Боевой робот Дуся (СИ) - Вед Георгий. Страница 52

В общем как в сказке: пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что. А началась вся эта кутерьма с того, что одному умельцу удалось реанимировать разведывательный спутник на орбите. Дело хорошее и во многом нас выручило. Но с учётом сплошной облачности и большого числа взвешенных примесей в атмосфере земли, толковой картинки спутник выдать, конечно же, не может. Выглядит это дело примерно как 3D графика недоделанной компьютерной игры, как хочешь, так и интерпретируй увиденное с неба. Такие вот дела, изучаем собственную планету всё равно как изучали бы чужую и не изученную ранее.

А умелец, который спутник реанимировал, как на грех страдает бессонницей и все ночи напролёт сканирует теперь наш глобус. Опять же – дело хорошее, но нам от этого покоя никакого не стало. Теперь вот этот заброшенный город нашёл, будь он неладен. Стоял он себе и стоял без признаков жизни, так нет же, этот умелец ещё документы нарыл в базе о том, чем в этот вражеском городе занимались. Эту самую базу мы с Дусей и притащили однажды с задания. Было дело.

Город как город, даже почти без видимых разрушений, что весьма странно для завершающейся мировой войны. Ни признаков разумной жизни, ни передвижений в нём обнаружено не было. Отравляющих веществ либо чрезмерно повышенной радиации, приборы не зафиксировали.

Скорее всего, в своё время над всем городом стоял защитный маскирующий купол, который и позволил ему так долго оставаться не раскрытым. О подобных технологиях в своё время говорили, но считали их слишком энергозатратными. Видимо кому-то удалось их не только усовершенствовать в то время, но и воплотить в жизнь. Других вариантов, как потерять на глобусе целый город, у меня нет.

Хотя Дуся на этот счёт несколько иного мнения и утверждает, что человеческая память настолько не совершенна, что в ней можно потерять не только город, но и самого себя. В чём-то она, конечно же, права. Но кроме недостатков у нашей памяти немало и достоинств. К тому же поголовным склерозом человечество ещё никогда не страдало. Хотя кто знает, и быть уверенным наверняка не получится? Может, такое уже и было.

Проводов с инструктажами на этот раз не было, как и оружейный склад на разграбление нам не дали, видимо решив, что с нас хватит и того что есть. По сравнению с другими заданиями, это считалось не сложным и, по мнению начальства – безопасным.

Сухих пайков длительного хранения в машине спецназовцев было в избытке, как и разнообразного оружия. Что не говори, а толк в заданиях специального назначения эти парни знали как никто. Если не позаботишься о себе сам, то никто этого за тебя и не сделает.

Есть у меня перед этими парнями некоторое чувство вины. Понимаю, что это предрассудки! Они знали, что идут на смерть и полковник прекрасно дал им это понять. Мало кто готов, заплатить эту цену ради других. Вечная память таким парням! Каково это – сгинуть в конце войны? Идти на смерть, точно зная, что встретишь её, и уйти красиво, ни о чём не жалея? Как и положено, настоящему солдату.

Я не считаю себя героем! Но сейчас невольно задумываюсь над тем, а готов ли я поступить так же, как эти парни, если придётся?

– О чём задумался, младший? – поинтересовалась напарница, закончив свою подготовку к дальнему походу.

– В большинстве случаев, люди на войне думают о двух вещах: о жизни и о смерти.

– Ну, и о чём именно задумался ты?

– И то и другое, неотъемлемо связано между собой.

– Вот, чёрт! Как у вас у людей всё сложно!

– Да, нет! Наоборот всё просто! – я попытался объяснить роботу суть этой человеческой философии, – Люди не живут полноценной жизнью, на все сто процентов и точно так же полностью не умирают.

– Так ты всё ещё надеешься на то, что мне не придется, в крайнем случае, уничтожать твой гениальный мозг и ты, дожив до глубокой старости, оставишь его учёным для опытов?

– Если честно, то совсем не об этом, хотя идея не плохая! – я закрыл багажник машины и уставился на Дусю, подбирая нужные слова, – Есть некоторые вещи, не физического понимания!

