Стылая (СИ) - Корнилова Веда. Страница 123

Едва я успела добежать до места схватки, как Якуб откатился в сторону – похоже, принц так врезал моему бывшему работничку, что у того только зубы клацнули. В следующий миг застонал уже отец Витор – дорогой братец пнул его ногой в живот. Э, если так дело и дальше пойдет, то эта история ничем хорошим не кончится! Я, разумеется, не лекарь, но за прожитые годы успела многое увидеть, в заодно и понять, что кое-какие дела надо останавливать сразу же, не думая о гуманизме и тактичности по отношению к больному, а потому, подскочив к рычащему Гордвину, хорошенько врезала ему по голове фляжкой с водой. По счастью, хруста костей я не услышала – как видно, обошлось без членовредительства, зато принц враз рухнул на землю, потеряв сознание.

– С ним все в порядке?.. – прохрипел Павлен, по-прежнему крепко держа неподвижного принца.

– Да с ним, похоже, уже несколько лет не все в порядке... – пробурчал Коннел, расстегивая на себе ремень и стягивая им ноги Гордвина. – И боюсь, со временем дела этого парня становятся все хуже и хуже...

– Просто госпожа Арлейн так сильно ударила его по голове...

– Ничего, там кости крепкие, с одного раза не пробьешь... – я присела возле отца Витора, который все еще лежал, согнувшись, и схватившись руками за живот. – Как вы себя чувствуете? Очень болит?

– Ничего... – почти беззвучно выдохнул тот. – Сейчас все пройдет... Можно мне воды?

– Конечно!

Как же, пройдет... Возможно, принц Гордвин и не хотел ничего плохого своему брату, но, тем не менее, врезал ему здорово – недаром святой отец все еще в себя придти не может! Сейчас надо бы осмотреть отца Витора, вернее, то место, куда он получил удар ногой – все же в медицине я немного разбираюсь (в свое время поневоле пришлось выучиться – муж сильно болел), но, боюсь, что если я попрошу об этом инквизитора, то его от возмущения удар хватит! Потому-то я и спросила о другом:

– Что здесь произошло, пока я ходила за водой?

– Не знаю... – вот и Якуб подошел, держась за голову. – Этот... принц лежал, а потом вдруг внезапно вскочил, зарычал, на нас бросился! Просто как с ума сошел! Может, у него после гибели приятеля крыша поехала?

– Боюсь, тут все много хуже... – Павлен чуть ли не с кряхтеньем поднялся с земли. – Коннел, что там с пещерой?

– Да ничего нового, все то же... – пожал плечами проводник. – Пара ужей, несколько летучих мышей, да еще какого-то непонятного зверька спугнул, похожего на маленькую кошку. Никакого звериного запаха, так что в пещере можно располагаться на ночевку без опасения. Только вот поесть бы перед сном не помешало...

– Это верно... – вздохнул Павлен. – Но, увы... Пожалуй, сейчас первым делом следует унести в пещеру наши дорожные мешки...

В этот момент Гордвин открыл глаза и обвел нас всех чуть помутневшим взглядом – как видно, пытается понять, что же случилось в недавнем прошлом, и отчего сейчас он связан не только по рукам, но и по ногам. Итак, наш пленник уже пришел в себя, и, надо сказать, это произошло очень быстро, ведь многие от такого удара в беспамятстве по часу лежат... Однако у принца, башка, похоже, куда крепче остальных, и, помолчав какое-то время, наш пленник о чем-то быстро заговорил, но в этом потоке слов я ничего не поняла, зато Пес Веры, задав Гордвину несколько вопросов, помрачнел еще больше.

– Что, развязать просит?.. – полюбопытствовал Якуб.

– Нет. Дело в том, что принцу необходимо поесть, а не то приступ может повториться.

– Так это у него что, от голода, что-ли, так крышу снесло?

– Можно сказать и так... – мрачно пробурчал Павлен.

– Эк его!.. – Якуб почесал в затылке. – У нас же ничего съестного нет! Мы и сами бы не отказались от хорошего ужина.

– Это верно... – кивнул головой Павлен, думая о своем. – Но тут случай особый. Если принц не поест, то или умрет, или с ума сойдет. Оба варианта, как вы понимаете, крайне нежелательны.

