Отголоски иного мира - Янси Филип. Страница 28

Глава 8. Жизнь в добре

Несколько лет назад у меня состоялась страшная встреча с человеком в маске и с ножом. Однако я вспоминаю ее с благодарностью, ибо этот человек был хирург–ортопед, которому я заплатил несколько тысяч долларов за операцию на левой стопе. После операции я некоторое время соблюдал постельный режим и размышлял о боли, которую мы выбираем добровольно — иногда к своему благу, а иногда к несчастью.

В реабилитационный период я выполнял специальные упражнения. Было больно, но я терпел, понимая, что иного выхода нет. Помимо этого, хирург на три месяца запретил мне кататься на велосипеде, лазать по горам и бегать. Мне нужно было избегать любых физических нагрузок, которые могли бы воспрепятствовать процессу исцеления. В итоге под запрет попало все, что доставляло мне удовольствие.

Однажды я попытался уговорить врача разрешить мне сыграть партию в гольф. «Ко мне приедут близкие друзья. Мы собираемся только раз в год… Я тренировал замах, и если работать только верхней частью корпуса, почему бы и не попробовать? Я смогу перенести всю тяжесть на правую стопу».

Ни секунды не колеблясь, врач ответил: «Если бы я узнал, что в ближайшие два месяца вы собираетесь играть в гольф, я бы очень расстроился».

— Вы ведь и сами играете в гольф, — я попытался сыграть на его чувстве солидарности.

— Вот именно. Поэтому знаю, что вы не сможете выполнить замах, не повернув стопу вовнутрь. И тогда вес придется как раз на те кости, которые вы пытаетесь вылечить.

Потом я рассказал об этом разговоре жене и неудачно пошутил: «Ну и что из того, что он расстроится? Я же не его психиатр!»

Это было несправедливо: доктор ничего не имел против моей игры в гольф. Более того, он меня прекрасно понимал, поскольку и сам увлекался этой игрой. Однако врач желал мне добра. Он и впрямь расстроился бы, если бы его пациент необдуманным поступком поставил под угрозу все лечение. Мой доктор хотел, чтобы я смог играть в гольф и на следующий год, и через два года, и весь остаток жизни. Именно поэтому он и не разрешил мне играть сейчас — вскоре после операции.

Я отдал должное формулировке хирурга. Он не сказал: «Строго запрещено!» Такие слова пробудили бы во мне упрямство. Нет, он предоставил мне свободный выбор, объяснив последствия неверного решения предельно деликатно. И он действительно расстроился бы, если бы я пренебрег его советами, ибо стоял на страже моего здоровья, и ему было не все равно, наврежу я себе или нет.

…Одно время я вообще не думал о Боге как Законодателе: мешали неприятные детские ассоциации. Подобно многим людям, я рассматривал религию преимущественно как свод нравственных правил, переданный нам из невидимого мира для обязательного исполнения. Есть ли дело Богу до того, соблюдают ли Его заповеди ничтожные твари, населяющие крошечную планету? У меня не имелось ответа на этот вопрос. Я лишь знал, что если нарушу правила, то за ослушание дорого поплачусь.

С годами я сообразил, что подчиняться авторитету не всегда плохо. Скажем, если у меня дает сбой компьютер, я звоню в техподдержку и беспрекословно следую указаниям специалиста. Если хочу научиться играть с гольф, плачу за занятия и слушаюсь тренера. Если плохо себя чувствую, вызываю врача и выполняю его рекомендации.

Бог подобен врачу. Божьи заповеди следует исполнять по той же причине, по какой надо слушаться предписаний хорошего врача. Я полагаюсь на доктора, рассчитывая, что у нас одна цель (мое физическое здоровье), но он лучше меня знает, как добиться ее осуществления. Грех — это своего рода духовная травма или духовная зараза, подобная канцерогенам, бактериям и вирусам. Ее во что бы то ни стало следует избегать. Следует осознать: Бог хочет, чтобы уже и в этом мире я имел жизнь не больную и ущербную, а жизнь с избытком.

На лондонской выставке «Миры тела» я купил каталог с изображением экспонатов. В разделе, посвященном дыханию два изображения легких. Легкие на левой странице светлы как грудка индейки и чисты как у младенца. Легкие на правой странице выглядят так, словно ими чистили трубы. Черная масса с огрубелыми и утолщенными мембранами, через которые происходит газообмен. Согласно пояснительной надписи, легкие справа принадлежали заядлому курильщику.

Не понимаю, как врач, видевший подобные легкие, может взять в рот сигарету! Если меня тянет задымить, я достаю каталог и открываю нужную страницу. Многие экспонаты выставки «Миры тела» показывают, как люди своим поведением разрушают тело, возлагая на него непосильные нагрузки. Сопоставление здоровых и больных легких — иллюстрация природы греха: он так же замедляет рост, губит здоровье и покрывает духовную жизнь черной ядовитой сажей.

В каждом обществе есть поступки, которые все члены этого общества признают плохими, — например, убийство, воровство, инцест, изнасилование. За них общество наказывает. «Неверно было бы сказать, что порочные поступки вредны потому, что запрещены: напротив, они запрещены потому, что вредны», — прагматически заметил Бенджамин Франклин.

В последнее время, особенно с 1960–х годов, границы приемлемого постепенно раздвигались, а грех все более восприниматься иначе, чем раньше. Сексуальная революция времен моей молодости сделала добрачный секс обычным явлением и пропагандировала гражданские браки. Апологетами ЛСД и других галлюциногенных наркотиков были не только рок–музыканты, но и скажем, Тимоти Лири, преподаватель Гарвардского университета. Верховный Суд США снял давний запрет на аборты. Порнография вышла из подполья и превратилась в индустрию, приносящую миллиарды долларов прибыли. На территориях колледжей заметно участились кутежи и попойки.

На христиан, выступавших против этих тенденций, часто смотрели как на любителей портить людям удовольствие. Я вспоминаю нравственную обстановку моей юности: добрые христиане не курили, не пили, не кололись, не разводились и не занимались сексом вне брака. Но революция шестидесятых закружила вихрем и вокруг церквей. Обществу тогда казалось, что вот он — глоток свежего воздуха. Перемены, вершившиеся вокруг, сулили свободу и волю. Многие из моих друзей охотно порывали с «путами» религиозной субкультуры.

Задним числом видно: своя правда была и в этой субкультуре, которая, как минимум, способствовала сохранению людьми здоровья. Сексуальная революция же принесла венерические болезни и ВИЧ/ СПИД. Возникали медицинские неблагополучия в семьях: скажем, мужчина, сексуально активный на стороне, рискует подхватить инфекцию, и соответственно опасность заболевания его жены раком шейки матки увеличивается в 11 раз. В наши дни даже светские активисты и представители системы здравоохранения предупреждают: секс без презервативов, курение, наркотики и злоупотребление алкоголем крайне опасны для здоровья.

Вопреки собственным плотским инстинктам, я должен был признать: соблазнительные на вид вещи оказались разрушительными. А это означает, что я не в состоянии самостоятельно решить, что для меня благо.

Хирург Пол Брэнд, в соавторстве с которым я написал три книги, рассказывал мне об одной медицинской конференции, проходившей в восьмидесятых годах. В ней участвовали представители разных ведомств: Службы общественного здравоохранения, Центров по контролю за заболеваниями, Национальных институтов здоровья, Управления по контролю за продуктами и лекарственными препаратами. Они собирались раз в год, чтобы обсудить проблемы здоровья американской нации.