О Жизни Преизбыточествующей - Арсеньев Николай Сергеевич. Страница 20

Непонятно, но факт. Трудно себе представить, но покоряет душу, но живит душу — животворит и осмысляет даже и страдание наше. Почему и как страдание наше животворится, освящается и преображается Крестом Христовым? Это одна из самых великих тайн жизни христианской, не учебников богословия, а именно жизни во Христе, в Нем уже теперь скрытой, с Ним состраждущей, и с Ним и в Нем теперь уже сокровенно прославленной.

Состраждать со Христом — что это значит? Это нельзя объяснить теоретически, это гораздо выше всего теоретического. Это — суть и смысл всей новой жизни. В этом — ее радости, ее слава; в этом — ее сокровища «Я решил ничем не хвалиться, кроме как Крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал. 6.14). «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и стремлюсь восполнить то, чего недостает в плоти моей от страданий Христовых», — пишет тот же ап. Павел (Кол. 1. 24). Как странно! Что это значит? И вместе с тем, как трезвенно, мужественно, уравновешено, геройски! В этом — загадка и корень жизни христианской: в общении с Крестом Христовым, в общении с послушанием Христовым, более того — в участии и в том и в другом. Здесь кончается «религиозная литература», здесь нужно остановиться. Здесь место только свидетельству, живому свидетельству, такому, как у апостола Павла. А нам только учиться нужно: входить в эту глубину — подъятия своей волей, подъятия всей своей жизнью Креста Господня. Но это также что иго Христово, про которое сказано: «Иго Мое благо и бремя Мое легко есть» (Мф. 11. 30). Другими словами, уже в этом самом страдании отметания своей воли ради Него, во имя Его, в этом подчинении своей воли Его воле дается радость. Радость, вытекающая из служения Ему, из отдания себя Ему, из общения с Ним, даже — нет не даже, а особенно — в страдании и смерти, принимаемыми во имя Его.

«Что отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или опасность, или меч? … Но все сие мы более чем преодолеваем силою Возлюбившего нас»… (Рим. 8. 35–37).

Какая сила! Что может это преодолеть? Даже смерть становится радостью. Даже смерть заполнена, преображена и преодолена «силою Возлюбившего нас». Непонятно нам, но это так, и мы все призваны к участию в этом, в этом потоке любви, объединяющем небо и землю на Кресте Христовом через отдание Себя Сыном Божиим.

И мы понимаем тогда слова апостола Павла: «Любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если Один умер, то все умерли, чтобы живущие уже не для себя жили, а для Умершего за них и Воскресшего».

Об искуплении нашем

В чем состоит искупительное дело Христово? в чем наше спасение? — «Нас ради человек и нашего ради спасения сщедшего с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася. Распятого за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по писаниям. И восшедшаго на небеса и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым. Его же царствию не будет конца».

Спасение наше, совершенное Христом, состоит прежде всего в вочеловечении Сына Божия: «Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася».

Люди отпали от Бога, пропасть была между Богом и человеком, и вот — «Слово плоть бысть и вселися в ны» … Бог даровал нам Жизнь Вечную, и сия жизнь в Сыне Его. И мы видели, и свидетельствуем, и возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и явилась нам.

Вся проповедь христианства заключена в эти слова: «Мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца». Этим все сказано. В Нем обитала вся полнота Божества телесно, в Нем все обетования Божии «да» и «аминь». Соединение конкретности, историчности — историческая личность, близкий, хорошо знакомый человек, Учитель из Галилеи — и трансцедентности — Полнота Вечной Жизни. Что можно к этому прибавить?

«Недоумевают бо глаголати», поет Церковь о мудрецах земных, «како Бог непреложный и человек совершенный пребывавши». Ангел посланный к Богородице — поется в Акафисте — «со бесплотным гласом воплощаема Тя зря, Господи, ужасашеся» и взывает к Богородице: «… Радуйся, падшаго Адама воззвание. Радуйся, слез невиных избавление… Радуйся, Еюже избавляется тварь… Радуйся, лествице небесная, еюже сниде Бог. Радуйся, мосте, приводяй сущих от земли на небо» … Ибо мост перекинут между Небом и Землею. Об этом поет Церковь в течение всего богослужебного года.