– Не понимаю, что вас так расстраивает... – фыркнула я. – Выбор тут небольшой, и потому решение, можно сказать, само плывет вам в руки. Если помрет это больное на голову высочество – займетесь бальзамированием, продемонстрируете нам свое мастерство в этом деле, благо окружающее к подобному располагает, а у принца явное затемнение разума. А что, мне такая идея по вкусу, да и идти нам станет полегче, тем более что одна голова весит не так и много. Неужели вам не нравится мое предложение? Или у принца Гордвина скопилось столько грехов, что головушка этого грешника стала просто-таки неподъемной? А может проблема в том, что сейчас в вашем мешке кое-чего не хватает для бальзамирования?

– Я вам уже как-то говорил, что шутить вы не умеете!.. – нахмурился Павлен. – Так что и не старайтесь острить – получается не просто плохо, но еще и плоско. А вот к вам, господин Коннел, у меня есть небольшой разговор. Скажите, что за звери водятся в округе? Я имею в виду тех животных, что годятся нам в пищу.

– Боюсь, что здесь куда больше тех, кто сам охотится. Но если не брать во внимание ежиков, тушканчиков и мелких птиц, то остаются только зайцы, кабаны, кое-где можно отыскать барсука... Пожалуй, это все. Хотя нет: тут изредка встречаются архары, то есть горные бараны, только вот я их видел всего однажды, и то издали. Они пугливые, к людям близко не подходят, да и живут в тех местах, где горы повыше и скалы покруче.

– Понятно... – протянул инквизитор. – Архары, значит... Госпожа Арлейн, займитесь, пожалуйста, дровами для костра, а мы с господами Коннелом и Якубом кое о чем побеседуем.

Господин инквизитор, да вы, никак, этих двоих на охоту собираетесь отправить? Что-то я очень сомневаюсь в том, что наши парни сейчас в состоянии выслеживать дичь, и уж тем более скакать за ней по горам.

Обламывая ветки можжевельника, косилась в сторону инквизитора. Трудно судить, о чем он разговаривал с парнями, причем беседа была довольно долгой, после чего те стали доставать оружие. Больше того: инквизитор вновь достал свой белый порошок, и с явной неохотой проглотил хорошую дозу этого порошка. Он что, тоже куда-то собрался?

Когда я шла мимо них большой охапкой веток, Павлен скомандовал:

– От пещеры никому не уходить, и всем быть настороже. Понятно? Да, госпожа Арлейн, постарайтесь собрать побольше дров.

– Это понятно... – кивнула я. – А вы куда надумали идти?

– На охоту... – пробурчал инквизитор. – Разве не это не очевидно?

– Ну-ну... Ни пуха вам, ни пера, охотнички.

Когда я, утащив в пещеру очередную охапку веток, вновь оказалась возле входа, то увидела, что Павлен вместе с Коннелом и Якубом отошли в сторону, вернее, поднялись не вершину довольно крутого холма неподалеку. Сейчас инквизитор стоит неподвижно, будто к чему-то прислушивается, а Коннел с Якубом присели на землю неподалеку от него. Ну, а возле пещеры пока что ничего не изменилось: принц Гордвин, закрыв глаза, по-прежнему лежит неподвижно, связанный по рукам и ногам, около него сидит отец Витор, а отец Арн находится неподалеку. Судя по лицу отца Витора, ему стало полегче, боль немного отступила, зато его дорогого братца то и дело слегка потряхивает. Интересно, что с ним такое? Конечно, болезней на свете много, в том числе и нервных, и, похоже, Гордвин страдает одним из таких недугов. Хотя я терпеть не могу этого высокомерного аристократа, но все же в глубине души ему можно и посочувствовать – не повезло парню. Очень хочется надеяться, что у Павлена все же найдется какое-то лекарство, чтоб успокоить припадки опального принца, а не то если с ним повторится подобный приступ, то еще неизвестно, чем все может закончиться.

– Отец Витор... – я присела возле молодого священника. – Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, неплохо... – он улыбнулся мне уголками губ. – Вы очень устали?

От этого вопроса я даже растерялась. Раньше меня никто и никогда о подобном не спрашивал, да и я привыкла считать, что могу вытянуть многое. То, что сейчас сказал отец Витор – это вроде простые слова, но в них чувствуется забота. Даже не ожидала, что мне будет так приятно услышать этот вопрос. Однако надо что-то ответить, и я постаралась улыбнуться как можно более беззаботно: