Искушения наших дней. В защиту церковного единства - Коллектив авторов. Страница 7

(Из статьи «О духовничестве»)

* * *

«Дорогой отец А.!

Вопросы, которые Вы задаете мне, не решаются формально. Надо всегда помнить сказанное нам: "Буква убивает, а дух животворит", а с формальным подходом можно убить в человеке начатки духа, которые только–только в нем проклюнулись и которые можно угасить одним словом. Чтобы человек перестал краситься, надо священнику терпеливо потрудиться, чтобы не его волевым приказам последовал человек, но, осознав совершаемое как грех, мешающий приблизиться к Богу, сам, непременно сам, пришел к заключению, что краситься ему не надо. Вы, дорогой отец А., взяли меч в свои руки. Но ответьте сами себе, опытный ли Вы хирург, не зарежете ж Вы насмерть многих, за которых Вам же придется отвечать, ибо они шли к Богу, но на их пути оказались Вы с мечом…

Батюшка, батюшка, поостерегитесь!

Господь пришел грешников спасать, и горе, если священник встанет на пути Его».

* * *

«Головы своей не теряй, и в прежние времена духовники–старцы не связывали свободы вопрошающих.

Бог даровал каждому личную свободу, в рабство не стремись сам и свободу других учись ценить».

(Из письма к Ю.)

* * *

«Не забывай, что духовный отец не должен думать за тебя, но только благословляет тобой приносимое на благословение».

(Из письма к Л.)

* * *

«Помолиться о тебе не откажусь, а вот выбор за тебя ни мама, ни духовник, ни я делать не можем…

…Каждый человек ответствен перед Богом и людьми в том, что он избирает».

(Из письма к А.)

* * *

«Разве родной отец живет за свое чадо? Так и духовный отец только помощник, советник и молитвенник Ваш, дающий благословение на обдуманное Вами предложение. Ведь даже и в монастырях для монахов нет такого выдуманного послушания.

Вы же — люди семейные, и прав отец Ф., ориентируя Вас на главное — заботу о семье. А как, а чем — это дело внутреннее, своими трудами, своими возможностями».

(Из письма к А.)

(ПРАВОСЛАВИЕ.ru)

Протоиерей Владимир ВОРОБЬЕВ,

ректор Православного Свято—Тихоновского Богословского института

БОЯТЬСЯ ПОДМЕНЫ

Без преувеличения можно сказать, что мы живем в новую эпоху, эпоху информационной революции и новых технологий, небывалых демократических свобод и небывалого духовного рабства, когда грех и преступление не только не встречают должного сопротивления, но, пользуясь демократической системой, захватывают власть во всем мире. Это эпоха невиданных переселений народов во всем мире, эпоха новых войн и небывалой доселе власти денег. Наконец, это эпоха новой морали, потому что на наших глазах исчезают понятия о совести, чести, стыде, верности, любви. А то, что в христианстве называется грехом и преступлением, теперь — естественная норма жизни, «реализация прав человека».

Вся эта новая жизнь становится полем деятельности современного пастыря. Еще одна характерная черта современного пастырского служения — это тяжелейший разрыв преемства. Конечно, не благодатного преемства — оно, по милости Божией, сохраняется. Но в результате долгих гонений, целой эпохи воинствующего безбожия в значительной степени утрачены многие обычаи, традиции духовной школы, сам образ пастыря прежнего времени теперь мало кому знаком. Ни для кого не секрет, что сейчас подавляющее большинство наших прихожан — неофиты. И огромная часть духовенства также новоначальны в вере.

На пути пастырского служения особенно опасными представляются соблазны обмирщения и политизации, увлечение внешним строительством земной жизни Церкви в ущерб ее духовному благополучию, подмена личного пастырского подвига, в котором осуществляется благодатный дар священства, попытка опереться на административный авторитет власти, вытекающий из высокого положения в церковной иерархии и обществе. Очевидной бедой некоторой части современного духовенства являются духовная безграмотность, теплохладность в вере, сребролюбие, любостяжание, отсутствие стремления к самосовершенствованию, безразличие к духовному состоянию паствы, непонимание того, в чем состоит главный долг и подвиг пастыря, какими способами он исполняется и совершается.

