Мышь № 313 (СИ) - Волгина Надежда. Страница 21

Я уже собралась выйти из машины, когда демон резко развернул меня к себе, схватив за руку. В чем дело? Уж не передумал ли он?! — заранее испугалась я. Но он принялся разглядывать меня, словно искал что-то спрятанное в моей одежде. По мере того, как взгляд демона скользил по моему телу, в глазах его разгорался уже хорошо знакомый мне огонь, и чем ярче он становился, тем сильнее я нервничала. Только не сейчас, когда мыслями я уже дома, с родителями.

Все так же молча и резко демон задрал мою футболку, и тут же с его руки скользнул морок, обвиваясь вокруг меня тонкой змеей. А рука демона проникла под плотную чашечку бюстгальтера, сминая грудь.

— Это чтоб ты не наделала глупостей, детка, — произнес он низким голосом, сжимая пальцами сосок. — Как только ты скажешь лишнее, так сразу же пожалеешь об этом. Будь осторожна, — закончил с угрозой в голосе, склонился к моей груди и лизнул сосок. — Иди! — резко выпрямился, убирая от меня свои мерзкие руки.

Морок неприятно лип к коже и обжигал ее в тех местах, где касался. До ужаса хотелось скинуть его с себя или почесаться. Но вместо этого я одернула футболку, убеждаясь, что так его не видно. Ни сказав демону ни слова, покинула машину и быстрым шагом направилась к дому.

Дверь оказалась не заперта, что меня удивило. Не замечала раньше за родителями подобной беспечности. Да и в доме царил бардак, так не свойственный маме. Аккуратистка по натуре, она бдительно следила, чтобы каждая вещь лежала на своем месте. Сейчас же они валялись где попало на всем пути до столовой, откуда и доносились приглушенные родные голоса. И повсюду толстым слоем лежала пыльца. Сколько же здесь не наводили порядок? Что-то мне подсказывало, что с момента моего исчезновения.

Первой реакцией родителей, когда появилась в дверях столовой, был ступор, который почти сразу же сменили бурные эмоции. Мой сильный папа, который выглядел постаревшим лет на десять, заплакал. А мама бросилась ко мне на шею и целых пять минут из отведенного мне получаса тискала меня и бормотала что-то на древнефейском языке, который преподавала в приюте богини жизни.

Я поняла, что если не возьму инициативу в свои руки, то ничего не успею сделать. Пришлось силой усадить родителей на диван и заставит выслушать меня, прежде чем они скажут или сделают что-то еще.

— Мам, пап, простите, что так получилось. Вся эта секретность… — развела я руками, закончив рассказ и стараясь выглядеть убедительной, чувствуя, как недовольно ворочается под футболкой морок.

— Закрыть к проклятым демонам нужно твой универ и дверь магическими гвоздями заколотить, — с угрозой произнес отец, и мне пришлось настоятельно просить его никуда не ходить и не скандалить, дабы не позорить меня. Невероятно стыдно было от собственной лжи, и щеки мои уже пылали. Только вот недолго. Как только морок стянул живот, от резкой боли я сразу же побледнела и едва не согнулась пополам. Чертов демон! Да так я быстрее выдам себя!

— Мы обзвонили все больницы и морги, побывали у всех твоих подруг. Но все они, как одна заявили, что исчезла ты из ботанического сада, где у вас была назначена встреча. Доченька, ну разве так можно? — всхлипнула мама.

— Ну теперь вы знаете, что все со мной в порядке, — что еще я могла сказать, как оправдаться в том, в чем не была виновата?

— Сколько продлятся раскопки? — грозно спросил отец.

— Я не знаю, — вот тут снова стало трудно дышать от подступивших слез. От мысли, что возможно больше никогда не увижу любимых мне существ, стало совсем плохо. — Может быть, до начала учебного года.

Дальше последовали рассуждения, что демоны (а в универе большинство преподаватель были именно таковыми) вообще не считаются с гораздо более тонкой душевной организацией людей и уж тем более фей. Что самоуправство их порой не знает границ, даже когда не выходит за рамки действующего законодательства. Что нужно бы обратиться в фейский комитет, членом которого была мама, с предложением о внесении некоторых поправок… Я слушала родителей, улыбалась, а у самой сердце кровью обливалось с каждой минутой, что равнодушно отщелкивал циферблат настенных часов. Как бы я хотела сейчас подняться в свою комнату и забыть замок и всех демонов в нем как страшный сон! Вновь окунуться в привычную жизнь, когда самое плохое, что с тобой может случиться, это спешка по утрам в попытке не опоздать на лекции. Но совсем скоро мне придется попрощаться с родителями, возможно, навсегда. А на улице меня ждет демон, бестелесная часть которого последовала даже за мной сюда — на территорию, куда им нет доступа.

