Жар огня - Вудворт Франциска. Страница 53

— Кроме тебя — ни у кого. Убирают умертвия, да они и живут внизу. Сюда вообще никто не может проникнуть без меня, защиту не взламывали.

— Мор, это не я. Могу принести клятву на крови. Кто еще заходил? Вспоминай!

Корнелиуса он и не подозревал, поэтому поверил сразу. Не давая вырваться бушевавшей ярости, хозяин дома взял эмоции под контроль и потер переносицу.

— Летом. Сюда спускалась Ясамин. Я тогда в последний момент успел перенастроить защиту, чтобы ее не уничтожила. Один из моих гостей перебрал лишнего и перепутал ее со служанкой, едва не изнасиловав. Она перепугалась и прибежала жаловаться.

— По пути, наверное, очень громко кричала, чтобы ты ее услышал, — нехорошо усмехнулся Корнелиус.

— Допустим. Но как она смогла проникнуть сюда потом? Без меня это невозможно, и я знаю, о чем говорю.

Они на миг замолчали, обдумывая факты.

— Подожди… — протянул Корнелиус, пытаясь поймать ускользающую мысль, а потом внимательно посмотрел на хозяина.

— Твое семя! Живая часть тебя. Это я тебе как целитель говорю. С семенем ей бы хватило времени спуститься вниз и провести поиски. Ясамин любит работать ртом, ты оценил?

— Она еще жива?

Вспомнилось, как любовница выспрашивала насчет умертвий, которых видела в лаборатории. Беспокоилась, что это опасно. И как он ее убеждал, что умертвия подчинены и кроме прямых приказов ни на что больше не реагируют.

— Была. Уходя, я снял боль, чтобы она в полной мере смогла оценить свою новую внешность.

— Идем!

Темнейший даже заскрежетал зубами, выходя в коридор. Понимание, что был слишком самоуверен и его смогла обвести вокруг пальца женщина, стало неприятным щелчком по самолюбию.

Лишь мгновение понадобилось для того, чтобы уловить свежий запах крови. В спешке не обратил внимания, но сейчас задумался: откуда? Жестом остановил Корнелиуса, разворачиваясь и предлагая следовать за собой вглубь помещения.

Запах вел вниз, к камерам, в одной из которых он оставил пленника. Сейчас запертая дверь была распахнута, и когда темные вошли, обнаружили его висящим на цепях. В каждой из глазниц торчало по спице.

Подойдя и дотронувшись до еще теплого тела, Темнейший выругался:

— Тварь! Она была здесь совсем недавно.

— Наверное, решила сбежать с его помощью, — предположил Корнелиус, — но не смогла освободить и убила.

Он и раньше знал, что у бывшей любовницы сильный характер. Когда-то его зацепили красота и бешеный темперамент Ясамин. Но сейчас маг задумался о том, что не каждый мужчина сможет после пережитого ею так молниеносно и дерзко действовать. Терять ей было нечего, раз пробралась сюда, как только осталась одна. Все указывало на то, что Ясамин прошла специальную подготовку, а значит, их встреча была не случайна, и кто-то разыграл многоходовую комбинацию, чтобы подложить красотку под Верховного, зная о его хороших отношениях с Корнелиусом. И та быстро сменила покровителя.

Похоже, эта же мысль пришла в голову и Темнейшему.

— Так где ты встретил Ясамин? — поинтересовался хозяин дома, набрасывая заклинание стазиса на труп, чтобы потом воскресить и попробовать считать хоть какую-то информацию. Судя по тому, как ловко бывшая фаворитка повредила мозг, немногочисленную.

— На костюмированном балу при дворе, во время празднования самой длинной ночи в году. Она играла на сцене.

— Кем был ее покровитель?

— Не знаю, я как-то не интересовался, а она не говорила. Да не смотри на меня так! — воскликнул Корнелиус, защищаясь. — Я оценил ее внешность и страстность, и сразу забрал к себе. Мне дела не было, с кем до меня она встречалась. Конечно, Ясамин пыталась намекнуть про одного-единственного и несчастную любовь, но я слушал вполуха, не веря ни единому слову.

— В каком она сейчас состоянии?

— Нет кожи на лице и туловище. Кровь я остановил и убрал боль. Бездна!..

Только сейчас до Корнелиуса дошло, какую ошибку он допустил, упиваясь собственной местью. Он надеялся, что Ясамин будет биться в истерике, а тварь оказалась в довольно сносном состоянии. Ей хватило сил убить пленника и сбежать.

