В погоне за артефактом - Сурикова Марьяна. Страница 34

Наконец толпа горожанок привлекла к страдальцу внимание одного из топтавшихся на площади инквизиторов. Широкой поступью сей представитель законной власти (короля в расчет брать не следует, его власть была порядком ограничена) приблизился к Фомантию и, наклонившись, что-то сказал. Напарник глянул исподлобья, но поднялся и направился в храм за инквизитором.

Я осталась стоять в тени раскидистого дерева, притворяясь, что любуюсь внушительным строением. Примерно минут через двадцать из храма вышел очень рослый и могучий инквизитор в длинном форменном плаще. Я даже расслышала восхищенный вздох проходивших мимо меня горожанок и возглас: «Нового служителя завербовали! Нужно обязательно сходить на следующую службу».

Новый служитель чинно прошествовал мимо меня, якобы направляясь к чаше со святой водой в центре прихрамовой площади. Незаметным движением руки мне был подан знак, и я проследовала за инквизитором, умело лавировавшим в толпе горожан.

— Ух, Фомка! А если у послушника были вши? Наряд грязный и воняет.

— После каналезы еще и придираешься? Он мешковатый, Аленка, в таком тебя легко принять за мальчишку.

— Где ты поймал этого послушника?

— В храме. Меня их инквизитор завербовать пытался, так я пошел и уложил его немного подремать в келье, а потом заглянул в общую прачечную на заднем дворе и подыскал себе наряд по росту. Одежды послушников не было, зато сам послушник нашелся в коридоре — подметал там полы. Я его в ту же келью отправил — отдохнуть после праведных трудов.

— Ты уже и заговорил по-инквизиторски.

— Вживаюсь в образ.

Я натянула поверх топика с бриджами темно-коричневые льняные штаны и такую же рубаху, подвязала волосы и упрятала под просторный коричневый берет, который немного сползал на лоб с левой стороны. Думаю, теперь я очень даже могла сойти за послушника.

Вот, собственно, в таком виде, вжившись в образы, мы с Фомой и вернулись к главному храму. Я то и дело почесывалась и поскребывалась, хотя к запаху уже принюхалась. Послушник, носивший коричневый наряд до меня, явно пренебрегал основными правилами гигиены. А впрочем, для многих жителей Тьмутьмии такое пренебрежение являлось естественным. Это Фомке повезло, что он плащ взял прямо в прачечной, а вот я бы предпочла накидочку вчерашней Брунгильды. Приличная дама точно спешила на свидание, а потому соизволила принять водные процедуры и надеть чистую одежду.

Когда мы приблизились к уже знакомым дверям, стремясь незаметно просочиться внутрь, над прихрамовой площадью вдруг раздался гулкий звук. Я задрала голову и рассмотрела, как на высокой колокольне звонарь раскачивает большие медные колокола с блестящими отполированными боками.

Этот звук послужил сигналом, поскольку все находящиеся на площади инквизиторы, прежде занятые сбором податей, приемом просительных писем, просветительскими беседами и тому подобными делами, вдруг зашевелились.

Я ухватила полу серого плаща и прижалась к Фомкиному боку, когда со всех сторон меня обступили фигуры в точно таких же плащах и втянули в движущийся к дверям храма живой поток. Не будь мой напарник столь нерушимой скалой, я бы точно упала кому-нибудь под ноги, а так отделалась помятыми боками.

Нас с новоявленным инквизитором втащили в огромный зал, в котором курились благовония и горели свечи. Они изо всех сил пытались разогнать полумрак, который старательно сопротивлялся и весьма неохотно прятался по углам. Высокие ворота с золотой решеткой закрывали вход в святилище, а на возвышении перед ним замер ну очень пурпурный тип.

Благородно-возвышенные оттенки пурпура преобладали в одеждах замершего субъекта, придавая типу величия. По остроконечному, расшитому рубинами колпаку с золотой кисточкой я признала Верховного. Физиономию (язык не поворачивался назвать это лицом), находящуюся под колпаком, можно было описать как крайне упитанную. Маленькие глазки едва выглядывали из-за закрывавших их круглых румяных щек, нос походил на сплюснутую картофелину, из которой с легкостью удалось бы приготовить ужин на одну персону. Можно списать это на проснувшийся вновь голод, но рот напомнил мне два вареника, а многослойный подбородок состоял из нескольких ярусов.

