Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Ма - Вафидис Эмилиан. Страница 93

Итак, поскольку святые — мое будущее, а я — член тела Христова, то святые — моя семья и моя честь. Входя в их сонм, я делаюсь своим Богу. Простой человек, родившийся и выросший в каком-то доме, раб или сын, теперь я становлюсь родным, своим для Бога, Его другом, сыном Божиим. Чего еще желать? Найдется ли что-то такое, чего я не получил бы, призывая святых? Святые все дают мне сами, мне не нужно ничего добиваться, размышлять о том, чего мне хочется. Обо всем позаботятся святые. Как адвокат после моего обращения, уладив мое дело, присылает мне судебное решение, точно так же и святые все улаживают. Я призываю святого и ложусь спать, а он, пока я сплю, продолжает свое дело, все для меня устраивает.

Подвижников часто изображают молящимися в пещере перед иконой — как правило, перед иконой Пресвятой Богородицы. Один святой, молясь перед иконой Богородицы, был обуреваем плотскими искушениями. «Что же это такое? — недоумевал он. — Я молюсь Богородице, а дьявол постоянно искушает меня. Когда это закончится?» Тогда является ему дьявол и говорит: «Что ты жалуешься? Сам виноват. Не поклоняйся этой иконе, и я перестану с тобой бороться». Дьявол сказал монаху правду, в своих обещаниях он верен, не то что мы. Святые заклинали дьявола, и тот говорил правду, а мы лжем даже тогда, когда нас заклинают.

Сатана согласился уйти при условии, что монах перестанет поклоняться иконе, потому что, поклоняясь ей, простирая к ней руки, монах достиг бы совершенного преуспеяния. «Если, — подумал дьявол, — он прекратит поклоняться иконе, тогда мне уже не будет нужды искушать его». Он сам утратит Царство, дерзновение, останется один, выпадет из рук Божиих, и его уже больше не будет защищать пролитая за него кровь Христова и Святой Дух, Который орошает и покрывает его Своей благодатью.

Итак, в нашей келье, когда мы исполняем правило, с нами Бог, Священное Писание, то есть вся история Церкви и все Божественное домостроительство, святые и, возможно, рукоделие. Кого же недостает? Как правило, в келье нет нас самих, прежде всего нашего ума, потому что он где-то блуждает. Теперь наша задача привести в келью самих себя. Приходят святые, приходит Бог, все повинуются человеку умаленному малым чем пред Ангелами, и только он сам не повинуется ни себе, ни Божию призыву. Поэтому важная задача — самим присутствовать на своем правиле. Ясно, что достигается это с помощью молитвы.

Молитва — это предстояние ума перед Богом. Несмотря на то, что и тело участвует в молитве, подлинное мое существо — это мой ум. Именно он должен предстоять перед Богом, поскольку он дает мне жизнь. Однако под большим вопросом остается то, согласится ли он смириться и предстать перед Богом. Итак, у меня есть ум, владычественное моей души, который должен беседовать с Богом. Но как правило, нам нравится предстоять не перед Богом, а перед самими собой, и для этого мы собираем свои силы, словно военный караул, чтобы они исполняли наши распоряжения, воплощали наши намерения и мечты. Но теперь время моему уму сосредоточиться и предстать перед Богом и Его святыми. Важно, чтобы он сосредоточился в самом себе и молился без помыслов. Остальное исполнит Бог и святые.

Теперь посмотрим, как нужно молиться Иисусовой молитвой. Существует множество способов ее совершения. Каждый человек, соответственно своему характеру, находит свой способ, который со временем изменяется. Сегодня я чувствую, что мне лучше произносить молитву устами. Завтра замечаю, что удобнее молиться языком, произношу слова: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного», и мой ум следует за языком. Другой человек замечает, что ему удобнее произносить молитву в области гортани, он приводит в движение органы гортани, и его ум идет туда. Третий соединяет молитву с биением сердца. Это не значит, что необходимо опускать свой ум в сердце: искусственными приемами пользоваться не обязательно. Важно найти для себя способ молитвы, который подошел бы нам сегодня, а завтра Христос подаст нам другой способ или мы найдем его сами. «Завтра» может наступить через месяц, через пять лет и даже через двадцать. Но только представьте себе, это двадцать лет борьбы вместе со Христом, неотступное пребывание со Христом!

