Дарственная на любовь (СИ) - Кандела Ольга. Страница 31

   И, наверное, мне стоило радоваться, что все так вышло. Теперь не придется мучиться сомнениями и ломать голову в поисках несуществующего решения. Но нутро сжимало болезненное чувство потери. Казалось, весь мир рухнул, обратился в прах и погреб меня под собой. И я понимала, что никогда уже не буду прежней. И никогда больше не смогу довериться кому бы то ни было.

   У меня вновь не осталось никого, кроме себя самой. Мне, как и прежде, не на кого было положиться. И, как это ни прискорбно, но я никому не была нужна во всем этом мире. Не моя кровь, не моя жизнь, которую каждый второй пытается отнять, а настоящая я, живая, дышащая и думающая. С чувствами и эмоциями. С глупыми наивными мечтами.

   Хотя… Теперь у меня и их не осталось… Теперь я была не нужна даже самой себе. Так зачем пить, есть, принимать лекарство. Зачем?

   Теар битый час стоял у моей постели. На коленях, с кружкой какого-то дурнопахнущего варева в руках.

   - Мел, пожалуйста, выпей лекарство… - он повторял это в сотый раз. Или в тысячный? Я не знаю.

   Я не откликалась на его просьбы. Все, чего я хотела - чтобы он исчез. Чтобы не мучил. Ведь одно его присутствие – тяжкое напоминание о страшном предательстве.

   Но Лунный упрям. И, как и прежде, он не желал понимать меня.

   - Мел, прошу. Ты же знаешь, я не уйду – в его голосе слышалось отчаяние. А мне стало интересно, когда же там появится злость? Когда у Лунного лопнет терпение? Когда он начнет орать, когда начнет приказывать?

   Он ведь так это любит…

   Но на сей раз терпения Теару было не занимать... И чем дальше,тем его голос становился мягче. А мне казалось, что он разговаривает со мной словно с ребенком. Или неизлечимо больной, коей я не являлась.

   И меня воротило от его мягкого голоса, от его настойчивых уговоров. От всей этой напускной заботы. Воротило… от него самого.

   Α ещё я никак не могла понять, зачем он это делает.

   Ведь не осталось больше ничего. Ничего, что бы нас связывало. Ни родовой нити, ни ребенка, ни даже долбанного контракта, который было бы нужно соблюдать.

   Так какого хрена он все еще здесь?

   - Мел, скажи мне хоть что-нибудь. Скажи, чего ты хочешь…

   - Я хочу, чтобы ты убрался и дал мне спокойно сдохнуть, - выплюнула зло и резко. И услышала тяжелый протяжный выдох за спиной.

   - Я уйду, как только ты выпьешь лекарство.

   - А потом вернешься с порцией нового, - не сдержала едкого смешка и порывисто развернулась, оказываясь лицом к лицу со своим предателем. Проговорила, чеканя каждое слово : - Я хочу, чтобы ты исчез. Навсегда. Исчез из моей жизни, понимаешь?

   Посмотрела ему в глаза и тут же пожалела об этом. Лицо Теара выглядело спокойным и твердым, но на дне выцветших светло-серых радужек тлело такое отчаяние, что душу выворачивало наизнанку. В его глазах я видела отражение собственной боли,и это было невыносимо. Казалось, еще немного и я вовсе свихнусь. Потому что то, как он смотрел на меня, совершенно не укладывалось в мое восприятие действительности. И я не хотела этого видеть. Не хотела попасться на очередной лживый трюк и быть растоптанной, как он делал это прежде. Не хотела верить, что ему не все равно…

   - Я сделаю, как ты просишь, – ровно произнес Лунный. - Как только ты поправишься, я исчезну из твоей жизни,и ты больше никогда меня не увидишь. Обещаю. И только в твоих силах приблизить этот момент.

    Теар вновь протянул мне кружку со снадобьем.

   Я буквально выхватила ее и осушила в несколько больших глотков. Поморщилась от терпкой горечи. И упала обратно на подушку, отворачиваясь, чтобы не видеть Теара. Облегченно выдохнула, когда тот наконец ушел. И мысленно пожелала, чтобы итару больше не вернулся…

Глава 9

   Пронзительный визг сыча заставил Теара распахнуть глаза. В небе занимался холодный рассвет, и на его фоне высокие неровные сосны казались темными кляксами, наляпанными на серо-голубой лист небосвода.

