Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Ма - Вафидис Эмилиан. Страница 69

Кроткий человек внутренне спокоен, его не возмущают душевные бури, он не похож на того, кто сегодня радуется, а завтра унывает, сегодня хочет что-то сделать, а завтра уже охладевает; если к нему отнесутся по-доброму — радуется, а если плохо — приходит в смятение и бросается искать у кого-нибудь поддержки или же спешит к игумену, чтобы тот его выслушал и восстановил справедливость. Монах, который ведет себя так, чувствует постоянное смущение, страдание, томление, горечь, подобно людям в миру. Поэтому святой Макарий проводит черту между монахом и мирянином и говорит, что монах — это воин Христов, то есть тот, кто всегда спокоен, невозмутим, непритязателен. Его не нужно ежеминутно поддерживать, чтобы он был мирным и радостным. Напротив, он сам становится отрадой для других. Помыслы не тревожат его, он погружен в мысли, навеянные прочитанной книгой, духовными наставлениями, всем тем, что он видит и слышит за богослужением. Говоря на монашеском языке, у него нет помыслов, иначе он никогда не был бы кротким, но всегда пребывал бы в беспокойстве и смятении.

Святой Макарий с самого начала говорит о том, каким должен быть монах, чтобы мы испытали себя и проверили, действительно ли мы стремимся к Богу или, не отдавая себе отчета, ищем чего-то другого и потому сами для себя оказываемся камнем преткновения.

«Должны быть благоразумными». Почему преподобный Макарий в начале устава говорит о благоразумии? Если ты ведешь себя неблагоразумно, то подвергаешься разным опасностям. В миру человека, даже если он безрассуден, предохраняют от духовной опасности жизненные трудности, распри, невзгоды, семейные неурядицы, необходимость заботиться о детях, положение в обществе, — из-за всего этого он не может поступать так, как ему вздумается. Он не столько сам идет по жизненному пути, сколько его ведут по нему обстоятельства и трудности жизни.

В монастыре, в отличие от мира, царит свобода, тишина и мир, и если у монаха нет благоразумия, то он совершает нелепые поступки и впадает в крайности: хочет подвизаться крайне сурово, достичь вершин молитвы, стяжать славу и почести. Он не удовлетворяется тем, что ему действительно под силу, но ищет верха совершенства, не задумываясь о том, что предназначил Бог именно ему. Он хочет увидеть в себе и в своей жизни плоды своих трудов и успехи, но не видит их, потому что его желание не христоподобно — не соответствует примеру и образу Христа.

По сути, такой человек живет для самого себя. Он создает из себя идола. Он кормит, поит и пестует свой эгоизм, хочет достичь своих собственных целей, преуспеть в чем-то, что ему кажется важным. Так он превращается в чудовище. Поэтому святой добавляет: «Вы не должны гордиться». Если в человеке нет смирения, благоразумия и постоянства, то он непременно собьется с пути.

Воины Христовы не должны также «оскорблять друг друга», как говорит правило. Святой Макарий — человек благовоспитанный. К дарам Святого Духа: любви, миру, кротости, смирению, долготерпению, доброте, снисходительности — он причисляет и то, чтобы брат не оскорблял брата. Он хочет показать, что монах может жить в монастыре только в том случае, если он умеет находиться в обществе. Невозможно жить в монастыре, если у тебя нет такой добродетели, как умение общаться с людьми. В первую очередь нужно научиться не оскорблять другого человека. При любых обстоятельствах, прежде чем действовать, я должен оглянуться: не заденет ли мое поведение ближнего?

«Не должны злословить». Святой особо упоминает о злословии, потому что язык может искалечить человеческую душу. «Не должны кичиться». Мы никогда не должны выставлять себя, говоря: «Я считаю, что правильно так-то; я уверен; мне открыл Бог». Вместо того чтобы все время говорить «я», будем передавать дословно или своими словами то, что изрекли святые, что провещал Бог во Святом Духе через пророков, апостолов, праведников, преподобных, мучеников, исповедников. Речь святого Макария проста. До сих пор он не сказал ни слова ни о молитве, ни о созерцании.