— О слуги божественного провидения, — вскинул руки вверх этот импозантный мужчина, — братья мои!

— Сейчас Мордефунт опять все пожертвования отберет, — тихонько пробурчал кто-то за моей спиной.

— Истину молвишь, — ответил ему еще более безрадостный голос.

— Опустите все собранные у благочестивых жителей дары в нашу священную чашу, — повел упитанной дланью главный инквизитор, — да возрадуется нашим подношениям божественный дух.

— Можно подумать, божественный дух ополовинивает чашу каждое утро, — негромко, но с большим сожалением добавил первый голос.

Инквизиторы с толстыми мешочками в руках безрадостным ручейком потянулись к стоящей на возвышении чаше. Пока они ссыпали в нее круглые монетки, всеми правдами и только правдами выцыганенные у местных жителей, пурпурный Мордефунт вновь вскинул руки к небу и заголосил:

— О служители истины, нашему королевству угрожает опасность!

Инквизиторы приглушенно зароптали.

— В Тьмутьмию проникла дюжина колдунов. Они спровоцировали исчезновение целого постоялого двора, привечавшего на границе бедных путников, что шли к нам за просвещением. Эти же опасные святотатцы путем колдовства изгнали прочь честных туристов, которые мечтали принести королевству и нашему храму очень немалые пожертвования.

Инквизиторы зароптали громче. А я вдруг представила бегущего к чаше Быдлянтия с увесистым мешочком в руках и очень сильно усомнилась в реальности такого предположения.

— Применив черную магию, они вызвали к жизни сотню зловещих духов, которые испарили стены, пол и крышу гостиницы, словно их и не было! И это еще не все злостные деяния, о братья!

Я помнила, что взорвался только салун, но должна признать, вещал Мордефунт очень вдохновенно. Я даже воспылала негодованием к страшным колдунам.

— Они коварным образом обманули жителей нашего славного города Тиля, пытались ввести во искушение всех благочестивых горожанок, а также лишить одежд всех добропорядочных горожан.

О боже! Любимое восклицание дворцовой экономки вспомнилось как нельзя более кстати. Эти колдуны еще ужаснее, чем я думала!

— Говорят, о несокрушимые сторонники божественного провидения, с колдунами пришла весьма могущественная ведьма!

Ропот превратился в гул.

Только одна? Маловато. Хотя инквизиторам, пожалуй, и одной за глаза хватит. Вон как обрадовались.

— Каждому, кто посмотрит в ее глаза, грозит немедленное превращение в камень! Все, кто встречался с ней взглядом, рассказывали, что на них накатывала странная оторопь, сковывавшая мозг настолько, что лицо ведьмы они не могли запомнить!

Я в этот момент чуть воздухом не подавилась, хорошо Фомка поперек груди обхватил и весь кислород выдавил.

— Мы должны поймать ведьму, о братья!

— Поймать! — ответил ему слаженный хор голосов.

— Пытать ведьму!

— Пытать!

— Сжечь ведьму!

— Сжечь!

— На этом покончим с главными вопросами, — принялся вещать дальше Мордефунт, — и перейдем к бытовым. Я вижу в наших рядах пополнение. О, назовитесь, новый брат.

— Кхм, Фомантий, — отозвался напарник, непроизвольно сжав меня еще сильнее.

— Приветствуем нового сторонника божественного провидения!

Все захлопали, кругом раздались бормотания типа: «Мы счастливы», — а Фомка наконец выпустил полупридушенную меня из захвата, развел руки в стороны, демонстрируя такого просвещенного себя, и, судя по сдавленному стону, умудрился кому-то засветить в глаз.

— А что за… хм… хлипкий юноша стоит рядом с вами?

— Послушник, — привычно коротко ответил сыщик.

— Так вы уже и послушником обзавелись? Похвально, похвально. Итак, о просвещенные последователи священного духа, наш новый брат Фомантий будет ответственным за сбор подаяния. У него к этому все внешние дан… самый настоящий дар. Что скажете, брат?