   Лунный порывисто вскочил на ноги и огляделся, не сразу поняв, где находится. Но почти тут же расслабился, узрев знакомый двор и покосившийся сенник.

   Надо же, выключился. Уснул прямо на улице, сидя на голой земле, прислонившись спиной к бревенчатой стене дома. И немудрено, ведь последние дни Теар практически не спал. Боялся закрыть глаза, боялся забыться хоть на минуту, словно бы в эту самую минуту могло произойти что-то непоправимое.

   Хотя, казалось бы, что может произойти такого, чего еще не случалось?

   Теар подошел к колодцу, опустил ведро в темный проем и набрал воды. Зачерпнул в ладонь и наскоро умылся, чувствуя, как ледяная свежесть стягивает кожу. И сразу пошел к дому, стараясь не сорваться на бег. Тихонько отворил дверь в комнату Мел. Прислушался, ловя ее тихое размеренное дыхание. И не удержался, подошел к постели, заглянул в лицо, что выглядело тревожным даже во сне. Подушка была мокрая, а к щеке прилипли тонкие пряди рыжих волос.

   Мел плакала. Почти каждую ночь. Поначалу Теар пытался будить ее, успокаивать хоть как-то, но становилось лишь хуже. И теперь он не трогал ее. Позволял выплакаться. Хотя бы так. А сам уходил на улицу, садился, прислоняясь к стене дома,и закрывал уши. Сжимал челюсти до хруста зубов, чтобы не закричать, не завыть раненным зверем. И молил лишь об одном, чтобы ночь поскорее закончилась. Чтобы настало утро, а с ним появился робкий лучик надежды. Нет, не для него. Для нее. Чтобы она, наконец, чего-нибудь захотела. Чтобы, наконец, начала бороться. За себя, за свою жизнь, пусть бы в этой жизни больше не будет Теара.

   Это уже неважно. Все неважно. И Мел действительно будет лучше без него. Потому что Теар приносит ей только страдания, даже тогда, когда всей душой желает обратного.

   Эмель почти не разговаривала с ним. Лежала, невидящим взором вперившись в стену или потолок. И порой итару казалось, что она его попросту не слышит.

   И в такие моменты хотелось взять ее за плечи, встряхнуть хорошенько и крикнуть «Вернись!». Но Теар не позволял себе притрагиваться к ней. Не позволял себе кричать. Душил в себе любые порывы, понимая, что сделает только хуже. Понимая, что она не заслужила… всего этого. И что он никогда не сможет загладить свою вину перед ней.

   Так навсегда и останется предателем. Тем, кто отправил ее на верную смерть, тем, кто до основания разрушил ее жизнь. И Мел права – все, что Лунный может сделать для нее – это оставить в покое.

   Но это будет не сегодня.

   Мел проснулась гораздо позже, чем прокричали первые петухи. Теар уловил легкий шелест, с которым она перевернулась в постели. Лунный взял с кухни кружку с уже подстывшим снадобьем и аккуратно постучал в дверь. Мел не ответила, как и всегда,и, выждав пару секунд,итару вошел. Застал ее сидящей на постели, зябко поджавшей пальчики на босых ногах. Не раздумывая скинул свою обувь и сунул крохотные ступни в свои великоразмерные мокасины, отороченные мехом.

   - Я просила не прикасаться ко мне, – сквозь стиснутые зубы процедила Мел, и, судя по выражению лица, ей и впрямь было неприятно.

   - Прости. Я не нарочно, - ответил oн коротко и протянул девушке теплую кружку : - Держи.

   Мел нехотя взяла из его рук снадобье и быстро выпила. Поморщилась от горького вкуса.

   - Чего-нибудь хочешь? – спросил Теар с надеждой, но получил в ответ уже привычное:

   - Того же, что и обычно, чтобы ты оставил меня в покое!

   Мел попробовала встать, тяжело опираясь на стоящую у кровати тумбочку. Лунный инстинктивно поддержал ее под локоть, но тут же отдернул руку, встретившись с упрекающим взглядом.

   - Извини.

   Мел сделала несколько неверных шагов, а Теар неотрывно следовал за ней взглядом. Тренированное тело превратилось в натянутую струну, готовую в любой момент сорваться с места, подхватить, помочь…

   - Ты не слышал, о чем я просила? – кинула она, не поворачиваясь, и итару отмер. Отвел глаза и скользнул беглым взглядом по комнате. И нахмурился, приметив несколько красных пятен на постели.