Пепельный ангел (СИ) - "полевка". Страница 40

- Что это такое? – два голубых глаза с возмущением уставились на альфу.

- Прости, не удержался, хотелось тебя подразнить, – заулыбался Доминик. Увидев, как юноша брезгливо отбросил носочки за спину, добавил, - носки вместе с кроссовками лежат в коробке. Не хочешь переодеться?

Тео довольно прижал сумку к животу и, путаясь в халате, побежал вверх по лестнице.

- Чего ты добиваешься? - Анджей смотрел на него сосредоточенно, как на неизвестное насекомое в микроскоп.

- Я хочу сделать его счастливым, – Доминик мечтательно улыбнулся, – я люблю его и хочу, чтобы он улыбался. Пойми, он мой омега. Я допускаю, что ты мне не доверяешь. Я знаю о твоем первом неудачном браке, но, поверь, это исключение из общего правила. Посмотри на Роберта, он, скорее, себе руку отрежет, чем сделает тебе больно. А я испытываю к Тео чувство, куда сильнее, он мой истинный, единственный, ненаглядный. Он моя нечаянная радость. Я ведь даже не искал его, думал, что проживу свою жизнь один, что больше никогда не допущу к себе, никого, только работа и одиночество. Я будто умер. А тут вдруг солнечный зайчик заглянул в мой склеп. Я словно ожил и вновь могу дышать, радоваться утру, любоваться звездами. Не забирай у меня жизнь. Если не можешь отпустить со мной Тео, просто убей меня, это будет гуманнее.

- Если ты его разбалуешь, он сядет тебе на шею и ноги свесит, – улыбнулся Ангел.

- Я согласен седло надеть на шею, чтобы ему там удобнее сиделось, – засмеялся альфа.

- А если он полюбит другого? – усомнился Анджей.

- Если я буду уверен, что он его действительно любит, а не просто пытается досадить мне, я отпущу его. Его счастье для меня важнее моего, но я его так избалую, что он на других просто не посмотрит, – ухмыльнулся альфа, - у меня большой опыт в том, как баловать мужей. И потом, дай возможность Теодору самому решить, что он хочет.

Тео услышал последнюю фразу альфы, спускаясь по лестнице, она ему очень понравилась. Ну, очень понравилась, он представил, что бы ему хотелось… Как заманчиво… Тео спустился вниз и покрутился, давая себя разглядеть. Увидев, как загорелись глаза у альфы, решил попробовать:

- Мне так мои патлы надоели, так тяжело с ними, их по часу приходится расчесывать. Надоело. Постригусь. Да?

- У тебя красивая форма головы, тебе пойдет короткая стрижка, – улыбнулся альфа, – а если не понравится, то всегда можно нарастить обратно.

- Я тебе вместе с волосами уши заодно постригу, – разозлился Анджей, – пусть и их потом заодно пришивают обратно.

- Но это мои волосы, захочу, постригусь, - надулся мелкий, - сам вон постригся.

- У меня волосы после родов почти все вылезли, и потом, в казарме нет возможности отращивать косы. Просто времени нет. Пострижёшься – накажу. Услышал меня?

- А машину купишь? – спросил Тео у альфы, задержав дыхание.

- Омегомобиль хоть сейчас. Тебе ведь надо будет до школы самому добираться…

- Нет, настоящую, с рулем, – надулся омежка, – омегомобиль - это унизительно.

- Тебе уже шестнадцать, сдавай на права, как только докажешь, что можешь уехать дальше первого столба, сразу получишь, - улыбнулся альфа.

- Красную спортивную?

- И желтую, кабриолет, и черную с двумя полосами на капоте, любую… хочешь картинку нарисуешь, тебе сделают по твоему рисунку.

- И в Ла Скала на учебу отпустишь? – усомнился Тео.

- У меня в Милане дом в двух кварталах от театра, будешь на занятия пешком ходить.

Тео счастливо зажмурился. Так классно, когда все можно…

Анджей восхитился тонкостью расчета. Доминик давал Тео именно то, чего у него никогда не было – свободу выбора. Он увидел, как у Тео раздувались ноздри и горел лихорадочный румянец, он пытался представить, что он будет делать, если все можно, и никто не будет запрещать и ругать…

- Как тебе сыр? Мышонок… - вывел из мечты голос брата.

Тео несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить слова… Сыр… Мышонок… Бесплатный сыр только в мышеловке. Тео чуть не задохнулся, он едва не попался.

