полнейшая истерия — стародавняя теория о дьяволе тех людей, которые всегда ищут козла отпущения. Но теперь мы знаем правду. Остров Пасхи был разрушен в результате термоядерных испытаний — такова официальная информация. Так же, как человек по имени Лавкрафт, мы оба знаем ответ. Через пять лет после того, как моя книга была опубликована, другие исследователи пришли к тем же выводам. Он был талантливым, тонко чувствующим, классическим образцом параноидального шизофреника.

Мойбридж сделал паузу, чтобы выпить, и Марк внимательно смотрел на него сквозь сгущающийся мрак.

Я читал то, что вы написали. Но где подтверждения?

Прямо перед твоими глазами, — сказал адвокат. — Четверть столетия прошла с тех пор, как произошли эти землетрясения. Но, несмотря на панику, несмотря на безумные пророчества представителей безумных культов, ничего не произошло. Землетрясения прекратились, не так ли? И никакой склизкий монстр так и не появился из морских глубин. Мы все пока еще здесь, хвала Господу, целые и невредимые, как всегда. И теперь, когда произведения Лавкрафта выходят из печати…