Характерник (СИ) - Ли В. Б.. Страница 86

В Москве пробыл почти месяц, Федор задержал меня работой в Государственном совете по запускаемым проектам, совещаниями в Кремле, решал вопросы своего генерал-губернаторства с министерствами и ведомствами. Не раз гостевал у старых друзей - Языкова и Лихачева, по приглашению Петра охотился на кабана в его подмосковных угодьях. В Преображенском селе провел два дня, первый прошел в усадьбе с застольем и откровенными разговорами обо всем, на второй день выехали в поле. Петр показал свою удаль, выйдя один против секача, сам я на такой подвиг не решился, охотился на менее опасную дичь, подбил лося и четырех зайцев. Охотой ранее особо не увлекался, но азарт царевича увлек и меня, да и стрелял из ружья неплохо, почти без промахов, так что получил удовольствие немалое. Совместный досуг сблизил меня с Петром, он отнеся ко мне с большим почтением, чем к родному брату, Федору, рассказывал о сокровенном, спрашивал совета. Я же привечал дружбу младшего Романова, оказавшимся не таким уж грубым и самодовольным, каким казался вначале. В душе он все же ребенок, тянущийся к заботе и ласке, сострадание к участи окружающих сохранилось в его сердце, пока еще не ожесточившемся.

Выехал домой в середине мая, погода баловала ведром, без дождей. Я и мои охранники как-то разомлели от весеннего тепла, ехали не спешно, разоблачась из жаркой амуниции. За две недели проехали большую часть пути, миновали Брянск, когда случилась беда, попали в засаду. Не знаю, то ли не повезло столкнуться со случайными лихими людьми, то ли подготовленной именно против меня, но все произошло внезапно, на лесной дороге в густой чаще. Я не почувствовал опасности, расслабившись в мирном течении последних месяцев, да окружающая благодать сказалась, когда резкий удар сзади и острая боль под лопаткой и в пояснице сбили меня с коня, только потом услышал звуки выстрелов. Последнее, что успел заметить - вокруг падает охрана, пораженная огнем невидимого врага, затем удар о землю и вспыхнувшая нетерпимая боль, последовавшая темнота в глазах, сознание покинуло погибающее тело. В последнее мгновение услышал из бесконечного далека отчаянный крик Ксении: - Ваня, не умирай!

Глава 16

Плыву своим сознанием в вязком течении неведомой среды, почти в абсолютной темноте, только иногда проступают серым туманом какие-то островки. Не чувствую ни окружающего, ни себя, все выглядит призрачно, как во сне. Кажется, что время застыло в царящем безмолвии, неизвестно, прошли минуты или тысячелетия в этой мгле, когда впереди чуть в стороне заметил слабенький, едва заметный огонек. Боясь, что течение унесет мимо манящего маяка, рванул изо всех сил к нему навстречу. Густая как раствор бетона жидкость или суспензия с трудом отпускает меня, отчаянными усилиями по миллиметру приближаюсь к заветной цели. Огонек становится ближе и ярче, разрастаясь вначале в светящееся пятно, а потом в солнечное зарево. Меня захватил идущий к нему поток, становящийся все стремительней, я влетаю в самое горнило светила, сгораю в его ослепительном и холодном огне.

Вновь выплываю из небытия, но уже совершенно с другим ощущением, в чьем-то теле. Все чувства проявились до предела, кажется, вот-вот они сорвутся за грань воспринимаемого. Боль по всему телу, бешеный стук сердца, горящая в жару голова и одновременно застывшие от стужи ноги-руки. Через бесконечное время мучений, когда сознание едва не покинуло меня, становится легче, боль понемногу отпустила, стала глуше. Восстанавливаю дыхание, которое невольно затаил все это время, привожу растревоженные чувства в относительный порядок, а потом открываю глаза. Первое, что увидел - светящиеся на потолке плафоны, мысли суматошно заметались в вопросе, неужели я вернулся в свое прежнее время или мне все чудится? Закрываю глаза, долгую минуту успокаиваю вновь взбунтовавшие чувства, готовлю свой разум к любому исходу. Повторный, более внимательный осмотр окружающей обстановки подтвердил первое впечатление, я в будущем, ставшем реальностью.

