Скользящие по грани (СИ) - Корнилова Веда. Страница 4

– Разве это возможно?

– Почему бы и нет?! Главное – растрогать судей, и в итоге все закончится хорошо! Ну, а уж если вы все же попытаетесь вспомнить то, что так интересует семью ди Роминели, то, без сомнений, они сделают все, чтоб сердца судей стали куда более мягкими. Вы понимаете, о чем идет речь?

– Хм...

– Я имею в виду некие документы, что пропали из сейфа в доме господина ди Роминели.

– Какое я имею отношение к пропавшим бумагам? Разве вы не знаете, что мой покойный муж и близко не подпускал меня к своим делам, утверждая, что у баб ни на что не хватает ума? И уж тем более он не сообщал мне о том, что хранит деловые бумаги где-то еще, помимо сейфа, ключа от которого у меня нет, и никогда не было.

– И все же я прошу вас подумать.

– Думай, не думай, а живой мне отсюда все одно не выйти, несмотря на все ваши уговоры. Вернее, выйти отсюда я смогу, но только под топор палача... Верно?

– Ну, не стоит так уж сразу... Скажем так: если все пойдет, как я рассчитываю, и вы откликнитесь на просьбу семейства Роминели, то в итоге судьи могут назначить не такой уж большой срок заключения, а как раз это вам и нужно! Разумеется, сразу же после оглашения приговора из тюремных стен вас никто не выпустит, но отбывать наказание вас почти наверняка отправят в монастырь, откуда через несколько лет вы вполне можете выйти на свободу. Ну, разве подобное развитие событий не прекрасно?

– Настолько прекрасно, что в него плохо верится... – согласилась я. – Прямо счастливая новогодняя сказка.

– Вам всего лишь надо в нее поверить.

– Господин Солан... – вздохнула я. – Жизнь в семействе ди Роминели раз и навсегда отбила у меня желание верить в сказки, тем более в сказки со счастливым концом, так что можете и не пытаться рассказывать мне очередную небылицу.

– Я понимаю, насколько сейчас вы расстроены, выведены из себя, и к тому же на вас давит окружающая обстановка...

– Как трогательно, что вы обратили на это внимание.

– Я пришел как друг, и с желанием решить вопрос к всеобщему удовлетворению. Надо попытаться сделать так, чтоб и волки были сыты, и овцы целы...

– Когда волки насыщаются, то что бы вы ни говорили, но в стаде всегда становится на одну овцу меньше.

– Не стоит передергивать, тем более что благоприятный исход дела целиком зависит только от вас.

– Позвольте вам не поверить. Семейство ди Роминели не для того раздувало эту историю и привлекало к ней всеобщее внимание, чтоб в итоге пойти на попятный, или внезапно начать проявлять немыслимое благородство. Подобное им совершенно не свойственно, так что не тратьте понапрасну свое красноречие.

– По мнению семейства Роминели, вы всегда проявляли излишнюю строптивость и не высказывали желания идти на компромисс даже в самых незначительных вопросах, но, возможно, сейчас...

– Господин стряпчий... – мое терпение подошло к концу, да и видеть этого проныру я больше не хотела. – Мне бы хотелось высказать вам очень многое из того, что накопилось у меня в душе, но в связи с тем, что я желаю максимально сократить этот неприятный визит, скажу так: у меня нет ни малейшего намерения и далее выслушивать вас. Надеюсь, вы сказали все, что хотели, а за сим я попрошу вас удалиться. Всего доброго и до встречи в суде.

– Вы ведете себя удивительно неразумно... – попытался, было, возмутиться господин Солан.

– Не стоит задерживаться, если дама с вами уже распрощалась... – я кивнула в сторону двери. – Это, чтоб вы знали, дурной тон.

– Послушайте...

– Господин Солан, я только что ясно дала вам понять, что ваше присутствие мне неприятно. Будьте любезны покинуть это убогое помещение, пребывание в котором никому не делает чести.

Когда же за ушедшим стряпчим закрылась дверь, я только не вздохнула с облегчением: видеть хоть кого-то, имеющего отношение к семейству ди Роминели – для меня это худшее из зол. Возможно, вы сочтете, что я сошла с ума, но уж лучше здесь, с крысами, чем в той благородной семейке.

Вновь вспомнилась моя прежняя жизнь, когда казалось, что впереди у меня никогда не случится ничего плохого, будущее рисовалось в розовом свете. А еще я прекрасно помню день, когда это все внезапно закончилось...

