Отшельник (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 23
Да какое понимал, уверен был. Только Макс, если хотел бы – нашел бы способ оставить информацию. А он просто не отвечает. В такие моменты мне казалось, что я ненавижу его настолько сильно, насколько это возможно. Ненавижу, потому что знаю, в какое дерьмо он влезть может. Ненавижу, потому что не плевать. Потому что места себе не нахожу от этой гребаной неизвестности, которая любого способна свести с ума. Не заметил, как на встречку выехал и, едва справляясь с управлением, резко отвернул машину, чтобы избежать столкновения. По ушам резанул визг шин. Черт! Только угробить себя сейчас - и все… Так, хватит психовать, мозги включить нужно. Узнать, что произошло и куда Макса занесло на этот раз.
- Ало, Русый… Пробей, где Макс сейчас. Он вернулся уже?
- Да, Андрей Савельевич. Вернулся.
Я со всей силы сжал зубы от злости и ярости.
- У себя?
- Да…
Нажал на кнопку отбоя и отшвырнул телефон, вдавливая со всей силы педаль газа. Я сейчас до тебя доберусь, и ты мне, твою мать, объяснишь, почему так себя ведешь. Сейчас я был готов думать о нем что угодно, потому что не хотел допускать других мыслей. Тех самых, которые могли сломать нас всех. Не хотел думать о Дарине. О том, что произошло, и что Макс мог узнать. Когда подъехал к его дому, мне не сразу открыли. Что за…? Они что, вообще все с ума посходили? Пришлось даже выйти из машины и рявкнуть охраннику, который смотрел на меня перепуганными глазами, а потом и вовсе потупил взгляд. Мне все это порядком надоело. Что за фокусы? Я быстрым шагом направился в сторону дома и решительно открыл дверь.
- Макс! Ты где?
В помещении – полумрак, шторы задернуты, нигде свет не горит. Я еле смог рассмотреть брата, который развалился в кресле и, чертыхнувшись, наконец-то ответил.
- Граф, бл***. Закрывай дверь пошустрее… Долбаный свет….
Если бы я не знал, что это мой брат, клянусь, я бы его не узнал. Бледный, глаза ладонью прикрывает, как будто солнечного света боится, или же скрыть что-то хочет. Исхудавший… от него, наверное, половина осталась. В руке – бутылка виски… Из горла хлестал, никак иначе.
- Дарина где?
Я приблизился к Максиму и в который раз удивился тому, что от меня прячут взгляд. Этот дом как будто стал чужим. Не только люди, которые в нем живут, а даже стены, даже та зловещая тишина и темень, в которую он погрузился.
Он вальяжно поднес ко рту бутылку с виски, сделал несколько глотков, а потом, глядя мне прямо в глаза, рассмеялся. Раскатисто. Громко. От этого смеха стало жутко. Словно передо мной – душевно больной человек.
- А нет Дарины, брат… Нет ее…
Он продолжал смеяться, а мое недоумение начало перерастать в злость. Что за комедия, что за фарс? Нашел когда накидаться и нести чушь…
- Эй, Макс… В руки себя возьми! Где Дарина, я спрашиваю?
Он бросил бутылку, и она ударилась о стену. Напряженную тишину прорезал звук разбивающегося стекла. Вскочил и начал шагать по комнате то в одну сторону, то в другую, словно не мог сидеть на одном месте. Возбужден до предела, взвинчен, даже руки потряхивало.
- Я тебе сказал уже… Нет этой шлюхи! Осталась ублажать Бакита… еще вопросы?
Я подбежал к нему и схватил его за рубашку.
- Ты что несешь? Совсем мозг пропил уже?
Увидел наконец-то его глаза, и не по себе стало. Да он под кайфом. Дряни какой-то нанюхался, поэтому и ведет себя так. Даже сомневаться не пришлось. Только этого не хватало сейчас. Что угодно вытворить может. Желваки ходуном ходят, впился пальцами в плечи и со всей дури меня оттолкнул.
- Шлюха твоя Дарина… Вот что.. Забудь, брат. Пригрели, бл***...
У меня в голове не укладывалось то, что он орал сейчас. Опять это гребаное чувство фарса. Сам еле сдерживался, чтобы не сорваться, видел просто, что не в себе он сейчас.
- Ты можешь внятно рассказать, что произошло? Что ты узнал? Какого хрена вообще происходит?
- Я, брат, нихера не буду тебе рассказывать. Я, бл***, своими глазами видел ее… голую в его постели.. Ноги, сука, перед ублюдком раздвинула...даже видео имеется. Хочешь глянуть, как сестра твоя, шлюха, стонет и орет под уе***ком этим? Уверен?
- И ты хочешь сказать, что ты ее там оставил? Ты думаешь, я идиот, Макс? Сестра где? Я сейчас весь дом разнесу нахрен… Говори, давай.