Больничная палата, кроме меня, никого нет, все мое тело опутано трубками и проводами, идущими к капельнице и еще каким-то приборам, стоящим на каталке. Вокруг стерильная чистота, ни пылинки, на белоснежных стенах цветным пятном выделяется репродукция картины "Девочка с персиками". Пытаюсь осмотреть себя, поднимаю руку и не могу, нет силы, только лишь пальцами шевелю. Даже поворачивать голову трудно, пришлось напрячься при осмотре комнаты. Пробую проверить свое состояние внутренним видением, ничего не получается, в этом теле мои способности не сработали. В моем положении пока делать больше нечего, предпринимаю первую тренировку, которой меня научил когда-то наставник, пробую войти в транс. К моему удивлению, уже третья попытка оказалась удачной, вошел в нужное состояние. Побыл в нем недолго, не осталось сил продолжить опыт, пришлось сделать перерыв до следующего занятия.

Услышал шум открываемой двери, а затем увидел вошедших в палату в медицинских костюмах, по-видимому, врача и медсестру. Они тут же подошли ко мне, вглядываясь с беспокойством в меня. Заметив, что я смотрю на них, медсестра, женщина лет тридцати, вскрикнула от удивления:

- Степан Викторович, смотрите, он очнулся!

Пожилой врач, тоже пораженный увиденным, но сохранивший невозмутимость, принялся осматривать меня, время от времени бросая взгляд на приборы. После он с удовлетворением произнес:

- Да, молодой человек, можно сказать, Вы в рубашке родились, вышли из комы через три месяца и, кажется, без особых проблем. Сейчас мы выясним, что с Вами.

Он снял одеяло с меня, принялся ощупывать, надавливать на разные точки, расспрашивая меня, больно ли. Где-то я не чувствовал, а иногда меня пронизывала острая боль. После меня повезли по разным кабинетам, брали анализы, просвечивали аппаратами. Через час беспокойств врач, разглядывая снимки и листочки, произнес:

- Да, неплохо, обошлось без сепсиса и пневмонии, да и внутренние органы почти в порядке, место раны восстановилось без осложнений. Психиатр также отмечает нормальное состояние, нет даже обычного невроза.

Я стал расспрашивать врача, что случилось со мной и как я оказался здесь, он ответил без особых подробностей, но достаточно понятно. Попал я в больницу с колотой раной в области поясницы, при обследовании обнаружили повреждение печени и пищевода, существенную потерю крови. Операция прошла удачно, но в сознание я не пришел, впал в кому, продержавшейся до сегодняшнего вечера. Персонал уже не рассчитывал на мое выздоровление, при таком длительном ее течении организм обычно деградирует и разрушается, заканчивается в последующем летальным исходом. В первое время ко мне в больницу приходили друзья и сокурсники, потом, видя, что никаких сдвигов к лучшему нет, перестали. Только мать, приехавшая в город через неделю после моего поступления в больницу, не теряет надежду, каждый день сидит в палате у моей кровати, зачастую тайком плачет, но это видно по покрасневшим векам.

Из объяснений Степана Викторовича я понял и другое, вернулся в свое родное тело, выжившее после драки с ночными насильниками. По-видимому, пока я своим сознанием творил и действовал в чужой телесной оболочке в другом мире, мое тело продолжало жить, ожидая моего возвращения. Только после гибели в теле Ивана душа отправилась через века обратно, прошла очищающий огонь. Хотя православная церковь не признает чистилища, но иначе я не могу объяснить тот огонь в меж мировом пространстве. После ухода врача долго вспоминал свою жизнь в том мире за четверть века, с грустью понимания, что возврата к нему уже нет. Особенно болело сердце об оставшейся там Ксении, даже подумал просить Всевышнего, отправившего мою душу в далекое прошлое, а затем вернувшего обратно, направить ее душу ко мне, но после не решился, в масштабах мироздания я и личные мои желания значат ничтожно мало.

Следующим утром увидел маму, я с беспокойством ожидал этой встречи. Зрелый сорокадвухлетний муж в другой жизни, не знал, как буду чувствовать с матерью младше себя, ей нет и сорока. Но обошлось, при виде милого лица мамы, взволнованного неожиданной новостью, прежние чувства тут же пробудились, я потянулся к ней.