Созвездие Девы (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна. Страница 7
- А вдруг человек действительно болен? – спросила я.
- Вот на шее таких как вы, доктор Вера, и любят сидеть такие, как Дудкин, – саркастически усмехнулся Артемий. – Свесят ножки и сидят себе. Крови из него выкачали – на донорский пункт хватит, я уж про другие анализы молчу. Нечего там исследовать, впору присваивать лейкоцитам инвентарные номера. Так что вперед и с песней, Анатолий Геннадьевич. Передайте Дудкину, что навещу его ближе к вечеру, потолкую со старым знакомым… Хотя постойте, возьмите-ка с собой Соболеву. Новых больных я ей сегодня не дам, а врага надо знать в лицо. Вспомню старые добрые времена и поставлю вас в дуэт. Отчет, так и быть, можете сдать общий.
Из ординаторской вышли втроем. Воропаев направлялся в свой кабинет, а я с Толяном – в палату лже-больного. Хм, либо у меня внесезонное обострение паранойи, либо на нас и вправду косились. Не все, но многие встречные начинали шептаться или усиленно отворачивались.
- Толик, – тихо спросила я, – ты, случайно, не в курсе, почему они так смотрят?
- Смотрят? Да не, тебе показалось, – отмахнулся Малышев. – Мож, сплетню свежую пустили, кто их разберет? Не обращай внимания, бывает.
Вот уж нет уж! Бывшая практикантка Вероника, хроническая стерва с претензиями, стояла совсем близко. Она даже не потрудилась понизить голос и протянула, глядя мне прямо в глаза:
- А я говорю, Светка, что правда. Думаешь, чего их столько времени не было? Тариф поменялся: путь к славе теперь постель. Я, наивная, в свое время из кожи вон лезла, а джентльмены, оказывается, предпочитают куцехвостых блондинок! Приступ у нее, видите ли! Просто повод нашли, чтоб покувыркаться…
- Не дрейфь, Верк, щас разберемся, – оценил угрозу Толян.
- Не лезь, пожалуйста. Вероника Антоновна, вас мама не учила, что нести пургу нехорошо? – вкрадчиво спросила я, подходя вплотную.
Не знаю, чем именно вызвано столь пристальное внимание, но тех, кого Ника уважает или боится, можно по пальцам пересчитать. Остальных она презирает.
- Ой, гляньте на нее, прям оскорбленная невинность! – прошипела Вероника. – Мы такие нежные, мы такого не знаем! Да ты вообще в курсе, что полбольницы ставки делает: трахнулись вы уже или нет?
- С кем? – поразительный по своей несвоевременности и наивности вопрос Малышева.
- Что ты несешь? – вывод напрашивался сам собой, но я с трудом сдерживала клокочущую внутри ярость.
- Раз не спрашиваешь, с кем, значит, уже, – подвела итог эта ненормальная. – Ну и как он? Мне лично узнать не довелось, хоть ты расскажи. Вмещаешь широту души?
Интересно, в этом мире существует хотя бы один человек, которому нет до нас никакого дела?! Все лезут, всем надо! В голове тарахтело: «Как? От кого? Неужели Жанна проболталась?»
- Карка Тайчук вас видела, – как по заказу сообщила Вероника, – и поведала нам эту душещипательную историю. Какой был резонанс, офигеть просто! Никто сначала не поверил, что Воропаев на тебя польстился…
Я чувствовала, что способна на убийство. Разорвать, уничтожить, стереть с лица Земли! В кислоте утопить! Клизму ей в… глотку! А Ника заливалась соловьем, расписывая в подробностях: что, где, сколько и каким образом.
- Чтоб отсох твой гнусный язык! – я хотела рявкнуть это на весь коридор, но вышел едва слышный шепот. По телу будто пробежала горячая волна.
- Что ты там пробулькала?.. – бывшая практикантка вдруг поперхнулась, схватилась за горло.
Попыталась что-то сказать – не вышло. Она смотрела на меня оловянными глазами и беззвучно открывала рот, как гуппи в аквариуме Печорина.
- Будешь знать, как распускать сплетни, – бросила я и зашагала прочь.
Ничего не понимающий Толян плелся следом и вопросов не задавал. Скорее всего, он решил, что у склочной девицы внезапно проснулась совесть.
Телефонный звонок застал меня в палате у Исаевой.
- Прошу прощения. Алло!
- Вера, – голос Артемия был спокоен и холоден, точно скальпель в руках опытного хирурга, – будь добра, выйди на минутку.
