Дневники св. Николая Японского. Том Ι - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 80

22 мая 1880. Четверг. В Москве

Боже, скоро ль в Японию! Надоела Россия, то есть надоело безделье, как горькая редька! Кажется, скоро одурею!

В двенадцатом часу ночи. Утром поехал, как обещался, в восемь часов, к художнику Павлу Семеновичу Сорокину. Видел в мастерской много хороших вещей его и брата — Евграфа, приготовленных для храма Спасителя. Евграф рассказывал, как сделался живописцем, — из Ярославля, — чрез картину свою сделался пансионером Императора Николая в Академии Художеств. — Звал я Павла учителем иконописи в Японию. Колеблется. Показывал потом Павел остатки только что кончившейся выставки картин. — Поехал потом к иконописцу Рогожину смотреть иконы для Грузинской Божией Матери по рекомендации Федора Никитича Самойлова. Иконы в строго греческом стиле, то есть почти все — безобразие. Нет уж, для Японии лучше Пешехонова. — В Покровский монастырь. О. Иоиля не застал, — хотел его понудить к спору. Зашел к старому знакомому о. Митрофану. Выпили с ним рябиновой; ходили потом осматривать миссионерский дом, где я и помещался десять лет назад; комнаты, бывшие мои, заперты от безлюдья. Осматривали кладбище; много богатых хоронятся. Приехавши домой, застал о. протоиерея Приклонского с греческим Новым Заветом и Японскими Евангелиями. Последние — плохого перевода хираганой — и потому отказался взять как ненужные, а он чрез полчаса привез китайские. — Князь Александр Николаевич Мещерский с гувернером; поклон от княжны Александры Николаевны. Граф Сергий Владимирович Орлов–Давыдов — радостный, что женится скоро на Арсеньевой, дочери Натальи Юрьевны и сестре семинариста. Кое–кто с пожертвованиями вещей; между прочим, подрясник от игуменьи Никитского монастыря — уже сшитый. — После обеда в беседке, часу в седьмом — Иван Дмитриевич Лебедев, директор 1–й Московской гимназии, пришедший благодарить за экзамен. От него услышал, что Государыня Мария Александровна померла сегодня утром в девять часов; он только что прочел телеграмму наверху у Преосвященного Алексея. Говорил о Гимназии, о Якове Дмитриевиче Тихае, служившем у него, и его пении. — Поехал к В. Д. [Василию Дмитриевичу] Аксенову сдать на хранение собранные деньги. Всего до сих пор в Москве собрано тысяч около 49; сегодня я сдал тысяч восемь с лишком. — У Преосвященного Амбросия, к которому заезжал собственно спросить о П. С. [Петре Семеновиче] Сорокине, застал Обер–полицмейстера Козлова — о завтрашней панихиде, — где служить — в Чудове или в Архангельском Соборе? Нетерпение Козлова. — Преосвященный Амбросий говорит, что Павел Сорокин решительно не умеет преподавать, хотя сам иконописец хороший и человек религиозный. Вернувшись, хотел сказать Преосвященному Алексею, что завтра он назначен на панихиду в Чудов, после обедни, но он спал уже.

23 мая 1880. Пятница. В Москве

Утром о. Гавриил Сретенский, принесший 18 рублей, — это и есть сегодня за целый день! Значит, истощились сборы! Потом игуменья Рождественского монастыря, мать Серафима, привезшая малое архиерейское облачение. — Граф Евфим Васильевич Путятин и Ольга Евфи–мовна. Обрадовался им очень. Они проездом в имение Глебово в Подольской губернии. — На панихиду по Императрице в Чудов монастырь. Преосвященный Амбросий служил обедню. Митрополит приехал в средине службы. После обедни вышли служить панихиду: Митрополит и три викария, 16 митр и камилавок — вплоть до алтаря. В Церкви были: генерал–губернатор — князь Долгоруков, стоявший по левую руку, несколько впереди всех, и — все московские высшие власти — в мундирах. — После службы — к Преосвященному Филофею Киевскому, сегодня приехавшему из Петербурга, на пути в Киев. Там же были Высокопреосвященный Макарий, — пришли — сенатор Федор Петрович Корнилов и Гротт — академик, — депутаты по Пушкинскому памятнику, открытие которого, значит, откладывается по Высочайшему приказу. — Дома — целый день скука. Обед в сообществе о. Ивана — родного Преосвященного Алексия. — В восемь часов — к графу Путятину, остановившемуся в доме графа Орлова–Давыдова на Страстном бульваре. Целый день до одиннадцати часов провел там. Разговор — о Грузине и проекте Миссионерской академии Митрополита Филарета, о Пашкове и письме Преосвященного Феофана. — «попы в черной и белой шляпе».