Во время молитвы я слежу за тем, чтобы в мой ум ничто не входило. Когда я рисую круг, линия нигде не прерывается. Точно также должно происходить и с умом. Мне нужно произносить молитву так, будто я рисую круг и постоянно возвращаюсь к исходной точке, не выходя за пределы этого круга. Даже если мне явится Христос и скажет: «Какой ты молодец! Я пришел благословить тебя», то я должен ответить Ему: «Сейчас не время, я занят тем, чтобы мой ум следовал за словами молитвы». Тем более не надо ни о чем размышлять, даже если на ум придет какая-то благочестивая мысль или прекрасная идея. Я не должен на это отвлекаться, потому что молитва — это непрестанное сочетание со Христом. Христос приходит и соединяется непосредственно с умом. Если оставить на столе мед, пчела прилетит сама, мне не нужно заставлять ее. То же самое происходит и с молитвой: я заключаю ум в слова молитвы, а Святой Дух Сам по Себе приходит и соединяется с умом. Вот так совершается наше обожение, очень просто, незаметно для нас. Постепенно мы начинаем видеть и результаты, то есть приобретаем опыт, испытываем радость, наслаждение, ликование, усладу. Таким образом мы достигаем совершенного общения с Богом. Существует ли другой, более простой способ обрести Бога?

У того, кто проводит таким образом ночь, днем не будет никакого желания пустословить и прекословить. Если ты скажешь ему, что осел летает, — он с тобой согласится, потому что молится. Кто не знает, что осел не летает? Но так как ум этого человека находится во Христе, и во Христе пребываешь и ты, то, чтобы не разорвать единства с тобой, он с тобой согласится. А когда мы молимся непрестанно, слова молитвы и ум делаются огнем и жертвенником, на который полагается жертва: наша воля, наши мечты и стремления. Дым от жертвы восходит к небу, ко Христу, и Он обоняет ее благоухание и радуется, потому что видит Свое чадо рядом с Собой.

Итак, молитва — это истинное предстояние перед Богом нашего существа и, в особенности, ума, поскольку ум слышит, ум видит, ум открывает наши глубинные желания, ум идет туда, куда хотим мы. Неправда, что мы не можем направлять ум туда, куда хотим: говоря так, мы обманываем самих себя и других. Просто-напросто ум знает, чего мы хотим в глубине сердца, и идет туда, куда мы хотим. В результате мы беспомощно блуждаем умом по тропинкам, проложенным нашим собственным сердцем.

Удерживая ум внутри себя и не позволяя ему никуда уходить, я могу говорить с Богом. И если мой ум не постигает Бога, не чувствует присутствия святых, никогда не получает ответов от Бога или даже не верит в Него, то по крайней мере он может слушать слова, произносимые устами или в уме. Пусть ум не верит тому, что произносит, достаточно просто произносить и доверять самому деланию. Например, я говорю:

Боже, милостив буди мне грешнику. Ум это слышит. Теперь надо заключить ум в эти слова. Но я же не верю! Кто такой этот Бог, Которого я прошу: «Милостив буди мне»? Ничего, пусть тебя это не беспокоит. Ты только заключи ум в слова, произносимые устами, заставь его следовать за ними. Или же предоставь уму произносить молитву самому, если тебе так легче. Прибегай то к одному, то к другому способу, как тебя научит опыт и сам ум. В итоге ум может полюбить эти слова, пусть даже ты в них не веришь. Как мы любим свои страсти, даже не желая иметь их, как кто-нибудь любит курить, хотя от этого может заболеть раком, или любит грех, хотя знает, что он ведет его в ад, именно так и ум привыкает к словам молитвы и начинает их любить. Поскольку эти слова, произносимые про себя или вслух, наши собственные, уму легко следовать за ними. Трудности никакой нет, потому что слова эти исходят от нас, это наше «имущество».

Конечно, мы можем говорить Богу любые слова, чирикать, как птички, славящие Бога, но разумней обращаться к Нему словами, которые мы понимаем и которые имеют определенный смысл. Точнее сказать, не нужно произносить слишком много слов, будем повторять одни и те же, чтобы ум не утомлялся, вникая в их смысл. Пусть у нас будет молитовка из двух, трех, четырех, самое большее пяти слов, которые мы будем непрестанно повторять. Таким образом ум приучится внимать словам молитвы. Выберем слова, которые нас трогают или нам помогают, которые приносят нам благодать или даруют нам Бога. Обратим внимание, от каких слов мы лучше сосредотачиваемся, какие приносят нам сердечное сокрушение, какие дают нам радость, умиление, какие несут нам умиротворение и тишину. Впрочем, нужно ли искать, какие слова нам подходят? Что бы мы ни предпринимали, какими бы путями ни шли, как бы ни искали, мы непременно придем к тому, к чему пришли все святые. Если при встрече я захочу выразить тебе свою любовь, то, даже если буду долго думать, как это лучше сделать и что сказать, все равно в конечном счете скажу тебе то, что говорят все: «Я тебя люблю». И поэтому давайте будем говорить те же слова, что и все святые, потому что они нашли способ выразить свою любовь к Богу. Даже если мы захотим изобрести что-то свое, поэкспериментировать, мы все равно придем к тому же, что и все святые, начиная с апостольских времен до сего дня, — то есть к Иисусовой молитве.