Стылая (СИ) - Корнилова Веда. Страница 37

Дело в том, что некоторые люди, вроде этой женщины, занимающиеся не совсем законными делами – они никогда не скажут лишнего, как бы их об этом не просили. Даже в том случае, если им хорошо заплатят за нужные сведения – даже тут они могут промолчать о многом, утаить, или же сказать далеко не все. Вот потому-то, чтоб узнать нужное, надо вначале как-то расположить к себе человека, сделать все, чтоб он не чувствовал опасности, исходящей от тебя – и именно в этот момент задать нужный вопрос. Ну, правду-то тебе все одно вряд ли скажут, но застигнутый врасплох человек своим поведением невольно может подсказать ответ на так интересующий тебя вопрос. Вот как раз именно этим я и занималась весь последний час...

– Ну, не знаю... – задумчиво протянула хозяйка, рассматривая портрет. К этому времени она уже вновь стала милой и обаятельной женщиной. – Одно могу утверждать наверняка – я совершенно уверена в том, что ранее этого парня никогда не видела. А такой портрет стоит немалых денег... Он из богатой семьи?

– По его словам – из очень богатой.

– Говоришь, он приехал сюда два года назад?

– Да. А перед своим отъездом подарил мне на память этот медальон...

Когда же я покинула этот дом, то только что пот со лба не вытерла! По счастью, у меня все получилось: чего я хотела узнать – то узнала, и пусть теперь господин инквизитор от меня отвяжется, и с остальным разбирается сам.

Кстати, перед тем, как распрощаться, женщина вновь сообщила мне прямым текстом о том, что у нее уважаемое заведение, а небольшая подработка еще никому не помешала. Дескать, если только у меня появится необходимость заработать неплохие деньги, то она рада будет видеть меня у себя, и согласна заплатить даже вдвойне, если не втройне! И вообще, нет ничего плохого в том, если я как-нибудь вечерком, да хоть сегодня!, приду к ней в гости просто для того, чтоб приятно провести время в хорошей компании, ведь молодость быстротечна, и надо успеть повеселиться... Ох, сладкоголосая ты птица, я ранее уже достаточно наслушалась историй о том, как наивных дур убаюкивающими разговорами садят на крючок, сорваться с которого нет никакой возможности.

Вернувшись на корабль, я во всех подробностях пересказала Павлену разговор с хозяйкой публичного дома. Не знаю, что он думал, но у меня в голове было другое: если только станет известно о моем посещении того злачного места, то, боюсь, торговцы могут начать сбивать цены...

– В общем, она взяла у меня авансом все пятьдесят золотых, что вы мне дали... – закончила я свой рассказ. – Сумма, между прочим, немалая, и неизвестно, сколько она запросит еще. Я не раз видела таких людей – они будут тянуть из вас деньги без остановки, но и пальцем не пошевелят, чтоб помочь.

– Сейчас речь не о деньгах... – махнул рукой Павлен. – Меня интересует совсем другое.

– Эта дама из числа тех, с кем лучше не иметь дела. Однако ваша стратегия сработала: вначале я выдала ей рассказ о великой любви, а затем это удивительное письмо по-настоящему выбило ее из привычной колеи, размягчило, настроило на лирический лад. Чего уж там говорить – я тоже нахожусь под впечатлением прочитанного. Скажите, а кто писал это послание? Кому оно предназначалось?

– Не отвлекайся. Говори по делу.

– Хозяйка публичного дома знает этого человека, что изображен на портрете, или же когда-то его встречала. Более того: я совершенно уверена в том, что она его узнала, и, могу поклясться, кое-что знает о нем. Когда много лет занимаешься торговлей, то частенько улавливаешь на лицах людей малейшие нюансы, а тут женщина настолько удивилась, что не смогла контролировать свои эмоции. Если хотите знать мое мнение...

– Хочу.

– Эта баба убеждена в том, что человек, изображенный на портрете, не способен на высокие чувства и большую любовь. Очевидно, услышав мои слова о преданном поклоннике и его страстной любви, а затем, прочитав то потрясающее письмо, она представляла себе совершенно иного человека, но увидев портрет, не смогла сдержать своих подлинных чувств. Кажется, ее поразило несоответствие между моими словами о предполагаемом женихе с его высокими отношениями к предмету своей страсти, этим волшебным письмом, и тем парнем, кого она узрела на портрете. Похоже, этот молодой человек не относится к числу пай-мальчиков. Впрочем, милые домашние детки вряд ли посещают то заведение.

