Сыщик Брок. Дилогия (СИ ) - Буторин Андрей Русланович. Страница 133

Царь нахмурился, но промолчал. А сыщик продолжил:

– И узнали интересные факты. Вы не поверите, но Иван-царевич интересовался… звездами.

– Отчего же не поверю? – поднял Берендей брови. – Мне это и самому известно. Я давеча по Ваниной просьбе у кузнеца трубу со стеклами… этот… как его?.. пылескоп заказывал.

– Телескоп, – поправил Брок, но царь запротестовал:

– Тела ему еще рано разглядывать. Вот невесту найдет – тогда и… А пока пусть тешится – на пыль свою небесную в стеклышки смотрит! – Тут Государь вспомнил, что труба осталась бесхозной и закручинился: – Да хоть бы и тела, пусть уж, дело молодое…

– А какой телескоп? – заинтересовался сыщик, полез за пазуху за блокнотом, но вспомнил, что тот погиб под липкими струями кваса. – Рефрактор или рефлектор?

– Рефрактор, конечно! – отвлекся от невеселых дум царь. – Где ж простому кузнецу зеркала выточить да отшлифовать как следует?

– А волшебство?

– Я Ване то же самое говорил, – печально улыбнулся Берендей, – да тот заупрямился. Хочу, говорит, на звезды по-настоящему смотреть. Ведь волшебство – оно такое, и обмануть может.

– Да уж, – потрогал затылок второй Брок, а первый – поежился.

– А при чем тут, собственно, звезды? – опомнился царь. – Вы ж Ивана не на звездах искать собрались, я думаю?

– А почему бы… – начал первый сыщик, но заканчивать фразу пресловутым «и нет» почему-то не стал. Что-то ему подсказало вдруг, что именно там-то Ваню искать и следует, но Берендею о том пока говорить не стоит. И закончил он фразу иначе, чем собирался: – …нам не осмотреть для начала комнату царевича?

– Это еще зачем? – насторожился Государь. – Не полагаете же вы, что Ваня в прятки со мной играет и под кроватью в своей опочивальне прячется?

– Это, между прочим, тоже версия, – с непонятным злорадством сказал Брок-два. – В розыскном деле ничего нельзя со счетов сбрасывать.

– И вдруг, так сказать, ответ лежит на поверхности! – поспешил смягчить реплику дубля Брок-раз.

– На кровати, что ли? – стал мрачнеть царь, подозревая, видимо, что сыщики над ним насмехаются.

– Да почему?! – замахал руками первый сыщик, увидев, что настроение Берендея портится. – Я ж не самого царевича имею в виду! Но вдруг там записка какая-нибудь, например.

– На кровати? – продолжал хмуриться Берендей.

– Далась же вам эта кровать! – хлопнул в сердцах по коленям Брок.

– А что еще в опочивальне? – удивился Государь. – Кровать да трюмо с пуфиком. – И, решив, очевидно, что такая простота недостойна царского сына, добавил: – Большая кровать. Очень. Простыни и пододеяльник – синего шелку. Натурального, между прочим, не волшебством деланного!

– Нет, – замотал головой Брок-один. – Тогда нам не опочивальня нужна. А кабинет какой-нибудь личный у Ивана-царевича есть?

– А как же! – заулыбался наконец Царь-батюшка. – И кабинет с библиотекой, и мастерская, и спортзал с бассейном.

– Всесторонне развитый юноша, – одобрил сыщик, и Берендей окончательно расцвел:

– А то!

– Тогда так, – потер ладони Брок-раз. – Начнем с кабинета. Где он находится?

– Поздно уже, – остановил приготовившегося вставать сыщика царь. – Утром пойдем, после завтрака.

– Да мы бы и сами… – начал Брок-два, но Берендей грозно блеснул на него глазами: – Хоть я и говорил, что мешать вам не стану, но кое-какие ограничения все же имеются. В личные помещения царя и наследника в отсутствии хозяев посторонним вход запрещен.

– Ладно, утром так утром, – зевнул Брок-один, которому тоже не особенно хотелось сейчас проводить нудный обыск.

– А можно будет позвать… – начал Брок-два, но Берендей Четвертый резко его оборвал, поняв с полуфразы, о ком идет речь:

– Нет! Показания с нее снимайте, коли вам так угодно, но только не в моих хоромах! Тут уж воля моя тверда, не обессудьте.

