Путь Кейна - Корнев Павел Николаевич. Страница 35

И патент церковный на свою железяку он где-то раздобыть умудрился, и знакомые у него чуть ли не на каждом шагу: в охрану направлявшегося из Геладжио в столицу Империи торгового обоза именно они нас и устроили. Опять-таки в тот злополучный вечер предупредить дружинников об опасности, рискуя шкурой, он рванул, а не Шутник. А это ж верные два арбалетных болта на каждого были! Откуда, спрашивается, такое самопожертвование?

Нет, что ни говори, — странный человек. И не уверен, что до конца мотивы его поступков разобрать могу. Золото? А только ли оно? Или Арчи почему-то позарез приспичило на север отправиться? Приспичило настолько, что он разругался с Дубравой? Тогда серебряный шар — всего лишь предлог? А я ему на кой черт сдался? Или мои подозрения — бред сивой кобылы? Ладно, поживем — увидим. Главное — не расслабляться. И спиной к нему особо не поворачиваться.

Вот с Шутником сойтись поближе не помешает. Он хоть и старше меня вдвое, но зато точно камня за пазухой не держит. А Арчи иногда как зыркнет-зыркнет…

Кстати, а где Шутник?

— Кейн, хватит валяться. — Отложив меч, Арчи поднялся на ноги и потянулся, едва не коснувшись кончиками пальцев потемневших досок потолка. — Хозяин велел на рассвете выметываться.

— Тень его забери, — выругался я и уселся на полу, вытянув затекшие ноги. — Мы ему столько заплатили, что до вечера хватило бы.

— Уговор дороже денег.

— Да ну?

— Точно тебе говорю.

— Да и тень с ним. — Я встал, отряхнул с плаща налипшую мякину и выглянул в дверь — солнце еще только начало выглядывать из-за горизонта. — Как думаешь, насколько в Городе-на-Озере задержаться придется?

— Дня на три, пока в обоз какой не устроимся, — почти не задумываясь, прикинул Арчи.

— Сколько?! — обомлел я. Дня три? Да за это время отряд Майторна оторвется от нас настолько, что нагнать его не получится при всем желании. Черт, черт, черт! А ведь выплати мне Дубрава хоть часть доли, прикупил бы лошадку и ни от кого не зависел. Урод! Да ладно, чего о покойниках так поминать… Тень с тобой и покойся с миром. В то, что нападавшие оставили хоть кого-то из дружинников в живых, по вполне понятным причинам не верилось. — А раньше никак?

— Ты куда-то спешишь? — оценивающе посмотрел на меня здоровяк.

— Да за три дня нам за один постой столько монет выложить придется, что в трубу вылетим!

— Не переживай — у моих знакомых остановимся. Много не возьмут.

— И что б мы без твоих знакомых делали, Арчи. — От завалившегося в амбар Шутника явственно попахивало вином, а под мышкой он сжимал весивший едва ли не полпуда арбуз. — У тебя знакомых — как сам знаешь чего за баней.

— Тебя, Габриель, что-то не устраивает?

— Да нет, я серьезно. Просто не представляю, что бы мы без них делали. — Шутник одним круговым движением ножа рассек арбуз и указал нам на две половинки. — Угощайтесь.

— Что делали, что делали… Лапу бы сосали. — Арчи откромсал ломоть арбуза и протянул мне, потом отрезал еще один себе. — Где пропадал?

— Так, сыграл по маленькой, — зевнул Шутник и улегся, подложив под голову дорожный мешок. — Да не кусай ты до корки, ну кто ж так ест? Сразу видно — северянин. Слаще моркови ничего и не видел. А я вот помню в детстве — придем на бахчу, а там арбузов море… И вырезали только серединку…

— А ты откуда родом, кстати? — Я выкинул в дверь арбузную корку и отрезал новый кусок.

— Да какая теперь разница, — поскучнел Шутник и отвернулся.

— Эй, эй, ты не прикладывайся там, — забеспокоился Арчи. — Нам выходить пора.

— Зачем еще? — удивился Габриель. — Абрахам нас уже рассчитал, мы теперь птицы вольные. Подумаешь, задержимся у твоих знакомых на денек-другой.

