Пепельный ангел (СИ) - "полевка". Страница 8

- Так, начнем с начала. Контрактников, таких как я в прошлом, используют в основном в качестве «пушечного мяса» с ножками. Учат полгода, а потом - беги туда, стреляй вон тех. Все просто. С кадровыми сложнее. Вначале их сортируют по психотипу – на что годится, потом начинают учить, одновременно подбирая пару или группу.

- Пару, в смысле, партнера?

- У кого-то явный спермотоксикоз, – Томас улыбнулся, - пару, в смысле, чтобы не поубивали друг друга на первом же задании, и могли долгое время жить и помогать друг другу. Ну же, включай мозги! Слушай дальше. Снайперы работают парами. Разведка и подрывники - по трое-четверо. Группы зачистки работают отделениями по двенадцать человек.

- А психотип - это как?

- Ну, я видел разные группы. Могу рассказать только то, что видел. В снайперы берут спокойных и терпеливых, они порой сутками лежат в засаде, в ожидании одного выстрела. Ты бы точно не смог! В группу зачистки берут крупных таких, у них на шевроне еще молот и зовут их между собой «молотобойцами». Вот таких, например, - и показал рукой вниз.

У входа стоял амбал с татуировкой на пол-лица, он внимательно рассматривал зал. А потом быстро подошел к Анджею и что-то сказал, тот помахал рукой перед лицом и что-то ответил, амбал виновато рассмеялся.

- Он ночью в «Больших сиськах» с друзьями пил, - пояснил Роберт. Томас посмотрел на него с удивлением и продолжил:

- В разведку и подрывники берут шустрых и смышлёных. У них точечные задачи и ювелирная работа по типу - пришли, сделали и по-тихому свалили.

- Смотри, какие смешные, - перебил Роберт. У входа стояли два одинаково одетых близнеца-альфы, которые вдобавок ко всему двигались синхронно. Они одновременно переложили сумки с одной руки в другую, синхронно повернули головы вслед вертлявой омежке, одновременно помахали рукой кому-то в толпе и даже начали движение с одной ноги, – цирк на выезде, - добавил Роб.

Они подошли к Анджею и коротко отдали честь, тот махнул на них рукой, мол, не на службе, расслабьтесь.

- М-да. Может, и цирк, но что-то совсем смеяться не хочется, – загрустил Томас, – да, а еще бывают спецгруппы – у них ножницы на шевроне. Их называют «спецы» или «портняжки». Они про себя шутят – «где надо - отрежем, кому надо - зашьем». Мутные ребята, и группы у них собирают странные, я однажды встретил группу из трех мелких омег и карлика, но ты бы видел, как нагло они себя вели… А, ладно. Спецы все равно долго не живут год, ну, два максимум. Их готовят под определенные задания, а потом кидают в самое пекло. Сам понимаешь мало, кто выбирается. Ну, на то и спецы.

- Я видел у него мешочек такой, знаешь, легионеры в них оплату получают, на дальних рубежах.

- Нет. Это разные организации. Там наемники из всякого сброда, а здесь элита. Государство их бережет до следующего катаклизма, чтобы кинуть куда погорячей.

К группе подошел светловолосый худощавый альфа с какой-то странной пластикой движений, свойственной танцорам. Поздоровался со всеми за руку, а потом вдруг взял Анджея за руку, что-то сказал и поцеловал. Ангел перехватил его неуловимым движением за нос, и потаскал, что-то выговаривая. Роберт перевел дыхание. Правильно, нечего целовать ЕГО ОМЕГУ! Внизу все засмеялись, громче всех смеялся Боби. Блондин поднял мальчика под мышки и подкинул в воздух, тот завизжал от восторга.

В этот момент у какого-то ребенка лопнул шарик. Мало кто обратил на хлопок внимание, но эти пятеро одновременно присели спиной друг к другу, внимательно осматриваясь по сторонам. Через пару мгновений, они рассмеялись, расслабились и, продолжая посмеиваться, стали толкать друг друга, пытаясь скрыть невольную неловкость ситуации.

- Я слышал, говорили про «отпуск за пять лет». Ты думаешь, он уже пять лет в этом аду? – тихо спросил Роберт.