— А голос? — каким-то странным тоном уточнил хозяин дома.

— Аркан. Она так визжала, что мне надоели ее крики.

— Еще один вопрос: как долго семя может оставаться живым?

— С учетом твоей сильной ауры, даже с поддерживающим артефактом, максимум полдня.

— Последние несколько дней я с ней не спал.

И тут некстати вспомнилось, как Мирэль недавно удовлетворяла его ртом, а когда все было кончено, с улыбкой отстранилась и отошла, загремев баночками и почти сразу вернувшись с пахучим мылом.

— Есть артефакты, позволяющие долго хранить кровь, чтобы не густела, — предположил Корнелиус и тут же отрицательно покачал головой. — Нет, там другой принцип. Даже не знаю…

— Я знаю. Гард! — позвал Темнейший змея, и тот облаком тьмы сполз с его руки, материализовавшись на каменном полу. — Возьми след.

Гигантский змей повел головой из стороны в сторону и стремительно пополз из камеры. Но радовались рано. Едва покинув подземелье, Гард сразу направился к выходу из дома и свернулся кольцом внизу лестницы.

— Ушла порталом, — озвучил совершенно очевидное Корнелиус.

Им оставалось лишь обыскать ее комнату и проверить, не исчез ли еще кто.

Уже ближе к утру в комнату Мирэль зашел ее господин. Несмотря на позднее время, наложница не спала и была одета. Сидела в кресле у окна, кутаясь в шаль. При его появлении даже не повернула головы. В душе у нее было так же сумрачно, как и за окном.

— Скажи — почему? — встав напротив, задал вопрос тот, кому она уже давно отдала свое сердце.

— Почему осталась? — Мирэль подняла погасшие глаза. Сейчас в их глубине притаился пепел от сгоревших чувств и надежд. — Я знала, что вы быстро обо всем догадаетесь, но мне некуда идти. Да и не хочу.

— Почему предала?

— Я внебрачная дочь лорда. Мать всю жизнь любила отца и хранила ему верность. Мы жили в хорошем доме, у нас служили кухарка и садовник. Когда я была маленькая, отец часто нас навещал, но с каждым годом все реже и реже, пока не исчез из нашей жизни совсем, ограничившись пересылкой денег на жизнь через поверенных. Сколько себя помню, мать болела. Думаю, от тоски, и никакие лекари не могли ей помочь, пока она совсем не слегла. Нужны были деньги на хорошего целителя, и я написала отцу. Он приехал, но вместо того, чтобы помочь, сказал, что мне пора платить по счетам и если не соглашусь быть послушной, моя мать умрет в канаве, а я в борделе. И я оказалась у вас…

Голос девушки дрогнул, так как даже по прошествии лет было больно. Мирэль до сих пор помнила, как радость от приезда отца и надежда, что все теперь будет хорошо, сменились горьким разочарованием.

— Однажды я поняла, что так больше не могу, что полюбила того, за кем вынуждена шпионить. Стала писать своим хозяевам о разной чепухе, а потом и вовсе прекратила переписку. Тогда они прислали Ясамин. Я думала — с ума сойду, а она пригрозила, что моя мать умрет, скажи я хоть слово, и шантажом заставила себе помогать. Аннабель стала что-то подозревать, и Ясамин ее чуть не убила.

Мирэль на мгновение замолчала, а потом с болью добавила:

— Когда я отказалась сегодня с ней уйти, то узнала, что моя мать уже давно умерла, и письма, якобы от нее, писали чужие люди. Отец не стал ее лечить, бросил умирать. Лорды могут использовать своих бастардов, но не ценят бывших любовниц. С моим отъездом судьба моей матери перестала его волновать.

Перед глазами до сих пор стояла обезображенная Ясамин, наблюдающая за ней. Отслеживающая, как меняется лицо после известия, и содрогающаяся в беззвучном сумасшедшем смехе.

«Смотри на меня! Это же ждет и тебя», — жалили написанные слова, а при взгляде на окровавленное лицо и шею к горлу подкатывала тошнота.

— Сейчас ты расскажешь все, что знаешь.

Голос господина звучал холодно, но Мирэль и не рассчитывала, что его тронут ее слова, и не ждала прощения. Она понимала, что надеяться не на что и сегодняшнюю помощь Ясамин иначе как предательством воспринимать нельзя. Но не дай бог кому-либо выбирать между той, которая дала жизнь, и любимым!