1115 вопросов священнику - Иероманах (Гумеров) Иов (Афанасий). Страница 102

Что произошло с нами? Почему так явно открылась в последнее время духовная, нравственная и культурная деградация нашего больного общества? Раньше срамословие было языком преступников, блудниц и вообще людей опустившихся. Сейчас все это слышится на телевидении и радио, звучит в кинотеатрах, свободно произносится в присутствии людей на улице. Дети, как губки, вбирают в себя это яд.

Есть много свидетельств, что сквернословие — язык демонов. Приведу лишь один пример. История эта рассказана последним настоятелем Свято-Троицкой Сергиевой лавры священномучеником Кронидом (Любимовым; 1858–1937): ««В 1894 году в обитель Преподобного Сергия прибыл помолиться прихожанин родного мне сельского храма деревни Кетилово Московской губернии Волоколамского уезда крестьянин Яков Иванович. Лицо его было печально, и на глазах виднелись слезы. Когда я спросил о причине его грусти, он зарыдал, как ребенок, и, несколько успокоившись, с тяжким вздохом сказал: «Ох, батюшка, скорбь моей души так велика, что я дохожу до уныния. Иногда и рад бы умереть. У меня есть сын Василий, восьми лет, одержимый странными припадками, которые выражаются излиянием хулы на святыню и невыносимым сквернословием. Были такие случаи. Накажу я его строго и брошу в подвал, а он и там продолжает сквернословить и хулить все святое. Лицо его делается при этом черным и страшно на него смотреть. Печаль моя за его душу столь велика, что я подчас теряю надежду на свое и его спасение». Выслушав, говорю отцу: «Ясно, тут дело диавольское. Диавол всемерно стремится погубить тебя и твоего сына. Думаю, что есть какая-то особая причина, что диавол осмелился приблизиться к чистой и невинной душе мальчика. Скажи мне по совести, не ругался ли ты сам когда-либо скверными словами и не был ли свидетелем этой брани твой сын?» Снова залился слезами Яков Иванович и сквозь рыдания проговорил: «Да, я сам виноват в грехах сына. Трезвый я не ругаюсь, но в нетрезвом состоянии — я первый сквернослов на улице и ругаюсь в своем доме, при детях. Это мой тяжкий грех перед Богом и людьми». «Кайся, Яков Иванович, — говорю я ему, — слезно кайся. Этот грех и служит причиной сквернословия и хулы твоего сына. Но не падай духом и не предавайся унынию и отчаянию. Помни, что нет греха, который бы превышал безграничное милосердие Божие. Кстати, ты теперь находишься в стенах обители Преподобного Сергия, этого великого заступника и ходатая за всю Русскую землю и за всех притекающих к нему. Проси слезно его ходатайства перед престолом Божиим за тебя и твоего сына о даровании вам исцеления душевных и телесных немощей. Веруй, что по вере будет тебе радость. Не блещет так молния во всей Вселенной, как быстро достигает молитва родителей до престола Божия и низводит на их детей святейшее благословение Всемогущего Господа. Молитва твоя и жены твоей могуча и может помочь в исцелении сына и всего вашего семейства».

Видимо, Яков Иванович горячо молился Преподобному Сергию. Из обители он уехал в мире и духовной радости. Ровно через год мне пришлось быть на родине и встретиться с Яковом Ивановичем в храме. Вид его был спокойный и мирный. На мой вопрос, как его домашние дела, он с душевной радостью отвечал: «Слава Богу! Не забыл меня Господь за молитвы Преподобного Сергия милостью Своей». И рассказал мне следующее: «Как вернулся я из Троице-Сергиевой обители, сын мой Василий заболел. В течение двух месяцев он таял, как свеча, и за все время своей болезни был необыкновенно кроток и смирен сердцем. Никто не слыхал из уст его гнилого, бранного слова. Любовь его ко мне была поражающая. За два дня до своей смерти он попросил меня позвать священника. Исповедовался со слезами и полным сознанием своей виновности перед Богом, в умилении приобщился Святых

Христовых Тайн и умер в полной памяти. Перед самой смертью он поцеловал меня, мать и всех присутствующих и тихо-тихо, как бы уснув, скончался. Его кончина для моей души была великим утешением и радостью. Сам же я, по возвращении из обители Преподобного Сергия, перестал пить, не произношу больше бранных слов». Яков Иванович после свидания со мной прожил еще двадцать лет, ведя трезвую христианскую жизнь». (Троицкие листки с луга духовного. С. 14; цит. по кн.: Отечник проповедника, М., 1996, с. 531–533).