Либеральное пастырство

Современного начинающего священника, кроме обычных искушений, подстерегают и новые соблазны. Одно искушение мы назовем либеральным пастырством. Оно проявляется в излишне вольных отношениях с пасомыми. Понятие о послушании духовнику, о смирении перед ним в этом случае почти полностью отсутствует. Вокруг подобного духовника складывается сообщество, похожее на протестантское… Христианство понимается здесь более рационально, подчеркивается его социальное значение, экуменическая направленность, терпимость к инакомыслящим. Часто встречается весьма свободное отношение к догматам, канонам, традициям, постам. В такой общине постоянно ищут новые формы церковной жизни, подвергая резкой критике недавнее прошлое, хотя при этом нередко ссылаются на древнее предание. Характерно также напряженно–недоверчивое или даже отрицательное отношение к монашеству. Национальная русская традиция воспринимается здесь только как ретроградство и провинциализм. Образцом, как правило, служит Запад, интеллигентское диссидентство считается хорошим тоном или даже нормой. Священники этого направления имеют обычно весьма светский вид, носят штатскую одежду, ведут светскую жизнь.

Духовная тирания

Другой соблазн — это направление, которое можно было бы назвать духовной тиранией, основанной на властолюбии и духовной неграмотности. Пастырь такого типа становится диктатором для пасомых, выдавая себя за того, кем на самом деле не является. На этой почве возникает распространенный в наше время феномен младостарчества, опасно подменяющий духовное руководство и духовную жизнь психологической зависимостью от духовника.

Не каждый священник ощущает в себе призвание к духовничеству. С другой стороны, не каждый священник, желающий быть духовником, может действительно им стать, особенно в короткое время после рукоположения. Необходимо отличать духовническое служение от старчества, которое является особым харизматическим даром и не может быть присуще каждому желающему. Тем не менее пастыри такого направления очень часто считают себя старцами. К сожалению, такой лжепастырь приводит человека не ко Христу, а к себе. Вокруг него образуется группировка, похожая на секту с мистической направленностью. Характерным является нетерпимость к инакомыслящим. Формализм и буквоедство в соблюдении уставов и правил, противопоставление себя «интеллигентным умникам», которые объявляются обычно евреями, масонами, обновленцами и т.п. Традиции и правила, в которых воспитан такой «пастырь», считаются его паствой чуть ли не Священным Преданием. Всякое иное устроение церковной жизни рассматривается как модернизм, обновленчество. «Никогда такого не было», — звучит в качестве окончательного довода, хотя на самом деле этот довод означает только то, что для произносящего эту формулу не имеет права на существование все та, чего он не знает, не встречал. Утверждается такое направление порой на почве ложно понятого патриотизма, национальной идеи, характер истолкования которых вызывает серьезные сомнения в своей согласованности с Евангелием Христовым.

Главное — подлинность жизни во Христе

Период гонений XX века вернул и прояснил для нас образ доброго пастыря и духовничества, явленного великими примерами святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, оптинских старцев, святого старца в миру о. Алексия Мечева и многих других. Во время гонений была воссоздана духовная община как необходимая и почти единственно способная к выживанию форма церковной жизни, имеющая духовное преемство с евхаристической общиной первых веков христианства. Такая община, возглавляемая духовным отцом, во многом напоминает монашескую общину по своей преданности Церкви и строгости жизни. В ней, конечно, не произносятся монашеские обеты, не требуется безбрачие, но считается необходимым полное доверие своему пастырю, смирение, готовность к самоотверженному служению, сыновняя любовь к пастырю и братская — к членам общины, духовным братьям и сестрам. Такие общины смогли выдержать самые страшные гонения, поддерживали своих пастырей в лагерях и ссылках, воспитали новое поколение ревностных священнослужителей. Кроме общин о. Алексия Мечева и о. Сергия Мечева, можно назвать братство о. Романа Медведя, общину о. Владимира Богданова.