- Даже, если предположить, что год в «учебке», то все равно четыре года на войне это слишком много. Роберт, одумайся. Пойми, он слишком опасен. Ну, какой из него папа? Да, он и стерилен ко всему. Свет на нем клином не сошелся, забудь.

Тут громкоговоритель объявил начало регистрации, и вся компания потянулась к стойке. Первым подошел Ангел. Вытряхнул из пакета документы, часть отдал, остальные сложил обратно и убрал в сумку. Девушка сказала что-то, и к ним подошел офицер в форме. Он коротко что-то спросил, посмотрел документы и взяв синюю лампу провел ею под подбородком Анджея. Он откинул голову, позволяя внимательно осмотреть челюсть.

- Что они делают? – удивился Роберт.

- Ну, понимаешь, – протянул Томас, – твой омега непохож на кадрового военного. У военных накалывают номера на теле, чернила видны только в синем спектре. У контрактников на груди, там, где сердце, а у кадровых еще и на подбородке. Понимаешь, бывает так, что тело целиком забрать нельзя, и тогда для подтверждения смерти привозят только голову.

Роберт представил голову Ангела отдельно от тела, и ему стало совсем нехорошо. Забрать, забрать немедленно. Хочет быть военным – пусть. Но только в штабе, в тиши и безопасности.

========== Папа ==========

Время было обеденное. В ожидании отлета самолета Роберт и Томас решили перекусить, хотя есть совершенно не хотелось. Погоняв по тарелке еду, альфа резко отодвинул ее. Роберт был человеком деятельным и решительным, и поэтому предаваться тихой грусти не умел. Надо было что-то делать.

- Я тут подумал, - начал Томас, - он лейтенант, если ты все правильно услышал, - и, получив кивок в ответ, продолжил, – лейтенант - это офицерский чин, из рядовых не выслужишься хоть сто лет служи, уйдешь все равно сержантом, и это в лучшем случае. Я, например, за пять лет хорошей службы получил только ефрейтора.

- Не томи.

- У парня должно быть высшее образование, хотя бы незаконченное. Тогда возможна трехмесячная переподготовка, и извольте – молодой офицер. Мы что-то зациклились на военных, поищем его через полицию. Внешность у него неоднозначная. Он же родился, учился, где-нибудь да засветился. А если это фамилия по мужу… или нет… Поищем вначале среди землян, если не найдем, посмотрим прибывших из внешних колоний. Найдем, дело времени, «все будет пучком», вот увидишь!

Регистрация закончилась, самолет взлетел. Хотелось лететь следующим рейсом, но вначале надо разобраться с делами.

Приехав в компанию, Роберт разобрался с текущими вопросами, собрал экстренное совещание, на котором и сообщил, что уезжает на несколько дней. Свои обязанности он перераспределил почти поровну на всех и, отдав последние распоряжения секретарю, отправился в директорат к отцу. Надо было с кем-то обсудить ситуацию. Сердце разрывалось, в голове туман и хотелось то ли морду кому набить, то ли расцеловать кого. Такой хаос! Точно надо ехать к папе, он один умеет двумя словами разложить все по полочкам, одним взглядом остановить драку и поджатыми губами ввести в трепет ожидания неминуемой головомойки.

Приехав в родительский дом, альфа бросился в папину гостиную. Она долгое время была убежищем от отцовского гнева: в папиной гостиной никто не повышал голос. Нашкодив в детстве, маленький Роберт отсиживался у папы, ожидая, пока старший родитель успокоится. Здесь все проблемы улаживались под тихий разговор за чашкой чая. Роберт вспомнил, как Анджей разливал чай. Хорошее воспитание проскальзывало в каждом его поступке. Папа был кладезем информации, он помнил не только все события омежьей тусовки, но и сплетни, ходящие про всех и каждого маломальски значимого человека. Он не мог пропустить такого красавца, как Анджей.

- Вот он, мой дорогой сын пришел навестить своего старого папу, – хрупкий миловидный омега стоял посредине гостиной и, раскинув руки, предлагал обнять его. И хоть ему и было пятьдесят лет, на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти, при ближайшем рассмотрении, не больше сорока. Когда ему говорили об этом, он всегда вздыхал, и говорил, что маленькая собачка до старости щенок. Но сам всегда гордился своей внешностью.

Обнимая его, Роберт всегда поражался тому, как такой маленький ОН, смог родить такого большого МЕНЯ.