- А что взамен? – нахмурился Тео.

- Мы будем спать в одной кровати, – миролюбиво сказал Доминик, увидел, как сверкнули глаза у обоих братьев, поднял руки в примирительном жесте, – клянусь, просто спать. И потом, у меня кровать трехметровая, а к вечеру, если захочешь, будет четырехметровая. Да мы даже нечаянно не сможем коснуться друг друга. Кроме того, я могу дать тебе обещание, официально, перед твоим братом, что не буду тебя домогаться. Пока ты сам не проявишь инициативу и не скажешь, чего хочешь, я к тебе даже не прикоснусь. Я же не самоубийца, в конце концов.

- Тогда зачем тебе это? – удивился Тео.

- Просто ложась в кровать, я хочу видеть, что ты спишь, а не вылез потихоньку в окно на ночную репетицию.

- То есть, мне нельзя уходить поздно вечером?

- Можно, только скажи, куда, и иди. Не надо меня обманывать, Тео. У лжи короткие ноги. Я всегда помогу и поддержу тебя во всем, только не лги. Хорошо? Запомни, что бы у тебя ни случилось, ты можешь мне рассказать обо всем. Я помогу тебе всегда. Я всегда буду на твоей стороне.

- О какой ночной репетиции идет речь? – уточнил Анджей, прищурившись.

- Ну, я это, типа, в рок группе пою, – замялся Тео.

- Он классно поет, могу дать тебе послушать запись, – спокойно сказал Доминик.

Анджей понял, что этот бой он проиграл альфе. Ну, ничего, подумал он ехидненько, посмотрим, рыцарь без страха и упрека, насколько тебя хватит.

========== Эмиль ==========

- Эх, жалко, что братик порвал документ об опеке. Я бы пожалуй согласился иметь такого клевого опекуна, как ты, – мечтательно произнес Теодор, весьма доброжелательно улыбаясь Доминику.

Доминик с невозмутимым выражением лица достал из папки документ и с улыбкой протянул Тео. Пока тот его недоуменно рассматривал, со спины к нему тихо подошел Анджей. Старший брат быстро выхватил документ из рук Тео, пробежал по нему глазами и, убедившись, что это точная копия первого документа, демонстративно порвал его. После чего посмотрел брату прямо в глаза и, отчеканивая каждое слово, произнес:

- Ты будешь под моей опекой!

- А может, я сам буду решать? – возмутился младшенький, – это все-таки моя жизнь. Нечего тут указывать, тоже мне, командир нашелся!

Альфа довольно улыбнулся и достал из папки еще один экземпляр. Теодор живо схватил его и прижал к животу, показывая всем своим видом, что так просто он его не отдаст.

-И сколько еще у вас этих бумажек? – сквозь зубы спросил Анджей.

- Было пять, осталось три. И все оригиналы, заверенные по всем правилам, со всеми печатями.

- Братик, ну, чего ты завелся? Вот, смотри, родители не против, и, вообще, я уже взрослый и сам могу решать, что для меня лучше, – и, обращаясь к Доминику, добавил, - я согласен быть вашим, ну, в смысле, находиться под вашей опекой.

После этой оговорки Тео смущенно покраснел. Но быстро оправился и довольно дерзким голоском продолжал:

– А кровать пускай будет четырехметровая, и я хочу водяной матрас! Я видел такой у Литтонов, классный такой! Булькает! И, главное, папочка ведь сам разрешил…

- Наш папочка небольшого ума человек, к сожалению, – печально сказал Анджей. Он прекрасно понимал, что папа просто отдал его, как игрушку, богатому альфе. Брату, естественно, об этом не сказал, ни к чему расстраивать младшего.

- Зачем ты так говоришь о… - Тео замолчал и отвел глаза, – он всегда заботился о нас, он взрослый и ему виднее, что лучше для нас. Я сам виноват, мне не надо было… я сам должен был… ну, быть более…

Юноша совсем запутался в словах и, сникнув, замолчал. На кухне воцарилась тишина. Анджей подумал, как же донести до младшего простую мысль, что родители вовсе не всезнающие боги, а просто люди, со своими страхами и предубеждениями, и они тоже могут быть неправы. Только это ничего не меняет в отношениях между родителями и детьми. Они, даже если и неправы, все равно родители, и они такие, какие есть, других не будет. Просто любя их, не надо все сказанное принимать, как истину в последней инстанции. Надо думать своей головой тоже, иначе ничему не научишься.