Мария. Неусомнившаяся - Риверс Франсин. Страница 26

— Лицемерами? — тихо переспросила она, не в состоянии представить себе, что Иисус мог потерять самообладание.

— Мой друг слышал, как Он говорил им прямо в лицо, что они чтут Бога устами, но сердце их далеко отстоит от Него. Твой Сын сказал, что они тщетно поклоняются Богу, потому что учат людей учениям и заповедям человеческим, — по мере того, как Авия говорил, лицо его краснело все больше и больше. — Конечно, черни, которая следует за Ним, все это нравится, — он уставился на Марию. — Где твой Сын нахватался таких идей? Ты должна поговорить с Ним и напомнить Ему об уважении к людям, которые приносят жертвы нашему Богу!

Твой Сын… Твой Сын… В голосе родственника Мария слышала обвинение. Ее бросило в жар. Определенно, здесь была какая-то ошибка. Иисус никогда ни с кем не был непочтителен.

— Если Он и дальше будет так Себя вести, то вызовет раздражение Ирода и закончит Свои дни так же, как Иоанн Креститель.

— Авия, — одернула мужа Рахиль.

Мария похолодела.

— Что ты имеешь в виду, говоря «как Иоанн»? Что случилось? — она обвела взглядом своих детей и родственников. — Что вы скрываете от меня? Иаков, Иосиф?

У Иакова на скулах задвигались желваки.

— Иоанн обезглавлен.

Мария схватилась за горло.

— Обезглавлен?

По ее щекам полились слезы. Иоанн, чудесное дитя Захарии и Елисаветы, мертв? Иоанн, который еще во чреве матери узнал Иисуса, мертв?

— Это был всего лишь вопрос времени, — сказал Авия. — Он оскорбил Ирода и Иродиаду. Нельзя кричать о том, что царь и его жена виновны в прелюбодеянии, и не ожидать никаких последствий. Он говорил, что Ирод совершил преступление, взяв Иродиаду себе в жены, потому что ее муж — брат Ирода — еще жив.

Мария уставилась на Авию:

— Но это правда. Все знают, что это правда.

Авия побагровел.

— Конечно, правда, однако глупо заявлять об этом во всеуслышание. Царь Ирод арестовал Иоанна. Я думаю, он просто хотел некоторое время подержать его подальше от народа, но тут Иродиада устроила праздник в честь дня рождения царя. Ирод был пьян, когда дочь Иродиады, Саломея, танцевала для него, и он пообещал Саломее исполнить любое ее желание, даже если она попросит половину царства. Ты можешь догадаться, что было дальше. Иродиада захлопнула ловушку, велев своей дочери попросить у царя голову Иоанна на серебряном подносе.

Мария медленно качала головой:

— Нет. Нет! Как могло случиться такое?

Казалось, Авию встревожила ее реакция на эту новость, и он с укором повернулся к ее сыновьям.

— Почему ваша мать до сих пор ничего не знает об этом?

— Мы не хотели расстраивать ее, — сказал Иосиф. — Иоанн был арестован, когда Иисуса не было дома.

— Не было дома? — Авия переводил взгляд с одного брата на другого. — Когда это было?

— После того, как Он крестился в Иордане, — ответил Иаков.

Мария сидела, зажав руки между коленями, и старалась справиться с чувствами, обуревавшими ее. Сыновья, должно быть, считали, что она слишком слаба для того, чтобы быть в курсе происходящих событий. Что еще они скрывали от нее?

— Иоанн был пророк Божий, — твердо заявила она.

— Некоторые говорят, что это так, — сардонически произнес Авия.

Мария подняла голову и посмотрела на мужчин:

— Божий пророк говорит только правду.

Иаков нахмурился:

— И каждый пророк, который поступал таким образом, был убит.

Авия повернулся к нему:

— Твой брат тоже будет убит, если не прекратит всех оскорблять.

Глаза Марии засверкали.

— Бог вывел Иисуса из моего чрева и еще в младенчестве научил Его повиноваться Своему Небесному Отцу. С момента зачатия Иисус был посвящен Богу. Он делает только то, что Ему повелевает Бог.

Авия и Рахиль уставились на нее с открытыми ртами. Авия взглянул на Иакова:

— Она хочет знать, что я думаю об этом?

— Она верит в это, — ответил Иаков, взглянув на мать, и сконфуженно опустил голову.