Полчаса пролетели очень быстро, и попрощаться с родителями я постаралась на оптимистичной ноте, улыбаясь во всю ширь и обещая находить возможность сообщать о себе. Только вот больше мне такой возможности не представится, и очень скоро родители это тоже поймут.

Из дома я бежала, подгоняемая слезами. И лишь когда скрылась за его углом, и родители не могли видеть меня в окно, позволила себе заплакать. Морок уже вовсю неистовствовал, скручивая меня в талии, намекая, что время истекло, а я не могла заставить себя двинуться с места. А может так и лучше будет для всех? Сейчас эта частица демона прикончит меня тут, и я избавлюсь от всех проблем, как и от самой жизни.

Когда в глазах потемнело, и я принялась сползать по стене дома, горячие руки подхватили меня и куда-то понесли. Кто, куда?.. Я уже практически не соображала, как и не дышала. Наверное, я все же умерла.

Лайру хотелось как можно быстрее убраться от дома мыши. Но он вынужден был снова воспользоваться автомобилем. Морок убил бы фею, раз даже ничтожная часть его едва не стоила ей жизни, не подоспей Лайр вовремя.

Обратно он гнал как ненормальный, на пределе скорости, нарушая все правила. Так он выплескивал злость, что клокотала внутри. Лайр и сам не понимал, на кого больше злится — на мышь, что оказалась такой слабой, или на себя, что подверг ее такой опасности. Ведь знал же, что так будет, приказывая мороку следить, и все равно отправил его с ней. Ничего бы она не сказала и не сделала лишнего. Скорее всего, даже не опоздала бы. Он проявил бессмысленную жестокость по отношению к фее, и именно эта мысль сводила Лайра с ума.

Когда он увидел ее такую же бледную, как стена дома, к которой мышь прижималась, сознание прострелила мысль, что никогда он не сможет ее убить. И теперь она буквально преследовала, рождая злость такой силы, с которой практически не получалось бороться. Он же демон, а ведет себя как тряпка. Пасует перед феей, которая к тому же и его собственная мышь — игрушка, с которой он может сделать все, что захочет. А на деле получается, что даже боль ее передается ему. Как такое вообще произошло? Где он ошибся? Или эта мышь обладает особым талантом, позволяющим влезть в подкорку мозга и застрять там!

Лайр опустил мышь на кровать в ее покоях и хотел уже уйти, сбежать, чтоб не видеть ее такого бледного и прекрасного лица, как одна странность привлекла его внимание. Футболка на девушке задралась, открывая то место, что обвивал еще недавно морок. И сейчас там едва заметно проступили какие-то символы. И они показались Лайру знакомыми. А потом он и вспомнил, где их видел — вязь, образовавшаяся от сплетения морока и пыльцы, которую он запечатлел еще тогда в виртуальной памяти, чтобы выяснить, что это такое и откуда взялось. И вот сейчас она проступила снова. Не вся, а лишь пара бледных символов. Но разглядеть их получалось отлично.

Демон склонился над мышью и провел рукой по гладкой и прохладной коже живота. Надпись исчезла, а вот возбуждение не заставило себя ждать, отдаваясь напряжением в паху. И такая реакция собственного тела его тоже злила. Одно касание — и он уже с трудом заставил себя покинуть эту комнату. Да он практически бежал, чтобы не наброситься на бесчувственную мышь!

Бежал Лайр не только из комнаты мыши, но и из дома. Закутался в морок, унесся в пространство тьмы и какое-то время находился там, наполняясь темной энергией, возрождающей в нем, прежде всего, демона, каким и являлся по сути. С каждым глотком тьмы ему становилось все легче. Привычная злость, граничащая с яростью, возвращалась. Нет, он не готов был к бессмысленной жестокости, до которой был так охоч Вир, но он больше и не ощущал в себе той слабости, которой недавно поддался.