Воины Христовы не должны угождать себе.

Кто не следит за этим, тот не подъемлет креста Христова, — вместо этого его самого вздымают бесы. Если мы охвачены помыслами или испытываем затруднение, беспокойство, тревогу, ослабление сил во время молитвы или нашего ночного бдения, то почти всегда это значит, что мы погрешаем против того, о чем говорит авва Макарий. Чтобы преуспеть в молитве, нужно сначала отречься от угождения себе.

Я должен жить ради ближнего. Пусть я стану ступенькой, на которую он встает, тарелкой, из которой он ест, глазами, руками, ногами, сердцем, которые необходимы ему для жизни. Буду стремиться к тому, чтобы ближнему было хорошо, чтобы он был всем доволен. И когда я этого достигну, тогда смогу приступить к монашеской жизни.

Они должны служить Неленостно, быть ревностными в молитве, совершенными в смирении, расположенными к повиновению, постоянными в ночном бдении, радостными в посте.

«Должны служить Неленостно». Вспомните преподобных Пахомия и Паламона — ночью, когда им хотелось спать, они перетаскивали с места на место мешки с песком. И вы лучше взвалите на себя мешок мусора и с усердием носите его туда и сюда — но только не ленитесь на послушании! Работа, которую нам поручают в монастыре, освящает нас, помогает нам стяжать дух смирения и трудолюбия — тогда как самовольные занятия могут стать для нас смертью.

«Должны быть ревностными в молитве, совершенными в смирении». Вы должны работать для других, но ревность ваша пусть будет отдана молитве. К сми-

рению же не подходите со своими мерками, то есть не говорите: «Сегодня уступлю я, а завтра пусть уступает другой». Уступать должен только ты. Понимать другого всегда должен ты.

«Расположенными к повиновению». Нет такой причины, которая давала бы тебе право возражать. Прекословие нас отравляет. Если повар сварит котел супа и туда попадет всего одна капля яда, мы, естественно, выльем весь суп. Нам не придет в голову слить только ту часть, куда капнул яд. Отрава уже распространилась повсюду.

«Постоянными в ночном бдении». Исполняй свое правило каждый день, а не так, чтобы сегодня исполнить, а завтра нет, потому что после двух дней без правила ты потеряешь свое духовное устроение, и тебе понадобится несколько месяцев для возвращения в прежнее состояние. А если ты оставишь правило надолго, то тебе потребуется несколько лет, чтобы снова начать жить духовной жизнью.

Итак, основание нашей жизни — служение ближнему. Восхождение на небо — молитва. Условие истинности нашего молитвенного восхождения — смирение. Защита от падений при этом восхождении — послушание. Подготовка к дальнейшему преуспеянию — молитвенное правило. И неотъемлемая часть всех этих деланий, знак напряженного ожидания Бога, нашей надежды привлечь благодать Божию, напоминание, жало, которое не дает впасть в забвение, — это пост. У постящегося нет никакого желания ссориться, кричать, разговаривать, суетиться. Телесные силы слабеют, и человек бережет их, чтобы ревностно исполнять свое послушание, чтобы пребывать в трудах, бдении и молитве.

«И радостными в посте». Какое наставление давал Христос Своим апостолам, ученикам, народу? Умастите себя благовонными маслами — позаботьтесь о том, чтобы хорошо выглядеть: не потому, что хотите отправиться на прогулку, а потому, что желаете принадлежать Христу. Девушка в миру красится, желая выглядеть привлекательно и в обществе чувствовать себя комфортно. Ей кажется, что она красивее других, что на нее обращают внимание, признают ее, и ей от этого хорошо. Для монаха же комфорт — это пост. Причем монах, постясь, должен быть радостным, отзывчивым, «намащенным маслом», величественным. Как «намащение» — привлекательность — открывает перед мирским человеком двери и дает ему признание со стороны других, так и пост открывает врата добродетели и человеческого признания для монаха.