Православно-догматическое Богословие. Том I - Митрополит (Булгаков) Макарий. Страница 108

А отсюда следует, что вина падения наших прародителей ни мало не падает на Бога. Создав человека свободным, Бог дал ему заповедь, и притом самую легкую, выразил ее со всей ясностью, оградил ее страшными угрозами, дал человеку и все средства к ее исполнению (ибо кроме совершенства естественных сил первозданного человека, в нем постоянно обитала еще благодать Божия) — а человек не захотел исполнить воли своего Творца и Благодетеля, — он послушал первого гласа искусителя...

Но “зачем, спрашивают, Бог и дал Адаму эту заповедь, когда предвидел, что он нарушит ее?” Затем, что такая или другая заповедь (а легче данной и придумать нельзя), только заповедь определенная, как мы уже видели, была необходима первозданному человеку для упражнения и укрепления его воли в добре, и для того, чтобы он сам мог заслужить себе славу и стяжать высшее блаженство. [1431] “Зачем Бог не воспрепятствовал пасть Адаму, и диавол искушает его, когда предвидел то и другое?” Затем, что для этого Ему надлежало стеснить их свободу, или даже отнять ее у них; но Бог бесконечно премудрый и неизменяемый в своих определениях, даровав однажды свободу каким-либо тварям Своим, не может ни стеснять, ни опять отнять ее. [1432]

“Почему не сообщил Бог человеку в самом устройстве его безгрешность, так, чтобы он не мог пасть, хотя бы и хотел, посреди всех искушений? Потому же, скажем с Василием Великим, почему и ты не тогда признаешь слуг хорошими, когда держишь их связанными, но когда видишь, что добровольно исполняют свои обязанности. Потому и Богу угодно не вынужденное, но совершаемое добродетельно. Добродетель же происходит от произволения, а не от необходимости; а произволение зависит от того, что в нас; то есть свободно. Посему, кто порицает Творца, что не устроил нас по естеству безгрешными, тот не иное что делает, как предпочитает природе разумной неразумную, природе, одаренной произволением и самодеятельностью, — неподвижную и не имеющую никаких стремлений.” [1433]

“Зачем было Богу и творить нас, когда Он наперед знал, что мы падем и погибнем? Не лучше ли было бы, если бы Он совсем не сообщал нам ни бытия, ни свободы?” Но кто дерзнет разгадывать планы бесконечно Премудрого? Кто объяснит нам, что создание человека, как существа чувственно-духовного, не было необходимо в составе вселенной? А кроме того, если Бог предвидел наше падение, то Он же предвидел и наше искупление. И вместе с тем, как Он определил создать человека, имевшего пасть, Он же и восстановить падшего чрез своего единородного Сына.

“Не только то Бог предвидел (Иоанн Златоуст) что Адам согрешит, но и то, что падшего Он восставит посредством домостроительства. И не прежде знал о падении, как предусмотрел и восстание. Знал, что падет, но приготовил и врачевство для восстания, и попустил человеку испытать смерть, чтобы научить, чего он может достигнуть сам собой, и чем пользовался по благости Создателя. Знал, что Адам падет; но видел, что от него произойдут Авель, Енос, Енох, Ной, Илия, произойдут пророки, дивные Апостолы — украшение естества, и богоносимые облака мучеников, источающие благочестие.” [1434]

§89. Тяжесть греха наших прародителей.

Грех Адама и Евы, состоящий во вкушении ими от плода запрещенного Богом древа, [1435] может показаться маловажным. Но мы поймем всю важность его и величина, если обратим внимание:

а) Не на внешность, а на сам дух заповеди, нарушенной нашими прародителями. Чего требовала от них эта заповедь? Она была заповедь искусственная, а не естественная, т.е. прародители наши не могли сами собой по голосу естественного закона, начертанного в их совести, придти к мысли, что им не должно вкушать от древа познания добра и зла, и объяснить себе, почему не должно, — а приняли эту заповедь уже внешним образом от Бога и обязывались исполнять ее потому только, что так повелел Бог. Следовательно, по духу своему, она требовала от них безусловного повиновения Богу, она была дана для испытания их послушания. [1436] Значит нарушив ее, они впали в грех неповиновения Богу или ослушания, как и выражается Апостол (Рим. 5:19), а таким образом нарушили в основании весь нравственный закон, который вообще есть ничто иное, как воля Божия, и требует от человека только повиновения этой воле. Посему и сказал блаж. Августин: “пусть никто не думает, будто грех (первых людей) мал и легок потому, что состоял во вкушении от древа, и притом не худого и вредного, а только запрещенного, — заповедью требовалось повиновение, такая добродетель, которая в разумной твари есть как бы мать и блюститель всех добродетелей.” [1437]

б) На легкость этой заповеди. “Что могло быть легче ее? Спрашивает святой Иоанн Златоуст. Бог предоставил человеку жить в раю, наслаждаться красотой всего видимого, пользоваться плодами всех деревьев райских, и запретил вкушать только от одного: и человек не захотел даже этого исполнить... Для того-то и говорит божественное Писание: произрастил Господь Бог (в раю) из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи (Быт. 2:9), чтобы мы могли знать, пользуясь каким обилием, человек нарушил, по великому невоздержанию и нерадению, данную ему заповедь.” [1438]

в) На побуждения к исполнению этой заповеди. С одной стороны, такими побуждениями служили и должны были служить для человека величайшие, особенные благодеяния к нему Творца, который соделал его собственными руками, украсил своим образом, поставил царем над всеми земнородными, поселил в раю сладости, призвал к общению с Собою, наделил бессмертием по душе и по телу, предназначил для вечного блаженства, — и за все эти милости требовал от облагодетельствованного только одного послушания. А с другой стороны — страшные угрозы за нарушение заповеди: в день в который ты вкусишь от него, присовокупил Бог, давая ее нашим праотцам, смертию умрешь (Быт. 2:17). Можно ли придумать побуждения более сильные, и притом к исполнению такой легкой заповеди. [1439]

г) На средства к исполнению ее. Надобно помнить, что Адам и Ева были еще совершенно чисты и невинны, с силами свежими, крепкими, неповрежденными грехом, и что, кроме того, в прародителях наших постоянно обитала всесильная благодать Божия. Следовательно, им стоило только захотеть воспротивиться обольстителю и устоять в добре, и они бы устояли: все зависело от одной их воли, а сил достаточно было с избытком.

д) На количество частных грехов, заключавшихся в грехе прародителей. Здесь заключались:

1. Гордость: потому что прародители прежде всего увлеклись обещанием змия: будете, как боги; [1440]

2. Неверие: потому что не поверили словам Божиим: смертью умрете;

3. Отступничество от Бога и переход на сторону врага Его, диавола: потому что не послушавшись Бога, послушались обольстителя, а поверили дерзкой клевете его, будто Бог по зависти или недоброжелательству запретил им вкушать от известного дерева;

4. Величайшая неблагодарность к Богу за все Его чрезвычайные милости и щедроты. Или скажем словами блаж. Августина: “здесь и гордость: потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией; и поругание святыни: потому что не поверил Богу; и человекоубийство: потому что подвергнул себя смерти; и духовное любодеяние: потому что непорочность человеческой души нарушена убеждением змия; и татьба: потому что воспользовался запрещенным деревом; и любостяжание: потому что возжелал большего, нежели сколько должен был довольствоваться.” [1441] А Тертуллиан в нарушении первой заповеди нашими прародителями видел нарушение всего десятословия. [1442]