Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели (СИ) - Буланов Константин Николаевич. Страница 24

А с такими людьми и с такими кораблями расклад сил уже вполне выравнивался! Итальянский аналог его флагмана, безбронный крейсер "Кристофоро Коломбо", сменивший название и ставший в испанском флоте "Рейна Регента II", унаследовав его у погибшего в 1895 году крейсера, оказался по совокупности боевых возможностей наиболее слабым кораблем пришедшего пополнения. Впрочем, по вооружению он мало чем уступал бывшему опять же итальянскому "Пьемонту", которого в качестве лидера и главной ударной силы минного дивизиона тут же затребовал себе русский капитан 1-го ранга Протопопов. И Монтехо был вынужден с ним согласиться, поскольку основной козырь этого корабля - скорость, никак не помог бы ему, окажись крейсер в одной линии с его флагманской "Рейна Кристиной" дающей от силы 10 узлов. Впрочем, флагманом старому безбронному крейсеру оставалось быть недолго - вплоть до того момента как он перенесет свои вещи и флаг на броненосный "Кристобаль Колон", один вид которого внушал контр-адмиралу уверенность в завтрашнем дне. И в послезавтрашнем тоже!

Да, этот броненосный крейсер, с появлением у флота трех современных броненосцев, сразу же после довооружения был отправлен при соблюдении строгой секретности к Филиппинам. И лишь присутствие под боком судов снабжения позволило ему остаться тайной для будущего противника вплоть до начала сражения, в котором именно "Кристобалю Колону" надлежало стать той дубиной, что обеспечит американской эскадре потребность в отходе и тем щитом, что примет на свой бронированный борт основной шквал вражеского огня. Впрочем, лезть под американские снаряды ему предстояло далеко не первым. Сперва американскую эскадру планировали потрепать с помощью мин и орудий батарей береговой обороны, частично привезенных с собой русскими, частично имевшихся в наличии, а частично снятых с ряда кораблей флота. А в качестве приманки и жертвенного агнца предполагалось использовать отряд инвалидов, не годных более ни на что. Благо подобных кораблей в испанском флоте имелось в избытке. Так на рейде Кавите были поставлены на якоря частично уже разоруженные канонерские лодки "Аргос", "Генерал Лезо", "Дель-Дуэро", чьи орудия большей частью оказались на батареях островов Коррегидор, Кабалло и Эль-Фрайле, а самоходные мины вместе с двумя минными аппаратами перекочевали в заботливые руки русских гальванеров, пытавшихся воскресить хотя бы часть из этого вооружения к приходу противника, но впоследствии махнувших на этот металлолом рукой. Все равно в случае поражения испанского флота, судьба этих тихоходных малышей оказывалась предрешенной - либо на дно, либо под флаг победителя. А так они еще могли послужить родине хотя бы в качестве дополнительных мишеней для американских артиллеристов. Все же каждый попавший в них или упавший рядом снаряд сокращал количество таковых в бомбовых погребах кораблей противника.

Но эта троица отнюдь не должна была стать главным блюдом. Последний остававшийся на ходу крейсер класса "Арагон" все же последовал за своими собратьями и лишился хода в конце апреля, по сути, превратившись в плавучую батарею, роль которой ему в принципе и отвели. К нему в компанию оказались определены два небольших колониальных крейсера класса "Веласко" - собственно, сам "Веласко", отстаивавшийся в Кавите без машин и вооружения уже длительное время и "Дон Антонио де Улло", поделившийся с систершипом артиллерией левого борта и частью команды. К ним еще за компанию для массовости Протопопов предлагал добавить третьего представителя этого типа крейсеров, дабы было кому заманивать противника на мелководье, где того должен был поджидать дивизион минных кораблей. Но тут уже уперся рогом контр-адмирал Монтехо, определив способный дать ход корабль в боевую линию своего отряда, в котором, в конечном итоге, насчитывалось шесть вымпелов - три крупных и три малых крейсера, что хотя бы в количественном отношении соответствовало вражеской эскадре. Тогда они еще не имели информации о приобретении американцами японского броненосца...

Глава 5. Пан или пропал.

Факт объявления САСШ войны Испанскому королевству стал известен в Гонконге лишь на третий день с момента ее официального объявления, когда на имя коммодора Дьюи пришла телеграмма от морского министр Лонга с требованием разобраться с испанцами в кратчайшие сроки. В результате губернатор города, руководствуясь правилами ведения войны, дал кораблям американской эскадры 24 часа на то, чтобы покинуть их территориальные воды. Впрочем, сам коммодор Дьюи искренне желал того же, отчего поспешил воспользоваться предложением хозяев порта.

Вот уже без малого четыре долгих месяца он не находил себе места, будучи готовым сорваться в бой каждый божий день. И воинственные послания приходящие то от морского министра, то от его заместителя, лишь разжигали тлеющий в его душе огонь войны. Начиная с февраля, в Гонконг принялись подтягиваться все боеспособные американские корабли находившиеся в этой части света. Как корабли Азиатской эскадры, так и поспешно высланные из Метрополии "Петрел" с "Балтимором", в кратчайшие сроки выведенные из полудремы пребывания в резерве, должны были стать той силой, что нанесет поражение испанскому флоту на Филиппинах. Во всяком случае, готовой вот-вот начать войну стране более ни на что рассчитывать не приходилось. Несмотря на активное строительство флота, ведшееся в течение последних пяти лет, коммодор Дьюи не мог похвастать наличием хотя бы одного броненосного корабля. Вообще, из всего его отряда лишь три бронепалубных крейсера можно было причислить к достойным и современным представителям подобного класса кораблей. Остальные же не могли похвастать, ни солидным вооружением, ни достойной скоростью, ни отвечающей современным требованиям броневой защитой. Однако, выбирать не приходилось. И вообще, стоило быть благодарным судьбе и командованию, за скорейшую высылку подкрепления. Во всяком случае, с приходом "Балтимора", впопыхах нагруженного доверху боеприпасами для всех кораблей будущей эскадры, удалось довести боекомплект всех кораблей хотя бы до 60%. Ведь к ужасу выдвинутого Рузвельтом в командующие Дьюи, при первой инспекции кораблей выяснилось, что их бомбовые погреба практически пусты. Вот и пришлось ему лично нестись на родину, где всеми правдами и неправдами выбивать для эскадры боеприпасы. И, надо сказать, спешка, а также привлечение к производству вооружения жаждущих исключительно прибылей многочисленных частных компаний, весьма негативно сказались на качестве снарядов. Казалось бы годами готовившаяся к войне страна попросту не смогла наскрести достаточного количества бездымного пороха для производства снарядов к новейшим скорострельным орудиям, из-за чего все их достоинства по сравнению с более старыми системами попросту нивелировались. Во всяком случае, на эскадре Дьюи все орудия среднего калибра оказались снабжены зарядами из дымного, либо бурого пороха.

Да и с подготовленными людьми, как выяснилось, все было плохо. Так, снимать экипажи с мониторов и небольшого числа сторожевых кораблей остающихся охранять родной берег, ему никто не позволил. Потому пришлось довольствоваться лишь горсткой морских пехотинцев, что убыли в Гонконг на борту "Петрела". И это уже было неплохо! Ведь доселе Дьюи мог рассчитывать разве что на десантные партии собранные из моряков, оторванных от своих непосредственных обязанностей.

Впрочем, особо надеяться на большое и находящееся за тысячи миль начальство коммодор даже не пытался. Он прекрасно осознавал, в какую авантюру выльется поход на Филиппины. И, надо сказать, царившее в городской среде мнение об обреченности американской эскадры, не способствовало поднятию духа самого коммодора, несмотря на показную браваду его моряков. Но и отмахиваться от подобных суждений, словно от надоедливой мухи, было никак невместно. Ведь это была правда! Ни снабжения, ни подмоги, ни ремонтных мастерских, куда можно было бы загнать поврежденный в бою корабль, на расстоянии ближе 7000 миль, у него не имелось, в отличие от противника.