Нет слов высказать величие совершившейся тайны. Ибо в чем спасение наше? В том, что вечная жизнь вошла в мир. «И от полноты Его все мы прияли и благодать на благодать» (Ин. 1.16). Поток Вечной Жизни охватил нас уверовавших, сделался внутренним принципом нашей собственной жизни, потоком, текущим в жизнь вечную (Ин. 4.14). «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин. 7. 38). Он — жизнь наша. «Я есмь путь, и истина, и жизнь». «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком».

Об этом избытке жизни свидетельствует Апостол Павел. Он говорит о «неисследимом богатстве Христове» (Еф. 3. 8), о «преизбыточествующем богатстве благодати Божией во Христе Иисусе» (Еф. 2.7), о силе Его, покоряющей душу (Ιφω και κατελήφθην υπό Χριστού Ίησοΰ — «как и я захвачен, покорен Иисусом Христом», Фил. 3. 12), о «всякое познание превосходящей любви Христовой» (Еф. 3. 9). Душа потрясена до самого основания своего… «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор. 4. 6). Святой Западной Церкви, Франциск Ассизский, взывал, все снова и снова созерцая безмерную тайну снисхождения Сына Божия: «О humilitas sublimis! О sublimitas humilis!»

Он, новый Адам («второй человек — Господь с Неба»), обновил истлевшее грехом естество наше, сделался главой нового человечества. Он — лоза, а мы — ветви; «мы — члены тела Его, от плоти Его и от костей Его» (Еф. 5. 30). Он сроднился с нами, Он взял наше и дал нам Свое. «Как мы носили образ перстного, будем носить и образ Небесного» (1 Кор. 15. 49). Отцы не устают говорить об этом восстановлении, возведении нашем чрез вочеловечение Сына Божия. Особенно обстоятельно об этом спасительном значении воплощения говорит Ириней Лионский. «Христос, Богочеловек, не мнимую плоть принял на Себя, не мнимым человеком сделался, но действительным человеком, совершеннейшим представителем всего человечества, новым Главою его, вторым Адамом». — «Он востановил в Себе Самом создание Свое» ,.. (III, 22, 12; 21, 10); Он соединил человека с Богом … «А если бы человек не соединился с Богом, он не мог бы сделаться причастником нетления … Ибо каким образом мы могли бы быть причастными усыновления Ему, если бы не получили опять через Сына общения с Ним, если бы Слово Его, сделавшись плотию, не соединилось с нами?» (III, 18, 7). «Ибо для того Слово Божие сделалось человеком и Сын Божий — Сыном человеческим, чтобы человек, соединившись с Сыном Божиим и получив усыновление, сделался Сыном Божиим. Ибо мы никак не могли бы получить нетление и бессмертие, если бы не были соединены с нетлением и бессмертием, если бы наперед нетление и бессмертие не сделалось тем, что и мы, чтобы тленное поглощено было нетлением и смертное бессмертием, дабы мы получили усыновление» (III, 19, 1). «По неизмеримой благодати Своей Сын Божий сделался тем, что и мы, дабы нас соделать тем, что есть Он» (Кн. V, предисловие). В этом — тайна Божия, великая тайна нашего спасения, говорит Ириней: «Творение. Его становится в совершеннейшей мере сопричастным и сотелесным Сыну Его (conformatum et concorporatum Filio perficitur) таким образом, что Сын Его, единородное Слово, нисходит в тварь, т. е. в создание Свое, и объемлется им; а с другой стороны тварь принимает Слово и восходит к Нему, поднимаясь выше Ангелов, и делается по образу и подобию Божию» (et factura iterum capiat Verbum et ascendat ad eum, supergrediens angelos et fiat secundum imaginem et similitudinem Dei — заключительные слова книги Иринея, V, 30).