- А ты думаешь, я такую шалаву в дом свой привел бы? Ту, которая отца нашего урыла и как сука скулила под другим?
- Да что произошло, в конце концов…Что там, бл***, произошло?
- Я приехал туда… с ублюдком этим поговорил, он мне все и выложил. Все… Не лезь в душу, Граф... Не лезь... Там такое творится, что… не ковыряй. Забудь. И я забуду. Когда-нибудь. Одной сукой меньше, одной больше. Нам не привыкать…
Я видел, как он заводится еще больше. Как его бьет раз за разом волна отчаяния. Как ломается, как крошится на части, как ненавистью своей дышит, чтобы не задохнутся и не сдохнуть сейчас. Я понимал, что никакого разговора сейчас не получится. Не знаю, что произошло там, что он увидел, чем все закончилось, только понимал, что самому придется туда поехать. Слишком много Дарина для него значила, превращался в одержимого с ней. Нет тут трезвых мыслей. Ни одной. В таком состоянии можно в чем угодно человека убедить, особенно такого, как он - у которого между любовью и ненавистью грань стерлась. Как не убил ее? Просто оставил? Не верю… Не верю, бл***. Не сходится тут что-то… Самому выяснить нужно. Я вообще не уверен, что Макс сейчас не путает реальность с вымыслом. Судя по всему, он не первый день на белой дряни сидит.
- А теперь послушай меня. Проспись, иди… Завтра отца похоронить надо, и не дай Бог я увижу тебя завтра в таком же состоянии…
Вышел из дома, чувствуя, словно на грудь сотню гирь взгромоздили. Тяжело на душе, так паршиво, что с каждым днем все только хуже становится, что вместо того, чтобы выяснить что-то, мы только запутывались в этом липкой паутине. К Ахмеду ехать надо. Бакит пешка его, не с ним решать надо. Сестру забрать и самим думать, что делать дальше. Все свидетельствовало против нее, видео какие-то гребаные, одно за другим, а мне все равно хотелось докопаться. Даже если виновата – пусть передо мной ответит. Перед семьей своей, которую разнести в клочья захотела. Пусть в глаза мне посмотрит и скажет все, как есть. Если Макс прав – то Дарина не упустит шанса, чтобы нанести еще один удар, и выплюнет в лицо правду, которая терзает острее кинжала.
Набрал опять начальника службы безопасности, нужно было хоть что-то узнать. Сам не смог проконтролировать, как Макс вернулся, но сопровождение всегда работает.
- Русый, Макс когда вернулся, один был?
- Андрей Савельевич, мы его вели уже на пути из аэропорта. Охрана его и он в машине были.
- И все?
- Да, Максим и трое людей его…
- А Дарина?
- Точно не было. Мы вели их до самого дома, пока в ворота не въехали…
- Хорошо, до связи.
Дьявол! Неужели правду говорит? Неужели я до сих пор пытаюсь найти ей оправдание? Такие вещи не придумаешь. Их, наоборот, спрятать хочется, чтобы не увидел никто и не узнал, что тебя выставили полным идиотом. Наивным. Зверя, от которого весь криминалитет шарахается, обычная девка вокруг пальца обвела, с руки кормила, пока время подставить не пришло. Не мог лгать... Не об этом. Плевать, что под кайфом…
Откинул голову назад, сжимая пальцами виски. Пульсируют, до боли, а в легких словно воздуха не осталось. Завтра отца хоронить, прощаться, в последний путь отправить по-семейному, а от семьи этой не осталось ничерта. Мысль закралась – подлая такая, недостойная, что хорошо, что умер.. Не видит всего этого, покой наконец обрел. Успел еще застать нас всех… счастливыми, что ли? Прощенье попросить и дождаться того же. Сыновей обрел, семью. Не под проклятия на тот мир ушел, а в мире и спокойствии. Только это-то и стало началом конца.
***
На похороны съехалось несколько сотен лживых и лицемерных тварей, чтобы насладиться чужим горем. Смаковать чужую скорбь и отчаяние. Обменятся наигранными улыбками и рукопожатиями. Слетелись, коршуны. Высматривают, чем поживиться. Кого сдвинуть, кого убрать и что урвать. Злорадно шепчутся прямо за нашими спинами, что жена Макса не приехала. То ли синяки прячет, то ли хвостом вильнула и бросила Зверя. Испытывают наше терпение. Намеренно. Издевательски ударяя в одну и ту же цель. Наносить удары, зная, что пока все мы находимся у могилы отца, их не тронут. Потому что слабость нельзя показывать. Никогда. Тут, на кладбище, каждый ублюдок ощущал эту циничную неприкосновенность, потому что тот, кто сорвется - проиграет.