— Женщина, — произнес Авия с состраданием, — ты не в своем уме, если думаешь, что мальчик, который каждый год приходил в Иерусалим и сидел за моим столом… Мессия…

Он встал и отошел от Марии, как будто она была нечистая. Мария почувствовала на своей спине руку Рахиль, — Мария, Мария, моя любимая подруга. Ты добрая женщина, но неужели ты действительно считаешь себя достойной того, чтобы быть избранной, достойной того, чтобы родить Помазанника Божьего? Бедная женщина из… Назарета, муж которой простой плотник?

— Наш отец из рода Давидова, — сказал Иуда, его гордость была уязвлена.

— В Израиле много других мужчин, занимающих более высокое положение, чем ваш отец, — заметил Авия и поднял руки — Мы не имеем ничего против нашего родственника, он был хорошим человеком, преданным и верным. Но чтобы он был отцом Мессии?!

— Иисус не его сын, — вставила Мария.

— Матушка! — резко остановил ее Иаков, его глаза потемнели от гнева. — В этой комнате все знают, что произошло на самом деле.

Мария вспыхнула. Она посмотрела на каждого из присутствующих:

— Бог сохранит Иисуса. Иисус не умрет!

Он Мессия! Он Помазанник Божий, обещанный Спаситель Израиля!

— На Нем рука Божья.

Однако по глазам своих родных Мария поняла, что они не верят ей, а следовательно, не верят и Иисусу.

Мария вернулась в Назарет в подавленном состоянии. За время Пасхальной недели отношения в ее семье стали крайне напряженными. Родственники снова и снова убеждали ее и ее сыновей поговорить с Иисусом, пока с Ним не случилось ничего плохого. Однако Мария понимала, что Авию больше беспокоило не благополучие Иисуса, а репутация его семьи, которой, по мнению старца, ее Сын мог навредить.

Когда Иаков и Иосиф сообщили Марии, что Иисус вернулся в Капернаум, она не удивилась тому, что они захотели пойти туда и поговорить с Ним. Она знала, что они опасались за Его жизнь. Но еще больше Иаков и Иосиф боялись, что их отлучат от синагоги. Раввин был очень разгневан после последнего посещения Иисуса и открыто заявил, что каждый, кто поверит, что Иисус — Мессия, будет отлучен от синагоги точно так же, как был отлучен Сын плотника.

— Мы пойдем, — твердо решили Иаков и Иосиф. — Мы пойдем и поговорим с Иисусом, и тогда, матушка, ты поймешь, что была не права.

Однако, придя в Капернаум, они увидели вокруг дома Петра такую огромную толпу, что не смогли приблизиться даже к дверям. Иаков, расталкивая людей прокладывал дорогу сквозь толпу.

— Пропустите нас! Это мать Иисуса, а мы — Его братья!

Слыша это, люди дотрагивались до них и восклицали что они благословенны. И все-таки дальше дверей Иаков и Иосиф не прошли. Со своего места они могли слышать Иисуса, но не видеть. Войти в дом было невозможно.

Иаков попросил мужчину, стоявшего перед ним, передать Иисусу, что пришли Его мать и братья и хотят поговорить с Ним. Через несколько минут Мария услышала, как кто-то крикнул:

— Твоя мать и братья стоят за дверями и желают поговорить с Тобой.

— Кто матерь моя и кто братья Мои? — услышала Мария голос Иисуса. — Вот матерь Моя и братья Мои. Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и мать.

Мария почувствовала, как краска смущения залила ее щеки, когда окружающие посмотрели на нее и на ее сыновей и быстро отвернулись от них.

Твой Сын более не нуждается в тебе и отказывается от тебя!

Мой Сын любит меня. Он любит Своих братьев. Он не отвергает меня. Нет!

Иаков был возмущен и рассержен, лицо его было красным. Иосиф был бледен, как мел, а Иуда и Симон выглядели сконфуженными и расстроенными. Иаков наклонился к Марии:

— Теперь ты видишь, матушка? Теперь, когда у Него есть последователи, Он забыл Свою плоть и кровь.

— Мы подождем Его.

— Зачем? — удивился Иосиф. — Чтобы Он еще больше унизил нас?

Иаков обнял Марию, желая защитить мать от любопытных глаз.

— Мы уходим, — сердито прошептал он.

Мария понимала, что спор приведет к полному разрыву ее отношений с детьми. Поэтому сначала она пошла вместе с ними, но потом решительно воспротивилась.