Золотая паутина - Гандольфи Саймон. Страница 54

Офицер приказал матросам поторапливаться, а то катер отчалит без них. Всплыв на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, Трент слышал, как у него над головой по настилу причала грохочут ботинки бегущих матросов. Погрузившись снова, он обмотал трос вокруг второго винта, опять глотнул воздуха и снова, спустившись под воду, замотал трос вокруг одного и другого гребных валов. Теперь у него уже не было времени заботиться о том, заметили ли его. Он вынырнул под кормой катера, вдохнул полную грудь воздуха, снова погрузился и связал концы троса прочным морским узлом.

Двигатель катера взревел, струя воды от винта отшвырнула Трента назад, сорвала с него маску. Он попытался укрыться за причалом, но без маски ничего не видел. Тем временем мощный поток воды бил, трепал и опрокидывал его так, что он потерял ориентацию. Конец троса хлестал по спине. Наконец правая нога задела за сваю причала. Он повернулся, ухватился обеими руками за сваю и, подтянувшись под настилом причала, вынырнул на поверхность. Винты катера поднимали на поверхности воды пенистые буруны – судно отчаливало, собираясь выйти в открытое море. Трент вскарабкался на причал и крикнул Эстобану, чтобы он рубил якорный канат «Золотой девушки».

Тем временем на винты катера намоталось двадцать семь метров стального троса. Стальная удавка затягивалась все туже и туже. Вначале треснуло крепление вала правого винта, потом с сокрушительной силой лопнул сам вал. Обломок сломанного вала ударил по другому винту, и его лопасти разлетелись вдребезги. Звук работающих сдвоенных турбодизельных двигателей поднялся до пронзительного визга. Трент пробежал по причалу и выбежал на берег, чтобы встретить Эстобана – «Золотую девушку» уже прибило к берегу.

На берегу лежала пятиметровая остроносая рыбацкая парусная лодка. Трент решил, что это именно то, что нужно. Навстречу ему уже бежали Пепито и местные кубинцы – они вырвались из бара, в котором их заперли морские пехотинцы адмирала. Трент крикнул Пепито, чтобы он убрал мачту из лодки, и спустил ее на воду. Подбежав к катамарану, он объяснил Эстобану, что ему удалось остановить сторожевой катер.

– Нельзя позволить адмиралу бежать на шлюпке, – крикнул он.

Трент извлек из-под сиденья два ружья двенадцатого калибра, а Пепито тем временем установил подвесной мотор на кормовой доске рыбачьей лодки и подсоединил к нему бензобак. Лодку нельзя было перегружать, иначе она могла потерять скорость и устойчивость, но один человек на носу был необходим, чтобы лодка не оседала на корму. Здесь, на Кубе, тоже должен был кто-то остаться – и им мог быть только Эстобан – ведь для него преследование адмирала было делом личной вендетты.

Глава 27

На борту сторожевого катера были спасательные плотики на тридцать человек и две шестиметровых моторных шлюпки. Судно находилось на расстоянии мили от берега. Первым подал пример солдат морской пехоты в спасательном жилете. Схватив брусок золота, он прыгнул за борт и поплыл к берегу, за ним сразу – другой, третьим бросился в воду матрос… Один за другим солдаты и матросы, каждый на свой страх и риск, стали покидать корабль.

Капитан и первый помощник стояли на страже, пока офицеры и Марко спускали на воду две корабельные шлюпки. Офицеры уже успели захватить свою долю золота, чтобы начать новую жизнь в США. Они разделились на две группы: семейство де Санчес с Марко – в одной шлюпке, остальные офицеры – в другой.

На шлюпке стоял русский двигатель. К удивлению Родди, он завелся с первого нажатия кнопки стартера. Родди дал полный газ и направил шлюпку в открытое море. Марко Рокко с автоматом Калашникова сидел на носу шлюпки, а сестра Родди, вместе со своими родителями, – в середине. Дождь ослабел, ветер спал, и тяжелая шлюпка при слабой волне давала двадцать узлов.