Разве не бывает людей, высокодуховных и нравственных, не исповедующих никакой религии?

священник Владимир Переслегин

Такой вопрос можно услышать от многих атеистов, искренне любящих Родину, не продавших честь и совесть в эпоху торжества современного разврата и людоедства. За этим вопросом страшная боль: неужели я не являюсь нравственным существом, человеком, неужели Россия — не моя Родина оттого, что у меня нет веры? Наше время греха как нормы, когда жить, оставаясь человеком, — вышеестественный подвиг, выносит таких людей на самый водораздел жизни и смерти, правды и лжи. От ответа на этот вопрос сейчас может зависеть судьба человека.

Да, духовность и нравственность — понятия чисто религиозные, и вне религии они теряют свой смысл. Люди, не имеющие веры в Бога, могут тем не менее пользоваться той духовностью и нравственностью, которую сформулировала предыдущая культура, основанная на религии. Именно это произошло с поколением русских людей, оторванных от сердцевины русской христианской культуры — Православия, но при этом воспринявших в своем воспитании как положительные ориентиры такие понятия христианской культуры, как патриотизм, любовь к детям, традиционная семья; такие добродетели, как честь, целомудрие, скромность, нестяжательность, способность принести себя в жертву ради блага других; такое, наконец, краеугольное понятие, как личность — единственная и бесценная, независимо от возраста, интеллекта, социального положения. Все это воспитывалось и прививалось с конца 30-х годов, особенно в Великую Отечественную войну, советским юношам и девушкам совершенно вопреки атеизму.

Ленин, Троцкий и Сталин просто не смогли, не осилили мировую революцию. Окровавленная, оскверненная Россия осталась Россией. Без храмов, но с христианской семьей вместо «коммуны» Чернышевского и Арманд, без креста на груди, но с боязнью потерять стыд и девственность до брака вместо «долой стыд» воинствующих безбожников.

На какой-то очень большой глубине культура России оставалась христианской, вопреки расцерковлению общества. Только этим можно объяснить массовое стремление к подвигу, героизм наших отцов и дедов, их самоотречение во имя ближних и Родины. Эти качества по происхождению своему чисто христианские. Ни языческой, ни материалистической, ни оккультно-теософской системе восприятия мира они абсолютно не соответствуют.

Для идейного марксиста попы, кулаки, казаки — классовые враги, и, следовательно, их уничтожение оправданно; для нациста олигофрен — не человек и подлежит уничтожению. Это — «естественный отбор», безнравственный только с христианской точки зрения. В этих теориях общее — отвержение Бога-Личности, поклонение «богу» — материи. О том, что Россия инстинктивно отторгала эти учения, не признавая их на практике, как раз и говорит ее история в ХХ веке, особенно периода Великой Отечественной войны. Люди не задавались вопросом: свята ли Родина, свята ли жизнь ближнего, а поступали так, что из этих поступков следовало: свята! Но если бы те же люди, сознательно и до конца пересмотрев и отвергнув христианские идеалы, воспитанные в них родной культурой (тем же Пушкиным), они отказались бы и от Родины в угоду III Интернационалу, или III рейху (ведь не классовая борьба бросала ребят под фашистские танки!).

Теперь, если посмотреть на настоящих людей, уважаемых Вами с этой точки зрения, придется признать, что отцы и деды были все-таки религиозны. Они верили в высокие идеалы, хотя их идеология прибавочной стоимости, классовой борьбы совершенно не соответствовала этим идеалам. Но они были честными людьми и сражались за правое дело, не щадя своей жизни. Это тоже признак религиозного сознания: способность умереть за идеал. В этом смысле, Ленин и другие большевики эксплуатировали христианские качества народа, сбитого с толку «лучшими людьми» — врагами Веры, Царя и Отечества. Народ не смог в одночасье переступить через себя, через свой генотип, если хотите, сформированный Святой Русью.