– Видишь ли, в чём вся штука! – перебила меня Дуся, – Мой создатель не верил во всю эту хрень! Иначе затолкал бы в мою базу хотя бы основы этого мировоззрения. И по сему, хочу тебе сказать, что ты зря тратишь время и силы, пытаясь это мне втолковать!

– Пойдём тогда что ли в транспорт загружаться? – спросил я.

– Вот что мне точно нравится в человеческой логике, так это то, что её порой невозможно предугадать!

– Что есть, то есть! – я улыбнулся, закидывая походный мешок за спину.

– О! Транспорт выруливает из ангара! Начальство даёт добро на взлёт! – сообщила мне Дуся, получив подтверждение по своей связи, – Ну, что, погнали? Навстречу новым приключениям!

– Погнали!

Идти далеко не пришлось, транспорт услужливо подрулил к нам, к самому краю разбитой взрывами взлётной полосы. Винтокрыл-беспилотник, распахнул перед нами погрузочную аппарель. Грузовой отсек был не большим, Дуся расположилась посередине, лёжа на боку, чтобы не нарушать баланс небольшого транспортного средства. Я сел на сидения для десанта с боку, обнял своё оружие, и почти сразу же уснул.

Дорога была не близкой, и я решил не тратить время и силы впустую томительным ожиданием и пустыми размышлениями о смысле жизни и смерти. Немного разбежавшись по взлётной полосе, винтокрыл оторвался от земли, минуя батарею ПВО и уходя в низкую сплошную облачность. Засыпают солдаты на войне, когда есть такая возможность, быстро и, как правило, проблем с этим ни у кого не бывает. Сны им снятся то же редко особенно пророческие.

Мне же приснился дерганый мужик, странного вида. Лицо его было искажено гримасой боли. Он мне что-то кричал прямо в лицо, но я никак не мог разобрать слов. Военная форма на нём была разодрана в клочья и измазана запёкшейся кровью. Пальцы на руках переломаны и вывернуты в разные стороны. В голове его была сквозная дыра, через которую я видел то, что происходит за ним. А происходило там нечто невообразимое и похожее на большую мясорубку. Рассмотреть всё это толком я не успел, потому, как прямо в моей голове раздался крик этого мужика:

– Ели хочешь жить, хватай грузовой парашют и тащи его к выходу!

Уговаривать меня было не нужно. По какой-то причине я сразу же поверил этому израненному человеку и кинулся к большому парашюту, который был закреплён у противоположной стены. Освободив держатели, я схватил его обеими руками за лямки, и волоком потащил к задней аппарели.

Проснулся я там же, где был и во сне, с парашютом в руках, от недовольного голоса напарницы:

– Младший, ты какого хрена делаешь?

Ответить я не успел. Раздался мерзкий сигнал, и под потолком грузового отсека вспыхнуло красное табло с надписью: Ракетная атака!

Реакция Дуси была молниеносной. Вскочив на ноги, она рванула рычаг экстренной эвакуации. Задняя аппарель хлопнула, лишившись разом замков и петель, и вылетела вон, оставив вместо себя бездонную дыру в сплошную облачность.

Боевой робот сгрёб одной клешнёй в охапку меня, а другой схватил притащенный мной грузовой парашют и прыгнул без раздумий прочь из винтокрыла. Всё что успел сделать я, просыпаясь на ходу, так это захлопнуть забрало своего шлема и вцепиться обеими руками в клешню напарницы.

Через несколько мгновений после этого, винтокрыл разлетелся на куски, озарив мутную облачность слабой вспышкой. Я хорошо различил, как несколько горящих кусков нашего транспорта начали удаляться друг от друга. Осознать быстро происходящее у меня не получалось, так как адреналин ещё не выработался и не начал поступать в мою кровь.

– Открой парашют! – скомандовала мне Дуся по связи.

– Я не знаю как! – заорал я в ответ, так ещё и не проснувшись толком.

– Просто дёрни за карабин, младший!

Задача оказалась не простой. Встречный поток воздуха в густой облачности из пыли создавал сильное сопротивление, как впрочем, и видимость оставляла желать лучшего. Стоит отдать должное боевому костюму, быстро догадавшись о моих намерениях разглядеть, чёртов карабин, он тут же подключил свои приборы и оптику.