... В то утро к нам с утра доставили два письма от маркиза Рейнье, отца Полана. Вернее, одно из этих писем было адресовано мне, другое – отцу. Ну, в этом не было ничего необычного – все же до нашей свадьбы оставалось менее месяца, и потому нужно было решить множество вопросов. Кроме того, Полан частенько с утра посылал мне короткие письма, просто поздравляя с наступлением нового дня, или же отправляя мне свое очередное забавное стихотворение, одно из тех, которые он так любил сочинять.

Улыбаясь, я распечатала письмо, и мне на ладонь выпало кольцо, то самое, которое я надела Полану на палец при обручении. В растерянности я прочла короткое послание жениха, вернее, там была всего одна строчка: «Оливия, я не могу поступить иначе. Обстоятельства сильнее нас. Прости меня. Полан.». Ничего не понимая, я переводила взгляд с кольца на письмо. Еще вчера днем жених приезжал к нам, мы вместе пили чай, гуляли по саду, смеялись, болтали о всякой ерунде, строили планы на будущее, ни о каком расставании и речи не было... А может, это шутка? Если так, то шутка очень глупая и жестокая.

Пока я в полном недоумении смотрела на кольцо, пытаясь понять, что происходит, ко мне в комнату вошел отец, и столь удивленным я его давно не видела. В руках отец тоже держал распечатанное письмо, и отчего-то я сразу поняла, что это послание от маркиза Рейнье.

– Вы что, поссорились с Поланом?.. – недоуменно спросил родитель.

– Нет, что ты!.. – покачала я головой. – Даже не думали...

– Тогда я ничего не понимаю!.. – отец протянул мне письмо. – Читай, потому что у меня это в голове не укладывается!

В коротком послании от маркиза было сказано, что после некоторого раздумья он счел правильным разорвать помолвку между своим сыном Поланом Рейнье и его невестой Оливией де ля Сеннар. Дескать, возникли обстоятельства непреодолимой силы, которые делают этот брак совершенно невозможным, и потому каждый из этих двух молодых людей отныне может считать себя свободным от обязательств, и идти по жизни своим путем.

Отец что-то еще говорил, разводил руками, но я его не слушала. Маркиз Рейнье, отец Полана, всегда казался мне достаточно разумным человеком, чтоб без достаточных на то оснований принимать необдуманные решения. Кроме того он всегда относился ко мне с неприкрытой симпатией, был галантен и обходителен, а неуважительное отношение к женщинам ему было вообще не свойственно. Видимо, произошло какое-то серьезное недоразумение, раз этот человек решил разорвать нашу помолвку, а Полан прислушался к словам отца. Ну, если дело действительно обстоит таким невеселым образом, то надо немедленно разобраться в причине, и вернуть все произошедшее на свои круги – не хватало еще рушить наши жизни из-за какого-то там недоразумения.

– Я сейчас же поеду туда, и узнаю, что произошло... – кипятился отец. – Этому нелепому письму и подобному неуважению должно быть хоть какое-то пояснение! Неужели он не понимает, что подобное решение – это прямое оскорбление? Всему есть свои пределы! Я потребую ответ у маркиза и...

– Сама во всем разберусь!.. – бросилась я к дверям, не слушая того, что говорил мне отец. – Необходимо переговорить с Поланом и выяснить, что произошло!

Увы, но когда я примчалась к замку маркиза Рейнье, то там меня встретил только управляющий. По его словам, все мужчины семейства Рейнье куда-то уехали еще вчера вечером, причем сборы происходили в большой спешке. Куда направились господа – это ему неизвестно, только перед отъездом маркиз велел утром отправить письма соседям, графам де ля Сеннар, что управляющий и сделал.

Правда, я смогла переговорить с Эйвой, женой старшего брата Полана, но было понятно, что та и сама находится в полном недоумении от всего происходящего. По ее словам, вчера вечером между Поланом и его отцом состоялся крайне шумный разговор, к которому немногим позже присоединился и старший сын маркиза, муж Эйвы. Трудно сказать, о чем именно шла речь за плотно закрытыми дверями, но, судя по отдельным словам, которые иногда можно было расслышать, беседа была более чем неприятной. Дело кончилось тем, что поздней ночью мужчины куда-то уехали, и сроки своего возвращения муж Эйвы не обозначил – дескать, там будет видно. Однако он все же сообщил своей жене, что Полан разрывает помолвку со своей невестой, то есть со мной. Сам Полан ничего не говорил, но судя по его подавленному виду, молодой человек находился в полной растерянности.