Учение Оригена о Святой Троице - Болотов Василий Васильевич. Страница 15

2) Dial. с. Tr. n. 57. οὗτος ὁ τῶ Ἀβραὰμ ὀφθεὶς Θεὸς καὶ ἱπηρέτης ὢν τοῦ ποιητοῦ τῶν ὅλων Θεοῦ. n. 126. δι' ὢν (речь о богоявлениях Моисею, Иакову и Аврааму) ἀποδέδεικται ὑπὸ τῶ Πατρὶ καὶ Κυρίω τεταγμένος, καὶ ὑπηρετῶν τῆ βουλῆ αὐτοῦ, οὗτος ὃς ὤφθη… τοῖς… πατριάρχαις… ἄγγελος παρά τοῦ Πατρὸς πεπεμμένος. n. 127. ἄγγελος ἐκ τοῦ ὑπηρετεῖν τῆ γνώμη αὐτοῦ (τοῦ Πατρὸς), n. 128.

Господа, но, как разъясняет сам св. Иустин, это выражение имеет тот смысл, что Отец есть причина Сына, виновник и бытия, и божественных совершенств Его; ¹следовательно, если в этом выражении и есть какой‑либо оттенок подчинения Сына, то это субординационизм по ипостаси. В словах"Сын рождается силою, волею, хотением Отца"видят"самое сильное субординацианское выражение" ² у св. Иустина,"решительный субординационизм"; ³ но, в сущности, смысл их совершенно неизвестен: мы видим, что ими св. Иустин утверждает, но решительно не знаем, что он ими отрицает. Печальная известность, которую получили эти слова в эпоху арианских споров, всецело основана на том, что"рождение волею"ариане противопоставили"рождению из существа", между тем как св. Иустин прямо утверждает, что"Отец из Себя родил Сына"; а это выражение несравненно легче истолковать в смысле"рождения из существа", чем в смысле арианского"рождения по воле". Таким образом, ни одно из указанных выражений не дает права утверждать, что св. Иустин был сторонником субординационизма по существу.

Но есть один пункт, который не мирится с мыслью о совершенном равенстве Сына с Отцом: Сын представляется у св. Иус-

Κύριος ὢν ὁ Χριστός, καὶ Θεὸς Θεοῦ Υἱὸς ὑπάρχων, καὶ δυνάμει φαινόμενος πρότερον ὡς ἀνήρ, καὶ ἄγγελος, καὶ ἐν πυρὸς δόξη. Таков круг представлений св. Иустина относительно этого пункта. Идея подчинения Сына стоит в тесной связи с мыслью о Его служении; эта мысль сближается с мыслью о посланничестве и явлениях Сына в виде различных конечных существ. Как смотрел на «служение» Сына сам св. Иустин, видел ли он в самой возможности этого служения признак умаления Сына пред Отцом, из приведенных мест не выясняется. Поэтому объяснение Дорнера (I, 426), что Сын потому называется «служителем», что «Он — орган откровения Отца», не имеет против себя никаких данных.

1) Dial. с. Tr. n. 129. δύο ὄντας ἀριθμῶ μηνύει ὁ λόγος ὁ προφητικός (Genes. 19, 24), τὸν μὲν έπὶ γῆς ὄντα, τὸν δὲ ἐν οῦρανοῖς ὑπάρχοντα' ὃς καὶ τοῦ έπὶ γῆς Κυρίου Κύριός ἐστιν, ὡς Πατὴρ καὶ Θεός, αἴτιός τε αὐτῶ τοῦ εἶναι καὶ δυνατῶ καὶ Κυρίω καὶ Θεῶ.

2) Dorner, 1, 425. Dieser Ausdruck nun, dass auch die Zeugung des Logos Gegenstand eines göttlichen Rathschlusses und Willens sey, ist der stärkste subordinatianische Ausdruck bei Justin. Что однако и no Дорнеру это выражение не имеет решающего значения, см. стр. 40 пр. 1.

3) Kurtz, I, 1, 335. Die Zeugung des Sohnes stellt er (Justinus) als ein Resultat des göttlichen Willens dar. So ist auch Justinus entschieden im Subordinationismus befangen.

тина не в той мере вездесущим и неограниченным по пространству, в какой Отец. Именно, относя все ветхозаветные богоявления к Сыну, св. Иустин решительно высказывается против самого предположения, что патриархам мог являться и Бог–Отец.

"Ни Авраам, ни Исаак, ни Иаков и никакой другой человек не видал Отца и неизреченного Господа всех вообще и Самой Христа в частности". Сын Божий — это Он являлся в виде огня Моисею и беседовал с ним из тернового куста. ¹ "Никто, у кого есть хоть немного ума, не осмелится сказать, что творец всего и Отец, оставив все, что выше неба, явился в небольшом пространстве земли". ² "Не думайте, что Сам нерожденный Бог сходил откуда‑нибудь. Неизреченный Отец и Господь всего никуда не приходит, не ходит, не спит и не встает… Недвижим Он, невместимый даже в целом мире… И каким образом Он мог бы говорить с кем‑либо, или явиться кому‑нибудь, или открыться в малейшем пространстве земли, когда народ при Синае не мог взирать даже на славу посланного Им"? ³

Такая аргументация невозможна при ясно сознанной мысли о совершенном равенстве Сына Божия с Отцом. ⁴ Вездепри-

1) Dial. с. Tr. n. 127. Οὔτε οὖν, Ἀβραάμ… οὔτε ἄλλος ἀνθρώπων εἶδε τὸν Πατέρα καὶ ἄῤῥητον Κύριον τῶν πάντων ἁπλώς καὶ αὐτοῦ τοῦ Χριστοῦ- ἀλλ' ἐκεῖνον τὸν κατὰ βουλῆν τὴν ἐκείνου καὶ Θεόν ὄντα Υἱὸν αὐτοῦ, καὶ ἄγγελον ἐκ τοῦ ὑπηρετεῖν τῆ γνώμη αὐτοῦ.