Луч маяка на мгновение осветил вторую шлюпку, и Родди увидел, что она идет другим курсом. Стоило отцу потерпеть неудачу, и он сразу же стал изгоем. Родди представил, себе, как его родители окажутся в Майами в полной изоляции: отец лишится своих любовниц и адмиральской формы; мать – вечно в черном платье – не сможет более посещать столь любимые ею похоронные процессии и семейные склепы. Сестра переживет все – отец рано научил ее продаваться, хотя разумеется, ни отец, ни она сама никогда не признались бы, что ее отношения с Марко – это проституция. У них это называется всего лишь совпадением интересов.

Марко – грязный убийца. Теперь Родди ненавидел его Держа в руках автомат, американец с изяществом танцовщика балансировал в качающейся на волнах шлюпке. Время от времени он с ленивой ухмылкой поглядывал на его сестру – в этих взглядах не было ни желания, ни нежности, одно лишь самодовольство властителя. Внезапно Марко сжал в руках автомат. При вспышке света маяка Родди увидел, что за ними в брызгах пены мчится другая лодка. «Это англичанин, – подумал Родди, – англичанин и Эстобан Тур». Финальная погоня, как в вестерне, с той лишь разницей, что все это происходит в реальной жизни. Родди никогда не представлял себя на стороне злодеев. Наоборот, в своих романтических мечтах он всегда видел себя Одиноким Рейнджером. На небе в тучах появился небольшой просвет. Родди вынул из кобуры пистолет и положил его рядом, прижав ногой.

***

Эстобан стоял на коленях на носу стремительно мчащейся в облаке водяной пыли лодки. Трент немного сдвинулся вперед, чтобы центр тяжести сместился к носу, и прибавил газу, заставив мотор работать на полную мощность. Шлюпки, за которыми они гнались, стали расходиться в разные стороны. По сравнению с подскакивающей на волнах лодкой Трента шлюпки были гораздо более устойчивы и удобны для прицельного огня, зато лодка на полной скорости представляла собой трудную мишень. Но какая же из шлюпок им нужна?

Как будто отвечая на этот вопрос, та шлюпка, что была левее, повернула от прежнего курса еще на пять румбов в сторону рифов – при следующей вспышке прожектора маяка они уже не увидели ее кильватерного следа. По-видимому, рулевой сбросил скорость и вместо того, чтобы пытаться бежать, предпочел скрыться среди рифов.

Трент был уверен, что адмирал-то наверняка попробует бежать. Он слегка повернул руль и пустился в погоню за второй шлюпкой. Скорость лодки была вдвое больше, поэтому вскоре она обошла шлюпку метров на сто. Тогда Трент повернул, чтобы пересечь курс шлюпке.

Родди, автоматически подчиняясь команде отца, резко перекрыл газ. Марко выпрямился и прижал приклад автомата к плечу, ожидая, когда луч прожектора осветит лодку.

Лодка неслась к шлюпке, как торпеда. Луч маяка осветил шлюпку, и Трент увидел в ней женщин. Он выругался, убрал газ и резко переложил руль. При внезапном повороте и снижении скорости Трент и Эстобан попадали на дно лодки, а она сама вплотную подошла бортом к шлюпке. Марко было достаточно выпустить очередь из автомата, и с ними было бы покончено.

В свете луча прожектора Родди увидел торжествующую улыбку на губах Марко. «Этот наглый гринго, этот сукин сын. Это он соблазнил мою сестру!» – подумал Родди и выстрелил в голову Марко.

Адмирал вскочил, и, подхватив упавший автомат, повернулся к Эстобану Туру, который все еще беспомощно барахтался на дне лодки. Родди, державший пистолет обеими руками, крикнул отцу, чтобы он не стрелял. Адмирал на мгновение заколебался, и в этот момент Эстобан успел схватить ружье. Почти не целясь, он выстрелил. На груди адмирала медленно расплылось темное пятно, ноги у него подогнулись, и на мгновение он встал на колени у ног жены и дочери, а затем повалился на бок.

Родди склонился над отцом, хотел что-то сказать, может быть, слова сожаления, но было уже слишком поздно. И, по правде говоря, он испытывал скорее облегчение, что наконец-то все кончилось, а победа осталась на стороне «хороших парней», хотя сам он оказался на противоположной стороне и ему грозило тюремное заключение по крайней мере лет на десять. Он сидел неподвижно, глядя, как Трент причалил лодку бортом и безоружный Эстобан перешагнул через борт в шлюпку.