Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Ма - Вафидис Эмилиан. Страница 21

Однако в этом правиле преподобный Антоний говорит прежде всего о собратьях-монахах из других обителей, которые приходили в его монастырь для того, чтобы укрепиться в вере и своих убеждениях, получить поддержку в трудностях, потому что то была эпоха, когда ереси представляли опасность и для монахов, и для монастырей. Многие монахи уходили из своих монашеских общин и становились раскольниками или еретиками: несторианами, монофизитами,

оригенистами. Оригенизм был грозой монастырей, он их опустошал. И до сего дня есть монахи, последующие учению Оригена, несмотря на то что оригенизм был осужден многими церковными Соборами. Итак, святой Антоний призывал не прогонять монаха, ищущего истинной веры. Он советовал не отказывать и язычникам, которые приходили в монастырь и хотели принять веру Христову.

Но существует ли такая проблема в наше время? Конечно, да. У наших братьев могут быть сомнения в вере, выражающиеся в глубоких сердечных переживаниях и внутренних бранях. И поэтому им нужна наша любовь, наше снисхождение, они хотят увидеть нашу живую веру. Вера во Христа выражается главным образом в исполнении заповедей Божиих. Нам необходимо быть ревностными и особенно в посте и неленостном стоянии в церкви, потому что из этого видно наше трезвение и бодрствование на молитве. Для того чтобы человек укреплялся в вере, он должен ясно ощущать, что монастырь бодрствует. Напротив, прояви мы наималейшее нерадение в исполнении заповедей Божиих — и человек потеряет всякую веру, немедленно падёт. Этот живой пример веры необходим сегодня особенно мирским людям, поэтому не будем прогонять того, кто ищет веры Христовой.

Поистине, в наше время и на Востоке, и на Западе вера хранится в монастырях. Человек устал от слов и предписаний. Его могут тронуть, поразить и даровать ему Бога только плоды живого опыта, которые он видит в душах других людей, потому что сам такого опыта не имеет. На Западе, например, в монастырях может быть очень мало монахов, но тем не менее миряне во множестве приходят туда и там обретают веру. В России, Сербии и во всех посткоммунистических странах люди также находят веру в монастырях, из монастырей восходит солнце.

В миру нет признаков Божия присутствия: нигде не увидишь, чтобы люди постились, открыто проявляли свою любовь к Богу. Заходишь в школу и не встречаешь там ни одного ученика, который бы смело говорил, что верит в Бога. Люди хотя и верят, но не исповедуют своей веры в обществе. В газетах пишут статьи против Церкви, и никто не выступает в ее защиту. Люди грешат, устраивают карнавалы, и никто не возражает. Мы свыкаемся с этим, и совесть людей постоянно сожигается, потому что нет исповедания веры. Исповедовать веру очень важно, поэтому Христос говорил: Кто исповедает Меня пред человеками, того исповедаю и Я пред ангелами.

Значит, те, кто посещает монастыри, ищут веру Христову. Монастырь должен им ее дать, но дать как результат личной духовной жизни монахов, а не формально по обязанности. Когда люди приходят в монастырь и говорят, что они хотят здесь отдохнуть, это значит, что они приходят, желая почувствовать, что сегодня еще есть вера. Христос сказал: Когда придет Сын Человеческий, найдет ли Он веру в мире? То же самое произносит и сердце каждого человека, приближающегося к монастырю. Однако какое же разочарование он почувствует, если увидит, что хотя монах радостный (что тоже важно), ласковый, мирный, полный любви, но не может сказать разумного слова, не претерпевает мученичества в подвиге, молитве, бдении, то есть он такой же, как все. Ведь и в миру человек может найти любовь. Если он придет к кому-то в гости, то его встретят приветливо, накроют на стол. Приходя в монастырь, человек хочет найти нечто другое: в наших глазах, в наших устах, в нашем поведении он ищет признаков духовного мученичества, мученичества совести. Он желает увидеть, что мы отличаемся от людей в миру, что мы живем во Христе и потому у нас аскетичный вид, наша речь серьезна, улыбка сдержанна, мы ведем себя скромно, садимся, встаем и любые другие движения делаем благообразно. Сегодня люди жаждут веры Христовой.