— Кейну на север позарез надо. — Арчи сплюнул на пол семечки и вытер пальцы полой плаща. — Неймется ему, вишь…

— Да? — Шутник вытащил из мешка кожаную фляжку с водой и сделал длинный глоток. — А то б задержались деньков на несколько, столицу посмотрели. Город-на-Озере, я тебе скажу, красоты неописуемой. Особенно Остров Семи Угодников.

— Кто тебя туда пустит? — хмыкнул Арчи.

— А не пустят — не очень и расстроюсь. — Шутник убрал фляжку, затянул мешок и закинул его себе на плечо. — Ну как?

— Нет у меня времени красотами любоваться, — отказался я.

— А что так? Неужели дела такие срочные? — заинтересовался Арчи.

— Может, и дела, — не стал, само собой, ничего объяснять я. — Ну вы идете?

Дорога до столицы Империи заняла у нас часа два. Сначала тянулись огороженные невысокими изгородями поля, потом все чаще стали попадаться неказистые строения кузниц, кожевенных мастерских и мануфактур, и вскоре мы влились в поток спешивших в город людей. Все торопились побыстрее миновать пригород, пока вновь не зарядил мелкий противный дождик, хотя, думаю, торговцев больше волновала не плохая погода, а опасения, что на расположенных по окраинам рынках окажутся заняты все самые проходные места.

Как ни вертел я головой, никакого намека на крепостные стены вокруг Города-на-Озере не заметил. Да это и не удивительно, учитывая, насколько за последние годы разрослась столица. К тому же, как пояснил Арчи, в высоких стенах и сторожевых башнях особой необходимости не было: пригород застраивался с таким расчетом, что все дороги контролировались всего двумя десятками постов.

Дежурившие на въезде стражники в легких доспехах из проваренной кожи к приезжим особо не цеплялись, багаж не потрошили, но нет-нет, да и выдергивали из монотонно бредущего в обе стороны потока подозрительных на их взгляд личностей. Кого-то отпускали сразу, кого-то отправляли в комендатуру, но сила применялась лишь в исключительных случаях. Столичные жители по праву гордились, что их город считался одним из самых безопасных и спокойных поселений.

Прикрепленные к посту монахи в балахонах ордена Святого Патрика в сторону дороги, казалось, не глядели вовсе, но впечатление это, без всякого сомнения, было далеко от действительности — недаром при них постоянно дежурил посыльный. Да и десятник время от времени спрашивал у монахов совета относительно то одного, то другого остановленного для досмотра путника.

К моему немалому облегчению, ни вооруженные глефами и короткими мечами стражники, ни степенно перебиравшие четки монахи никакого внимания на нас не обратили, и мы спокойно миновали сначала один, а потом и второй пост. Арчи уверенно вел нас к постоялому двору, и мне оставалось лишь тащиться следом и не терять его из виду на заполненных людьми улицах.

А это оказалось весьма нелегко — словно приехавший из провинции крестьянин, я вертел головой по сторонам и несколько раз даже поймал себя на желании выругаться от восхищения. И было от чего: вздымающиеся к небу колокольни и кажущиеся невесомо-ажурными башни, цветные витражи фасадов, влажный мрамор фонтанов и статуй, резные гранитные лестницы, засаженные цветами клумбы и газоны, сложные системы постоянно вращающихся флюгеров, каменные мостовые с понижениями дождевых стоков и коваными решетками ливневых канализаций… Первое время все это притягивало взгляд и заставляло оглянуться, пытаясь понять, как местные жители могут спешить по своим делам, не обращая внимания на такую красоту.

Потом это великолепие примелькалось и на первое место вышли люди. Столь пестро и непохоже одетых горожан мне не доводилось видеть даже на рынке Геладжио. С любопытством осматривались по сторонам наряженные в свободного покроя шаровары и не по погоде легкие цветастые рубахи бритые наголо заозерцы. Целеустремленно шагали по своим делам пепельноволосые выходцы из Норлинга, отличительной чертой которых являлись едва доходившие до середины бедра плащи, короткие изогнутые сабли и множество золотых украшений. В сопровождении слуг и оруженосцев по улице проехал черноволосый полесский рыцарь с серебряным волком на зеленом поле герба. Приезжий крестьянин вел под уздцы запряженную в тяжело нагруженную телегу гнедую лошадь, а бородатые батраки присматривали, чтобы ни у кого не возникло желания стащить привезенные на рынок товары.