– Кстати, верните письмо и медальон... – Пес Веры оставил без внимания мои слова.

– Да, пожалуйста, забирайте...

В этот момент, еще раз мельком глянув на маленький портрет, я вдруг поняла, кого мне напоминал этот молодой человек – разрез глаз, брови и чуть выдающийся вперед подбородок были точь в точь как у отца Витора. Они что, родственники? Похоже на то – семейные черты налицо. Ничего себе открытие...

Интересно, зачем инквизиция ищет этого парня, и он, похоже, нужен святым отцам до зарезу, иначе для чего все эти сложности? Вряд ли дело идет о трогательном воссоединении семьи. Да и Пес Веры ради незначительного дела вряд ли отправиться в рискованное путешествие. Впрочем, в дела инквизиции соваться не стоит, а не то враз дымком от костра потянет...

– Что она вам еще сказала? – продолжал Павлен.

– Ничего особенного. Отделалась дежурными словами: дескать, как только узнает хоть что-то об этом молодом человеке, так сразу же и сообщит мне об этом. Не знаю, можно ли ей верить, потому как эта женщина крайне осторожная, а после того, как она увидела портрет, я у нее, кажется, полностью вышла из доверия. Вполне может взять золото, и придумать какую-нибудь правдоподобную сказку. Скорей всего, именно этим они и намерена заниматься.

– В этом и у меня нет ни малейших сомнений.

Павлен ушел, а мне оставалось надеяться только на то, что больше я ему не понадоблюсь. И без того из-за требований господина инквизитора у меня сорвалась важная встреча, а если так и дальше пойдет, то я буду считаться необязательным человеком, что в нашей торговой среде крайне нежелательно. Хм, да если во всем слушаться нашего инквизитора, то в итоге я вообще могу остаться на бобах! В общем, что бы он там не говорил, а я буду заниматься своими делами, и чем быстрей распродам все привезенное, тем лучше. Ну, в крайнем случае, оставлю кое-что в заначке, чтоб господин Павлен не думал, что я полностью игнорирую его пожелания.

Увы, на следующий день опять все пошло не так, как мне бы того хотелось. Правда, с утра все складывалось просто замечательно, я успела провести несколько очередных переговоров, кстати, очень удачных. Деньги от сделок, можно сказать, шли ровным ручейком, душа радовалась тому, что все идет прекрасно, и я уже начала, было, подумывать о том, чем именно мне загрузить трюмы на обратном пути. Конечно, к этому времени я уже успела обойти здешних продавцов, кое-что присмотреть, тем более что товар из этих мест дома ушел бы у меня влет. Оставалось только прикинуть ассортимент, сравнить цены, посчитать возможные затраты, договориться о покупке оптовых партий...

И вот в этот момент, когда я занималась расчетами, ко мне снова заявился Павлен. Как, опять?! Что-то я сомневаюсь в том, что он пришел ко мне лишь для того, чтоб пожелать удачи в торговых делах. Почтенный господин инквизитор, неужели со всеми сложностями надо обязательно обращаться ко мне?! Между прочим, у меня и без вас дел выше крыши! Так невольно и вспомнишь прописные истины о том, что не стоит связываться с инквизиций – потом от нее век не отвяжешься, а слово «нет» святые братья понимать не хотят. Проще говоря, коготок застрял – всей птичке конец. Следует радоваться хотя бы тому, что оба святых отца не обращаются ко мне за помощью. Впрочем, и без того понятно, что все трое занимаются одним делом.

– Вижу, торговля у вас идет по-полной... – без предисловий начал Павлен. – А ведь я, кажется, просил вас повременить с этим делом.

– Когда тебе дают хорошую цену за товар, то отказываться просто глупо и неразумно... – пожала я плечами. – И потом, я пока что продала не все. Вы же сами просили затягивать переговоры, насколько это возможно, но еще день-два, и торговать мне будет нечем, а я начну закупать здешний товар для торговли в нашей стране.