Точка отрыва - Коллектив авторов. Страница 33

В итоге Рарри и оба Балина, племянники старейшины, отправились на встречу в «Водар», Орри вместе с ними — дегустировать пиво, а все остальные неторопливо пошли по рынку. Дарри все было интересно. Ему хотелось посмотреть и на маранийские шелковые платки, и на диковинные плоды из Астрахани, и на… Впрочем, как любой уважающий себя гном, он не возражал первым делом пойти в оружейный магазин. Ввалившись всей гурьбой, они заполнили немаленький торговый зал — и собой, задевая необъятными плечами стены и полки, и звуками. Сопя, пыхтя, как паровики и громко переговариваясь, они словно шмелиным жужжанием наполнили все вокруг. Казалось, даже обитая толстым стальным листом и укрепленная магией добротная дубовая дверь гудит вместе с ними. Холодное оружие их не интересовало, хотя тут, как везде в пограничье, были и интересные образцы. Но интересные не гномам. Новинок тоже не обнаружилось, да и для гномов уж больно своеобразное оружие должно быть, под их широченные, с толстыми, но короткими пальцами лапищи. В итоге, после получаса придирчивого исследования, сопровождаемые обиженным взглядом продавца из Пришлых, они засобирались уходить с пустыми руками. Лишь Глоин, такой же весь кожаный, как и Орри, но только рыжий и в рыжей же куртке-бушлате, а не реглане, купил патроны под гномий маузер. Гномьи патроны, конечно, были лучше, но людские существенно дешевле. Беспокойство, весь день грызшее Дарри, будто толкало его купить пачку на двадцать совершенно обычных патронов к своему револьверу сорок четвертого калибра, взамен той, что осталась в его вещмешке. Но боязнь показаться смешным пересилила, и патроны он все же не взял. Да и денег было жалко — в его вещмешке было целых две пачки, и тратить деньги на третью было для гнома непозволительной роскошью.

На выходе из лавки гномы столкнулись с парочкой, недружелюбно их оглядевшей — нордлингом и аборигеном в форме какой-то баронской роты. Зло посверкав глазами, парочка все же освободила им дорогу, и они гордо и величественно прошли мимо. Рынок бурлил — народу было очень много. С их ростом было не рассмотреть, везде ли так, зато с их комплекцией на толкотню можно было не обращать внимания. Они шли сбитой и сплоченной пятеркой и раздвигали толпу, как монитор речную волну, неторопливо, но неуклонно, не обращая внимания на недобрые взгляды. Патрулей тоже заметно прибавилось. Потолкавшись еще с полчаса, так себе ничего и не приглядели — уж больно толчея мешала! Гимли задумчиво сплюнул на дорогу, рискуя угодить в неосторожного прохожего, и обратился к ним:

— В такой сутолоке только карманникам раздолье. Сдается мне, что Орри не обидится, если мы присоединимся к нему чуток раньше. Потому что, клянусь бородой Прародителя и его волосатой задницей, кроме оттоптанных ног мы тут ничего не найдем. И пить пиво выглядит самым разумным выбором.

Гномы одобрительно загудели. Кроме Дарри. Его желание увидеть самолет никуда не пропало. Он настолько хотел разглядеть поближе это летающее без магии чудо механики, что даже позабыл про свою тревогу. Уже зная, как стоит обратиться к Гимли, он сказал:

— Ур-барак, вы идите, а я все же попробую посмотреть на самолет!

— Воля твоя, Камень, но я бы этого не делал. Если они будут летать, ты и отсюда углядишь. А в форт тебя все одно не пропустят! — говоря так, Гимли, а вслед за ним остальные трое гномов, продолжали свой путь, а Дарри остановился, приотстав на несколько шагов. И в этот момент, перекрывая базарный гул, раздались выстрелы. Сказать, где раздался самый первый, было уже невозможно. Почти сразу пальба пошла со всех сторон. Толпа, словно кто-то один огромный и безмозглый, охнула, ахнула, завопила и заметалась во все стороны. Дарри на секунду оторопел и растерялся. Привел его в чувство рев Гимли:

— Камень! Эй, малец! Ты где? Ах ты… Нннааа!

Родичей не было видно — толпа, мятущееся многоногое чудище с сотней выпученных глаз и раззявленых ртов, закрывала их, но Дарри с силой снаряда из пушки метнулся на голос. Там явно творилось что-то нехорошее, и там были свои. Взгляд выхватывал отдельные лица, ноги, руки, не давая уловить картинку целиком. Он даже не заметил, что в него целится из «Чекана» нордлинг с тощим лицом, врезался в него и сбил с ног так, что тот с горшечным звуком стукнулся головой о булыжник на земле и затих. Визжащая тетка с залитым кровью лицом оглушила его. Впереди, примерно там, где он слышал родовичей, часто забахали выстрелы — и он устремился на этот звук, как на спасительный колокол в тумане, даже не сообразив достать оружие — ни топор, ни револьвер. Толпа же, как испуганный зверек, от выстрелов шарахнулась во все стороны, и он неожиданно, словно из мутной реки на воздух, вынырнул из смятения и сутолоки на расчистившийся пятачок. Прямо перед ним, уже поднимая револьвер, на тот же островок выскочил человек, какой-то баронский солдат из аборигенов с желтой повязкой на руке. Где-то недалеко, в стороне кордегардии, мощно бухнул взрыв, и баронец инстинктивно чуть присел, так и не выстрелив в спину кому-то из гномов. Не раздумывая, Дарри со всей силы вбил ему кулак куда-то в район печени и, схватив его за руку с револьвером, бросил солдата через спину. Желтоповязочник в полете то ли случайно, то ли специально выстрелил и кто-то в толпе завыл от боли. Дарри рухнул на солдата, не отпуская оружной руки противника, и стал молотить его кистью об землю.

— Замри! — рявкнул знакомый голос. Дарри едва успел выполнить приказ, как, чуть не снеся ему нос, перед лицом сполохом синей стали мелькнула секира и напрочь оттяпала голову врагу. Гимли, боясь задеть Дарри, удар нанес не совсем чисто, и нижняя челюсть, роняя в пыль, словно слезы, выбитые зубы, осталась на шее, вместе с языком, а отрубленная верхняя часть головы укатилась куда-то вбок. То ли при ударе, то ли на обратном ходу секиры лицо молодого гнома забрызгало кровью, и его едва не вывернуло наизнанку.

— Клянусь сиськами Истары, рад тебя видеть целым и непроблевавшимся! — прогрохотал отставной ур-барак.

Дарри огляделся. На пыльной и истоптанной земле сидел Глоин, мотая рыжей головой, как оглушенный бык, и зажимая ее толстыми лапищами, по которым обильно текла кровь. Рядом с ним, бледный и явно не живой, с окровавленной грудью лежал патрульный. Его напарник, с ярко-красными пятнами на белом веснушчатом лице, набивал патронами барабан своего «Чекана». Вокруг них живописно лежали еще четыре мертвеца, причем не все аборигены, один явно был из Пришлых, судя по одежде — охотник за головами, и у всех на шее или на руке были повязаны желтые платки. Точнее, мертвецами были трое аборигенов, судя по ранам, застреленные. Охотник, с разрубленной ударом сверху до легких ключицей, только готовился стать мертвым и мелко сучил ногами. Торир, обшарив убитых, сноровисто освобождал их от патронов. Правда, зачем они ему, с его сорок четвертым калибром, было непонятно. Бофур водил стволом своего револьвера по сторонам, опасаясь нового нападения.

— Что тут случилось? — спросил Дарри, поднимаясь на ноги.

— Бунт в городе, против Пришлых. Или война даже. Слышишь — везде пальба. Вот эти, — и Гимли без малейшего почтения к смерти пнул обезглавленного им баронца, — напали на патруль, и одного уже убили, а второго вот-вот убили бы. А тут мы на них вывалились со спины. Ну и…Неожиданно все вышло. До сих пор не знаю, стоило в это ввязываться. Ну, дык теперь уж поздно рассуждать. За Глоина не боись! Повезло ему, клянусь бородой прародителя! Пуля по черепу только скользнула. Крови много, да оглушило слегка. Мы уже посмотрели, ничего страшного. Перебинтовать бы… Только вот скажи мне, парень, зачем тебе оружие, если ты забыл про него в самый нужный момент, а? Торир, забери тебя Ночной Гость! А у тебя все ровно наоборот! Что, оружейный склад в кармане? Ты высадил шесть патронов, и свалил всего одного. Между прочим, патрульный тремя выстрелами убил двоих! А я не выстрелил ни разу, и уложил двух честным железом. Нам еще к своим пробиваться, а сколько тут этих мерзавцев — только богам известно! Береги патроны!