– Воля ваша, – коротко кивнул сыщик, слегка окаменев лицом, а первый Брок, испугавшись, как бы слово за слово не вышло опять чего неладного, поспешно вскочил:

– Так, значит, до завтра? Пойдем мы, так сказать, баиньки?

– Ступайте, – ответил Царь-батюшка. – Жду вас завтра ровно в семь на завтрак. Не опаздывайте. – И поднялся с кресла, собираясь покинуть зал.

– А… мы? – заморгали сыщики.

– Пантелеймоныч покажет ваши покои, – махнул на ходу царь.

– Спокойной ночи, ваше величество, – присела в книксене Сашенька.

– И вам приятных снов, красавица, – улыбнулся в ответ Государь.

Глава 25. Первому Броку не дают умыться и побриться, а второй сбегает с производственного совещания

День выдался не просто напряженным – он был настолько переполнен невероятными событиями и переживаниями, что Брок, да и все его спутники, мечтали лишь о том, как бы поскорей добраться до заветных постелей. А Сушик, будто нарочно, вел их по царскому двору неспешно, то и дело останавливался и вертел головой, словно забывая, где находится нужное здание. Но все-таки вспомнил, привел. Ни у кого уже и сил не было разглядывать – куда именно. Поднялись на какое-то крыльцо – пониже и поуже царского, – потом еще на пару пролетов по лестнице. Главный розыскник остановился в начале недлинного коридора – по четыре двери вдоль каждой стены.

– С этой стороны, – протянул он руку влево, – одноместные номера. Как раз для вас. Занимайте. Все необходимое там есть.

– Так-так-так-тааак… – пробормотал Брок. Сонные мозги шевелились плохо, но что-то ему в предложении Сушика не понравилось. Что именно, он пока не мог сообразить, но на всякий случай спросил: – А с той стороны какие?

– Двух, трех, и два четырехместных, – удивленно блеснул стеклами пенсне придворный розыскник. – Но стоит ли тесниться, когда есть возможность…

– Стоит! – обрадовался сыщик, поняв наконец, что его смущало: дочь и Мирон останутся без контроля и, помня, что он видел в беседке, недолго было предположить, как они этой бесконтрольностью могут воспользоваться. – Мужчины займут трехместный номер, а дама пусть выбирает любой. – Брок произнес это как можно непринужденней, но Сашенька разгадала хитрость отца. Она вспыхнула, хотела сказать ему что-нибудь резкое и обидное, но при посторонних постеснялась это делать и тоже решила схитрить:

– Мне одной будет страшно!

Увы, усталость плохо действовала и на Сашины мозги. Только произнеся фразу, она поняла, что отчебучила глупость.

– Так-так-так-тааак!.. – сложил на груди руки отец. – А в первом случае, когда мы все бы спали по одному, тебе, как я понял, страшно бы не было?

– Папа, ты на что вообще намекаешь?! – перешла в контратаку Сашенька, воткнув в бока кулаки.

– Я? Ни на что, – зевнул Брок. Глупая перепалка ему надоела, а спать уже хотелось и вовсе катастрофически, поэтому он, в качестве неофициального лидера группы, принял волевое решение: – Раз тебе страшно, мы с тобой займем двухместный номер. А остальные – как хотят.

На том и порешили. Правда, Сашеньке хотелось, конечно, поспорить, но больше все-таки «из любви к искусству», потому что она в любом случае не собиралась нарушать в эту ночь никаких моральных устоев. Но и на спор сил уже не осталось, поэтому она всего лишь презрительно фыркнула и поплелась вслед за отцом к выбранному им номеру.

Утром их разбудил крик петуха. Настоящего, живого, чинно вышагивающего под окнами во дворе. Брок посмотрел на часы: полседьмого. Поскольку завтрак был назначен Государем на семь, «будильник» прозвенел как раз вовремя, чтобы успеть умыться и привести себя в порядок.

Еще сыщик отметил, что превосходно себя чувствует – полностью отдохнувшим и выспавшимся. Видимо, местный воздух – чистый, без малейших признаков вредных промышленных газов, пропитанный лесным благоуханием – был по-настоящему целительным и волшебным. Причем, волшебным от природы, а не по чьему-нибудь колдовству.

– Подъем! – бодро выкрикнул сыщик, вскакивая с постели.

– Ну, папочка, ну, еще пять минуточек… – забормотала с соседней кровати Сашенька, натягивая на голову одеяло.