Следовательно, это правило преподобного Антония относится и к нам. Когда монастырь всеми способами пытается отгородиться от мира, когда мы, якобы желая пребывать в безмолвии и бдении, считаем, что общение с людьми причиняет нам вред или что мы не должны нести людям веру Христову, тогда мы вступаем в противоречие с исконными монашескими правилами. В особенности очевидным станет это противоречие, если мы вспомним, что древние монастыри в отличие от наших находились в пустынях, но это не мешало им радушно принимать всех приходящих и нести людям свет веры Христовой. Церковь как Тело Христово, устраивая свою жизнь, не может не учитывать нужд всей церковной полноты. Миряне и монахи — это одно Тело, Тело Христово. Поэтому не будем негодовать на людей и ждать с нетерпением, когда же они уйдут. Наоборот, будем повторять слова Господа, которые Он произнес, когда эллины пришли на Него посмотреть: Ныне прославился Сын Человеческий.

Человек, приходящий в монастырь, даже если он невоспитанный или ведет себя неприлично, на самом деле хочет видеть Иисуса, хочет найти веру Христову в людях, возрожденных во Христе, но он не знает, как выразить свое желание.

* * *

Мы упомянули об оригенизме. Как получилось, что Ориген допустил серьезные догматические ошибки, хотя он был ученейшим человеком и все делал из добрых побуждений, из любви к Церкви?

Ему недоставало смирения. Он хотел возвещать истину. Тогда как раб Божий не хочет говорить об истине, он хочет в смирении этой истиной жить. Все, кто разглагольствуют об истине, о своих богословских мнениях, все, кто стремятся быть во всем исправными, на самом деле совершают ошибки и однажды услышат от Господа: Не знаю вас, отойдите от Меня все делатели неправды. Ориген первым создал богословскую систему и задумал выразить словами не что-то свое, а веру Святой Церкви. Но святые отцы и монахи не проповедовали веру, а жили ею, и тем самым свидетельствовали о вере. Ориген в конечном счете принес в Церковь смерть, хотя был умнейшим человеком, великим мистиком. Святые отцы составляли антологии из его сочинений, не называя имени Оригена.

Не открывай всем свои мысли, но только тем, кто может спасти твою душу. (41)

Человек по немощи или незнанию считает нужным высказать свои мысли, идеи, мнения первому встречному. Приходит, например, в монастырь новый послушник, видит какого-то брата, принимает его за ангела и начинает открывать ему свои мысли. Потом повторяет то же самое второму, третьему брату. Спустя какое-то время он вдруг понимает, что уже все знают, о чем он говорил. Тут он спускается с облаков,

чувствует себя преданным. Кто виноват? Послушник сам заслужил такую участь, хотя проговорившиеся братья, конечно, погружены в собственное зловоние, в их душе нет Бога. Доказательство тому — невоздержность их языка, потому что человека можно узнать по его речи. Итак, не будем жаловаться, говорить о своих мыслях, трудностях, искушениях, желаниях, мечтах, открывать свое сердце любому человеку в рясе, монаху или священнику. Открываться мы можем только тому, кто нас уважает, благородному, возвышенному человеку — своему старцу, который несет за нас ответственность пред Богом, любит нас истинно, при беседе с нами не переходит к мирским темам и не вредит нам своими суждениями.

Это серьезный вопрос, который требует предельного внимания. Если мы не будем к этому внимательны, то будем страдать, бороться с ветром — мы станем похожи на крыши, которые со всех сторон обуреваются ветрами. Растрать свое здоровье, потеряй время, промотай миллионы, но не расточай своего сердца, иначе тебя перестанут уважать. Среди пятисот человек трудно найти двух-трех, способных спасти твою душу. И безусловно, мы не должны говорить о своей боли, проблеме, трудности, даже просто высказывать свои мысли в том случае, когда хотим кому-то помочь. Наши мысли — это сокровище нашего сердца.