Нарушенное обещание - Лондон Стефани. Страница 15

Кол поднялся на сцену следом за ней и остановился у самого края, скрестив руки на широкой груди. Не отрывая от него глаз, Элис запорхала в танце. Арабеск превратился в фондю, сопровождаемый несколькими шагами, потом Элис повернулась и плавно повела руками над головой. Она почувствовала, как ее шелковистый топ задрался, и холодный воздух коснулся обнажившейся полоски живота.

И тут ее обдало жаром. Элис никогда еще не испытывала ничего подобного во время танца. Возможно, именно этого ощущения и добивались от нее преподаватели, когда настойчиво твердили: «Покажи страсть, покажи, что ты чувствуешь, просто покажи… хоть что-нибудь». Элис остановилась, вдруг заметив, как Кол смотрит на нее — алчно, будто сгорая от желания и едва сдерживаясь.

— А твое тело еще помнит движения. — Он направился к ней своим привычным решительным шагом. — Хотя я и не сомневался, что ты их не забудешь…

— Спасибо за доверие. — Она немного покачала бедрами и засмеялась, опьяненная его оценивающим взглядом. Сердце ликующе подпрыгнуло у нее в груди, и мягкое тепло разлилось в самом низу живота.

— Слушай, а почему ты бросила танцевать? Помнится, у тебя довольно хорошо получалось.

Сказать «довольно хорошо» означало ничего не сказать. Элис тренировалась с тех пор, как научилась ходить, и ей быстро удалось добиться места в кордебалете национальной труппы. Но, к несчастью, техника, которую она с такой одержимостью оттачивала, обернулась ее слабостью.

— Я забуксовала, — отвела взгляд Элис.

— Забуксовала?

— В танце я слишком… осторожничала. — «Как и в остальной части своей жизни», — добавила она уже про себя.

Чье-то покашливание нарушило магию ее откровения, и их головы резко дернулись в сторону авансцены. Жасмин собрала сумку и многозначительно посмотрела на Элис:

— Ты идешь?

Элис замялась:

— Думаю, Кол сможет меня подбросить.

— Я позабочусь о том, чтобы она добралась домой в целости и сохранности, — заверил он, и от низкого тембра его голоса дрожь пробежала вдоль ее спины.

— Уверена? — Жасмин прищурилась, глядя на Элис, словно пыталась передать ей телепатически: «Ты выбрала опасный путь, сворачивай, пока не поздно».

— Уверена.

Элис явственно чувствовала, как между ней и Колом повисло напряжение, как буквально каждый миллиметр пространства потрескивал искрами.

— Давай заглянем за кулисы.

Они прошли за сцену и оказались в маленьком закулисном пространстве, загроможденном реквизитом и костюмами. На крючке висела бархатная накидка с когда-то белой, а теперь посеревшей меховой отделкой на капюшоне. Мебель покрывал тонкий слой пыли.

— Для чего мы на самом деле пришли сюда, Элис?

Кол стоял совсем близко за ее спиной, и в этом тесном пространстве его фигура казалась еще мощнее.

Аромат его лосьона для бритья с нотой корицы смешивался с типичным для старого театра запахом пудры и несбывшихся мечтаний. Горячее дыхание Кола обдавало шею Элис. Он не дотрагивался до нее, и все-таки Элис ощущала его намерения так ясно, словно он бесстыдно к ней прижимался. Он хотел ее точно так же, как много лет назад — Элис чувствовала его желание так остро, потому что сама сгорала от такой же страсти.

Она глотнула, стараясь подавить дрожь в голосе:

— Я помогаю тебе готовиться к речи.

— Чушь. — И снова это горячее дыхание, так близко… очень близко.

Яркий свет проникал за кулисы лишь со сцены. Танцующие пылинки кружились в золотистых лучах, и в этом тусклом свете темное пространство казалось даже мрачнее, таинственнее.

— Если тебе не нужна моя помощь, нам лучше уйти. — Элис повернулась и ткнулась носом в твердую стену его груди. — Сейчас же.

— Я хочу, чтобы ты сказала, для чего позвала меня сюда.

— Я тебе уже сказала. — Она что, была как на ладони? Неужели Кол видел ее насквозь?

— Ты назвала мне причину, которой прикрываешься, чтобы лгать самой себе.

— Я не лгу. — Она отступила назад.

— И ты абсолютно честна?