24 мая 1880. Суббота. В Москве

Утром принесли рисунок сосудов для святого мира. Очень понравился. Пришел жертвователь — Иван Иванович Павлов; ему тоже понравился. От Хлебникова выражают желание, чтобы работой не торопить, а предоставить сделать на всероссийскую выставку. И хорошо бы, хотя чуть–чуть неловко — для Японии. Оставил спросить совета у Митрополитов — Киевского и Московского. С Преосвященным Алексием поехал к первому. Он первый пошел к Митрополиту, а я в это время был у Вениамина, наместника Чудова монастыря, который занимал рассказами о своем батюшке да бабушке; э! — Митрополит одобрил рисунок сосуда; насчет же выставки сказал, что это зависит от местного архиерея, то есть от Московского Митрополита. В ожидании кареты осмотрел Собор Чудова монастыря; персидские знамена; серебряные поделки (Царские врата — литые из серебра); облачения Святителя Алексия — и художник Сорокин, явившийся снять с них фотографию для помещения облачения в иконе; Вселенские Соборы на потолке, написанные с председящими Царями — нечестиво. — У нас между тем были Путятины. Я за день два раза был у них — в доме графа Орлова на Страстном, — дома не застал. Дома скучал, спал; у Преосвященного гости — ярославские духовные; пожертвования почти совсем прекратились. Скука смертная! Своды давят! Поскорей убираться отсюда, не то с ума сойти можно.

25 мая 1880. Воскресенье. В Москве

В девять часов служил литургию на Саввинском Подворье, за нею панихиду о Царице, после — чай у Преосвященного Алексея, где граф Путятин и Ольга Евфимовна. — В три часа у протоиерея Капустина. Осмотрели Церковь Святого Никиты Мученика — великолепные облачения, особенно воздухи — богатство, выше и изящнее которого трудно придумать; Евангелие поднять нельзя. У него обед; сын — цензор по иностранной литературе. — После обеда — таблица изобретения о. протоиерея; десерт в саду. — Визит к Путятину, и я оставлен был там часов до десяти с половиной. На Страстном бульваре — против окон графа Орлова–Давыдова — каскад — нисходящий и восходящий.

26 мая 1880. Понедельник. В Москве

С утра укупоривал облачения. — В одиннадцатом часу простился с графом Путятиным и Ольгой Евфимовной. Обещался быть в Глебове. — Вернувшись, укупоривал книги и прочее. Всего укупорено одиннадцать ящиков для Петербурга. — В шесть часов отправились с Преосвященным Алексеем к Надежде Заварыкиной, которая вчера взяла с меня обещание быть у ней. Рано приехали, и потому не в духе приняла и ничего не пожертвовала, хотя угощала вишнями и сливами — не с тарелок — не успела–де приготовиться. Просил взять пансионерок в школе Миссии, ибо она товарка по воспитанию Марии Александровны Черкасовой; не взяла, — не имею–де ничего, а только распоряжаюсь по завещанию тетки. — К Высокопреосвященному Макарию — в Черкизово. Проезжали мимо Сокольников, Преображенского монастыря (о. Павла Прусского — вправе), по деревне Черкизово («Черкизово–сельцо — я купил на собственное серебрецо» — Святитель Алексий Московский, Чудотворец). — Дождик. — У Митрополита — любезно, насчет 2000 рублей кредитными или металлическими — уклончиво. Облачений архиерейских обещал, книг тоже, сосуд для мира — благословил, служить в Троице–Сергиевой Лавре на Вознесенье позволил. — На обратном пути осматривал Филаретовское женское училище для духовных девочек. Там теперь живут 340, ходят, кажется, с сотню. Видели девушек — в столовой за чаем, в Церкви за молитвой, в зале, где я им сказал несколько слов; видели их классы, дортуары,  [44] умывальни. Все вообще производит очень хорошее впечатление. Заведение осматривали как оно есть — нас не ждали, — разложенные по окнам учебники… Чистота везде — и в этом, и во всех женских заведениях необыкновенные. — Не забыть бы сказать Марии Александровне Черкасовой об ее товарке — Заварыкиной — «пусть–де сама о своих нуждах пишет». Велела также напомнить о ней М. Н. [Марье Николаевне] Струве, — отцы знакомы были, кажется.