В Иродовой Бездне (книга 4) - Грачев Юрий Сергеевич. Страница 23

– Ну, а теперь вы раскаиваетесь, что так поступали? — спросила сестра

– Нет, нисколько! — ответил Лева. — Господь, несомненно, видел мою искренность, а ведь написано: «С искренним Он поступает по искренности его». И вот тогда безусловно все шло так же, как Господь предусматривал. Но были с моей стороны, может быть, и лишние переживания. Теперь меня призвали, и я радуюсь: никому никаких пояснений не делаю, а все вверяю Господу, внутренне молясь: «Отец, устрой, как находишь лучше, и направь куда лучше». И на душе абсолютно спокойно, знаю: Он любит, Он силен, Он знает и все решит…

Поезд подходил к Сызрани. Знакомый вокзал. Здесь он искал когда-то работу, здесь познакомился с дорогой семьей детей Божьих, здесь его провожали… А когда-то, в прошлом, здесь, в этом городе, он сидел в пересыльной тюрьме, как «преступник».

С верующими повидаться не удалось. Приехавших сразу сдали в военное подразделение, которое было огорожено проволокой.

Скоро выяснилось, что Леву здесь не принимают, а направляют в пересыльный пункт города Куйбышева.

Поехали дальше, в Куйбышев. Сестра и тут сопровождала его.

В Куйбышеве есть район, который когда-то называли «Запанским», а теперь называется — поселок Шмидта. В нем внушительных размеров красная кирпичная церковь.

Много, много прекрасных по архитектуре церквей, знаменитый собор, — все было уничтожено, но эта церковь как-то сохранилась: ее использовали по разным хозяйственным надобностям.

В войну эта красивая церковь была особо отгорожена и в ней находился пересыльный пункт для отправляемых в армию.

Приехавшая с Левой из Тяглого Озера сестра съездила и сообщила семейным Левы, что он в Куйбышеве. И вот, его мама и Анна Ананьевна пришли проведать его. Это были краткие минуты свидания.

– Опять ты, Лева, в путь! — грустно говорила мать.

– Да, — улыбался Лева, — не имеем постоянного града, ищем будущего. Ты, мам, обо мне не беспокойся, Отец усмотрит все, до мелочи, и сделает только хорошо. У меня на сердце как-то особенно легко.

– Мы будем молиться о тебе, — говорили ему родные.

К вечеру в распределитель приехали автобусы с артистами и всех пригласили посмотреть и послушать их искусство. Лева, однако, воздержался и решил лучше уединиться.

Обходя помещение, один из военных заметил его и некоторых других, которые также воздерживались от посещения представления.

— Это что такое? А ну-ка на двор, стройся! Завтра вам наряд — мыть пол, а сегодня по моей команде — «марш бегом»!

Из окон здания слышится песня «Вот мчится тройка удалая», а Лева и его коллеги бегом маршируют по двору.

Казалось бы, что эта неприятность могла нарушить бодрое настроение Левы, но, наоборот, ему стало совсем весело. На следующий день их погрузили в вагоны. Эшелон формировался на Дальний Восток.

Здесь были люди разных возрастов, призванные из разных районов, но большинство было красноармейцев, выписанных из госпиталей и снова направляемых в армию.

Ехали в теплушках. Двери были открыты, погода стояла чудесная, и было приятно любоваться «открывавшимися видами. Сначала обычная русская природа, потом знакомые Леве Уральские горы, далее Сибирь, Прибайкалье, Байкал, Забайкалье и, наконец, Дальний Восток.

Лева захватил с собой две книги. Это — «Новый Завет», что подарила ему старушка в Уфе и с которым он никогда не расставался, и «Круг чтения» Льва Толстого. Духовной пищи было достаточно. Кормили их также хорошо. В больших городах были развернуты войсковые столовые, там они получали горячую пищу.

Как ни всматривался Лева в лица окружающих, как ни прислушивался к их разговорам, — родных по вере он не встречал. Эти праздные разговоры, анекдоты, неизбежное сквернословие — все напоминало ему сравнительно недавнее минувшее, когда он жил среди людей, не знающих Бога. Состояние души Левы можно было образно выразить, как состояние человека, попавшего в чужую страну. Он понимает язык, может говорить с людьми, но все это не родное. Он жаждет встретить земляков, родных и близких по родине. Наподобие этого и Лева чувствовал себя среди этих людей как чужой; для него было бы большой радостью встретить земляков той обетованной земли, на которой обитает правда. Но, увы, он никого не встретил.

В свою записную книжечку, которую он начал вести еще с января, находясь в заключении, Лева продолжал записывать золотые стихи на день, которые клал ему на сердце Господь. И это было дивной пищей как для размышления, так и для утешения, ободрения. Иногда один и тот же текст он брал в течение нескольких дней. И этот текст не увядал, а вновь и вновь был источником сил и надежды.

Когда они прибыли в город Комсомольск, их построили, и они двинулись в отведенные им казармы. Их встречал духовой оркестр, встречали приветственными речами, как достойное пополнение армии.

Пройдя санобработку, Лева преобразился. Гражданскую одежду у него взяли, и он получил гимнастерку, брюки и желтые ботинки с толстой подошвой, портянки и знаменитые обмотки, которые вояки называли «семиметровыми голенищами».

Надев пилотку, Лева стал неузнаваемым.

Его зачислили во взвод, и потекла обычная армейская жизнь: бегом в столовую, бегом из столовой. Занятия проходили не напряженно, так как ходили слухи, что эти войска будут использованы на трудовом фронте.

…И вдруг завыли сирены. Ночное небо прорезали лучи прожекторов, слышались какие-то выстрелы, взрывы. Началась война с Японией. Военные части быстро формировались и направлялись на фронт. В одну из таких частей попал и Лева.

В битком набитом вагоне, лежа под лавкой, ночью он молился:

— Господи, Ты знаешь, Тебе доверены и жизнь наша и судьба. Если возможно, прекрати скорей эту войну, и если Ты ведешь меня, чтобы я видел все это, то дай только быть полезным страждущим людям, оказывать помощь раненым и больным. Жизнь же моя в руках Твоих, успокой моих близких, сохрани тех, которые там познали Тебя.

Их части расположились на берегу Амура.

Рвались, взрывались доты, дзоты — японские укрепления на противоположной стороне Амура. Квантунская армия отступала. Лева попал в мотопонтонную бригаду.

Глава 24. Как милосердный самарянин

«Утешайся Господом, и Он исполнит –желание сердца твоего».

Псал. 36, 4.

Утром Лева проснулся рано. Их части должны быть брошены в наступление.

— Где здесь красноармеец фельдшер? — громко, во весь голос, спросил вошедший майор, начальник санитарной службы. Лева встал.

— Это вы? Следуйте за мной.

Познакомившись с. Левой, начальник санитарной службы сказал, что берет его в личные помощники, он будет числиться фельдшером штаба. В беседе с майором Лева не скрыл от него, что он верующий. Это удивило начальника, но он сказал:

— Я верующих знаю и надеюсь, как настоящий верующий, вы меня никогда не подведете.

В обязанности Левы входило — вести амбулаторный прием сотрудников штаба, а также водителей автомашин, приданных мотопонтонной бригаде.

На большие понтоны грузили автомашины и огромные вездеходы, которые перебрасывали в армию без задержки на суше — по воде. Лева грузил медикаменты и другие документы медсанчасти.

Мотопонтонная бригада двинулась в наступление по реке Сунгари по направлению к Харбину. Была ранняя осень. В это время река Сунгари разливалась, и многие места были затоплены. Всюду слышалась перестрелка.