Элис хотела сказать «да», но в таком случае она точно солгала бы, не так ли? Ну почему она не могла объяснить Колу, что чувствует, почему не могла признаться, как глубоко ранил ее его отъезд, как сильно, всем сердцем, она хотела простить его, обнять и никогда больше не отпускать? Но слова застряли в горле, угрожая задушить ее. Она была совершенно несостоятельна в отношениях — несостоятельна в любви, эмоциях и честности.

— А я могу отказаться давать показания, которые могут быть использованы против меня?

— Только не в Австралии, — задумчиво потер подбородок Кол.

Из-за тени его щетина выглядела гуще, очертания челюсти казались острее, а разрез скул — резче. Лишь ослепительная белизна его зубов и блеклая синева глаз были различимы в темноте.

— Чего ты от меня хочешь, Кол? — всплеснула руками Элис, злясь не столько из-за его настойчивых вопросов, сколько из-за собственной нехватки самообладания.

— Как насчет того, чтобы быть хоть немножко честной? — Кол склонил голову набок и снова подошел ближе. — Я хочу знать, что творится в твоей прелестной головке.

Элис снова отступила назад.

— Я не могу дать тебе это.

— Ты не можешь сказать мне, о чем думаешь? — Он опять двинулся на нее, оттесняя назад до тех пор, пока она не уперлась спиной в груду ящиков с реквизитом.

Кол положил ладонь на один из ящиков, и Элис вдруг захотелось поцеловать гладкую, безупречную кожу внутренней стороны его запястья. Провести языком по вене, немного вздымавшейся на его руке, ущипнуть нежную плоть на сгибе его локтя. Тьфу ты, она напоминала бурлящую гормонами, сексуально озабоченную девчонку!

— Нет. — Ее голос предательски дрогнул.

Его зрачки вспыхнули и расширились, будто разверзшиеся глубины преисподней.

— Ты уверена?

— Я не могу сказать тебе о том, о чем мне не следует думать.

Кол застыл перед ней, не мигая, не двигаясь. Воспоминания нахлынули на Элис с такой силой, что она едва устояла на ногах. Именно эти слова она сказала ему пять лет назад, накануне его отъезда, той ночью, когда все рассыпалось в прах. Помнится, Кол пришел к ней, он спрашивал, что значит для нее ночь, которую они провели вместе.

Она была молодой, неопытной, эмоционально незрелой. Элис решила, что Кол лишь ищет повод поскорее отделаться от нее, поэтому просто пожала плечами и отшутилась, дав понять, что не видит в их ночи ничего серьезного. Боль, отразившаяся тогда в глазах Кола, пронзила ей сердце. И вот теперь она снова произносит эти слова, снова отталкивает его.

— Почему тебе не следует об этом думать?

— Потому что… — Она глубоко вздохнула. — Потому что мы как семья. И пусть все останется именно так.

Ее брат пришел бы в ярость, узнай он о них. В юности он взял с Элис обещание, что она никогда не будет целоваться с Колом… И это явно распространялось не только на невинные поцелуи. Рич заставил ее поклясться жизнями родителей, и в тот самый день, когда она нарушила обещание, их отца не стало. Она никогда не рассказывала об этом Колу.

Не в силах унять головокружение, Элис закрыла глаза. Здравомыслие взрослого человека говорило ей о том, что ночь с Колом не могла стать причиной смерти ее отца. Но по-прежнему живший в душе ребенок твердил, что, сдержи она данное Ричу слово, все наверняка было бы иначе.

— Ты права. — Кол сделал шаг назад. — Нам не стоит переступать эту черту. И я не хотел бросать тебя, Элли, никогда. Я был молод, растерян…

— Замолчи, — судорожно выдохнула она. — Я не хочу больше говорить об этом.

— Ну и прекрасно. — Его лицо скрылось под маской хладнокровия, а глаза безучастно застыли, будто две ледышки. — Я отвезу тебя домой.

— Кол…

— Ты сказала, что не хочешь больше об этом говорить, так что не нужно мучиться ради меня.

Сердце Элис ныло, снова и снова разбиваясь на мелкие кусочки, но, проходя мимо старого зеркала, она увидела отразившееся там бесстрастное, без тени эмоции лицо. Что ж, она поступила правильно, она никогда не смогла бы дать Колу то, в чем он так нуждался. Даже если бы она собралась с силами и попробовала, это все равно закончилось бы слезами… причем не ее собственными.