2) Dial. с. Tr. n. 60. οὐ τὸν ποιητὴν τῶν ὅλων καὶ Πατέρα καταλιπόντα τὰ ὑπὲρ οὐρανὸν ἅπαντα, ἐν ὀλίγω γῆς μορίω πεφάνθαι πᾶς ὁστισοῦν, κἂν μικρὸν νοῦν ἔχων, τολμὴσει εἰπεῖν.

3) Dial. с. Tr. n. 127. μὴ ἥγεῖσθε αὐτὸν τὸν ἀγέννητον Θεὸν καταβεβηκέναι ἢ ἀναβεβηκέναι ποθέν. ὁ γὰρ ἄρρητος Πατὴρ καὶ Κύριος τῶν πάντων οὔτε ποι ἄφῖκται, οὔτε περιπατεῖ, οὔτε καθεύδει οὔτε ἀνίσταται, ἀλλ' ἐν τῆ αὐτοῦ χώρα, ὅπου ποτὲ μένει (n. 56. τοῦ ἐν τοῖς ὑπερουρανίοις ἀεὶ μένὄντος), όξύ ὁρῶν… πάντα γινώσκει… οὔτε κινούμενος ὁ τόπω τε ἀχώρητος, καὶ τῶ κόσμω ὅλω, ὃς γε ἦν καὶ πρὶν τὸν κόσμον γενέσθαι (в n. 57 также вводится это определение (τόν καὶ πρὸ ποιήσεως κόσμου ὄντα Θεόν), по–видимому, в том же смысле, т. е. как элемент, усиливающий невероятность иудейского мнения, что Сам Бог (Отец) явился Аврааму). πῶς ἂν οὖν οὗτος ἢ λαλήσειε πρὸς τινα, ἡ όφθείη τινί, ἢ ἐν ἐλαχίστω μέρει γῆς φανείη, οπότε γε οὐδὲ τὴν δόξαν τοῦ παρ' αὐτοῦ πεμφθέντος 'ίσχυεν ὁ λαός ἰδεῖν ἐν Σινᾶ;

4) В основе этого воззрения лежит неправильное представление об условиях богоявлений. Между тем как, по учению церкви, Бог, открываясь видимым образом в известном месте всем существом Своим, в тот же самый момент присутствует всем существом Своим везде и всюду: св. Иустин, опираясь на букву

сутствие и непространственность — определения существа Божия и потому в совершенно равной мере и в том же самом смысле принадлежат и Отцу, и единосущному с Ним Сыну, а потому ограничение этих определений в применении к Сыну, последовательно раскрытое, должно повести к опасным заключениям. ¹ Но так как ничто не доказывает, что св. Иустин со–антропоморфических выражений св. писания (напр. Быт. 7, 16; 11,5; 17,22; 19, 24. Псал. 28, 7), полагает, что для того, чтобы явиться в известном пункте земли, Бог должен оставить место Своего пренебесного присутствия. Это представление осложняется еще той правильной мыслью, что Бог не может быть пространственно присущ миру и только миру, потому что Он существует прежде мира (вероятно при этом предполагается, что если бы Бог существовал в условиях земного пространства, то Он до сотворения мира не мог бы и существовать; ср. подобное воззрение у Плотина; см. стр. 38 пр. 1), но отсюда делается тот произвольный вывод, что поэтому Бог и никогда не может являться в мире. Но в таком случае, при единстве существа Отца и Сына, являться в мире столь же невозможно и для Сына, и однако же Он является. В этом видят (Mohler, Kuhn, Schwane) очевидное противоречие св. Иустина его собственным словам: он учит, что Сын существует решительно прежде всех творений (Dial. с. Tr. n. 129 стр. 42 пр. 3), что Слово было и есть во всем (Apol. 2. n. 10. Λόγος γὰρ ἦν καὶ ἔστιν ὁ ἐν παντὶ ών). Но уже Кун справедливо замечает, что хотя Сын рождается и прежде всех творений, но с целью творения, и в этом лежит основание возможности откровений Сына в мире (op. cit. S. 139); по крайней мере противоречие в словах св. Иустина этим до некоторой степени ослабляется. Равно и место из Apol. 2. n. 10. не представляет столь решительного свидетельства о вездеприсутствии Слова, какое находят здесь Кун и Шване: в контексте речь лишь о том, что Слово есть всеобщий учитель, говоривший в пророках, проповедавший на земле по воплощении, познанный отчасти и Сократом.