- Что-то срочное?
- Очень срочное.
Извинившись перед Анной Тимофеевной, вышла в коридор. Зав. терапией уже ждал меня.
- Что случилось? На тебе лица нет…
- Скажи мне, только честно: что ты сделала с Ермаковой Вероникой Антоновной?
При упоминании этой гадюки кулаки непроизвольно сжались.
- Я только пожелала, чтобы отсох ее язык. Она говорила о нас с тобой, всякие гадости и пошлости. Стоило молча пройти мимо?
- Нет, дело вовсе не в этом, – он прислонился к стене, взгляд пытливый и одновременно недоверчивый. – Ермакова сейчас сидит в кабинете Крамоловой и не может ни слова сказать, только мычит и плачет.
- ?!
- Моя реакция была примерно такой. Ты сумела наложить на Веронику абсолютную немоту, снять которую не в силах ни я, ни Крамолова, – мое лицо вытянулось, рука сама собой потянулась к горлу. – Она требует к себе, немедленно.
Когда мы вошли в кабинет главврача – Артемий меня не бросил, побоявшись оставить наедине с главной ведьмой, – Мария Васильевна рубанула ладонью в воздухе. Съежившаяся на стуле Вероника обмякла.
- Твоих рук дело? – заклокотала колдунья. – Ее язык больше похож на сушеную воблу, чем на орган! Ты… ты хоть понимаешь?!
- Не ори, – Воропаев не выпускал мою взмокшую руку из своей руки. – Кроме Веры никто ничего не понял, свидетели… что они смогут сказать? Мы найдем способ расколдовать Ермакову. Интуитивная магия не…
- Нет-нет-нет, с меня хватит, хватит! – главврач хрипло хохотнула, взъерошила волосы и нашла на столе чистый лист. – Если бы я раньше знала, что ты ведьма… Троих ущербных для этого заведения и так больше, чем достаточно. Только стихийных прорывов нам не хватало! Сама я не уйду, Воропаева терять тоже не сподручно, Печорина не отпустит народ, поэтому... – она сделала мстительную паузу, – ты уволена.
Глава 3
Ни рыба ни мясо
- Да что ж за жизнь такая?! Мечты сбываются, а переварить ты их не можешь…
«Смешарики»
- Давай не будем торопиться и спокойно всё обсудим, – вкрадчиво предложил Артемий.
- Нечего тут обсуждать! Соболева мне и так поперек горла. Избавимся от обу… Что ты делаешь?! Прекрати! Не смей принуждать меня! – Мария Васильевна отпрянула, закрывая глаза рукой. Она пыталась одновременно прикрыть уши, вот только третья передняя конечность в анатомии млекопитающих не предусмотрена.
- Я и не собираюсь принуждать вас, Марья Батьковна, просто предлагаю поговорить спокойно.
Кольцо с гравировкой на пальце Крамоловой изменило цвет, задымилось. Ведьма ойкнула, отняла ладонь от лица, чтобы снять украшение, и… попала.
- Чего ты хочешь от меня? – главврач облизнула пересохшие губы. Каждое слово давалось ей с трудом, словно бы воля Крамоловой вступила в борьбу с чужой волей и проиграла.
- Произошло недоразумение: с Ермаковой всё в порядке, она уже уходит. Вера не ведьма, тебе это просто показалось, и увольнять ее не за что. Никто ни в чем не виноват, – раздельно сказал Воропаев. Всё это время он удерживал зрительный контакт, не позволяя Марии отвести глаза и освободиться.
Я вспомнила «Теорию магии»: данная манипуляция больше известна как принуждение, используется она, в связи со сложностью процесса и большими затратами энергии, крайне редко. Если человек попадает под влияние принудителя – отдельной категории магов-интуитивщиков, – он поверит во что угодно и сделает всё, что ему прикажут. Принудить человеческое существо, не имея особого дара, крайне сложно, а если принуждаемый объект сам владеет зачатками магии, то практически невозможно. Но, похоже, что «невозможно» – понятие относительное.
- Ты… ты… хорошо, – сдалась Мария Васильевна, – уходите. Произошло недоразумение… да, недоразумение.
- Через полчаса у тебя совещание, следует заранее отдать распоряжения. Оставь ключ здесь, мы закончим с делами и закроем кабинет. Иди.
- Иду, я уже иду, – как зомби сказала главврач, дернулась было (контакт на долю секунды ослаб), однако достала связку ключей и сунула мне, – закроете.