Отряд обреченных - Гарднер Джеймс Алан. Страница 59

Во всех случаях еще одна обустроенная каюта никому не помешает: на «ките» места хватало с избытком. По словам Уллис, система жизнеобеспечения рассчитана на двести человек, а возможности пищевых синтезаторов еще больше. Никто не знал, зачем ранние поселенцы на Мелаквине построили такой огромный корабль. Может, хотели покинуть планету все вместе… Вернуться на Землю? Или мечтали об увеселительных прогулках в космосе: скажем, облететь луну, полюбоваться на нее и вернуться обратно?

Где-то к середине дня ощущение моей чужеродности здесь породило чувство жалости к себе и раздражение из-за этой слабости. Чтобы никто не заметил моей хандры, я выскользнула из корабля и направилась в город, но едва дошла до того места, где мы впервые встретили Джелку, как наткнулась на Весло.

Она сидела на пороге стеклянного дома, обхватив руками согнутые ноги и уткнув лицо в колени. На стеклянном лице высыхали следы слез.

Я села рядом и обняла ее за плечи. Некоторое время ни одна из нас не произносила ни слова. Потом она прошептала:

— Мне очень грустно, Фестина.

— Знаю.

— Это плохо — быть такой грустной.

— Конечно.

— Все идет не так, как следует.

— Мне очень жаль.

Она прислонилась ко мне, прижавшись щекой к моей груди. Прямо сквозь прозрачную голову я видела бегущие по ее лицу ручейки слез.

— Еэль здесь нет.

— Да, я слышала об этом.

— И Джелке на все наплевать — на Еэль, на меня, вообще на все.

Наклонившись, я коснулась губами твердых стеклянных волос у нее на затылке.

— Джелка — полное дерьмо, верно?

— Самое настоящее дерьмо, — согласилась она. — Проклятый дерьмовый Джелка.

— Ну и черт с ним.

— Пусть катится в ад — там, где пламя и все остальное. — Она протянула руку, похлопала меня по колену и негромко добавила: — Хотелось бы мне разбить ему нос.

— Вот как?

— Тогда, наверно, ему тоже стало бы плохо.

— Верно, — согласилась я. — Однако цивилизованные люди вроде нас не дерутся.

— А что мы делаем?

«Предаемся грустным размышлениям, копаемся в себе и страдаем», — подумала я, но вслух ответила:

— В виде утешения позволяем себе маленькие удовольствия. Съесть что-нибудь вкусное, купить то, что нравится, отложить в сторону дела… — Она непонимающе смотрела на меня. — Ладно. Может, для тебя все это и не подходит. Есть место, куда ты хотела бы пойти? Есть что-то, что ты хотела бы сделать?

— Можно было бы посетить предков, — с внезапно вспыхнувшим интересом ответила она. — Они живут за соседней дверью.

— И ты хочешь посетить… — я оборвала себя, едва не назвав предков «полутрупами».

— В их доме так хорошо, — сказала Весло. — Тепло и приятно.

— А-а-а… — теперь я поняла. — Но ты понимаешь, что мне нельзя туда идти?

Ее лицо вытянулось.

— Может, тогда…

— Нет, ты иди. Если тебе этого хочется. Я подожду снаружи.

— Не уйдешь?

— Обещаю.

Мы встали и рука об руку зашагали к соседнему зданию — огромной башне, выше даже шестидесятиэтажного дома, где жила Уллис. В отличие от других городских строений, в этой башне стеклянные стены обладали той особенностью, что сквозь них нельзя было ничего разглядеть; их нарочно сделали непрозрачными, чтобы предотвратить утечку радиации изнутри.

— Я не задержусь, — пообещала Весло.

— Не торопись, — сказала я ей вслед.

Казалось, ее так и тянет в башню; мне не хотелось, чтобы она из-за меня лишала себя хотя бы части удовольствия. Это, наверно, что-то вроде сауны — жарко, пар, возможность полежать, расслабившись…

Весло выскочила из двери спустя всего несколько секунд после того, как вошла.

— Есть проблема, Фестина. Предки очень расстроены.

— Из-за тебя?

— Нет. Из-за вас. Пошли со мной.

РАЗГОВОР С ПРЕДКАМИ

Понадобилось некоторое время, прежде чем Весло поняла, что пребывание в башне повредит мне. Уверена, в глубине души она не поверила в это, однако, пусть и неохотно, согласилась выступить в роли посредника, передавая мои слова предкам, а их мне.

Я: Почему предки расстроены?

(Пауза, пока Весло проникла в здание, повторила мой вопрос и получила ответ.)

Весло: Потому что их беспокоит какой-то проклятый разведчик.

Я: Как он их беспокоит?

(Пауза.)

Весло: Ходит среди них. Растаскивает в стороны. Складывает грудами у стен.

Я: Сознательно пытается причинить им вред?

(Пауза.)

Весло: Не думаю, хотя некоторые предки делают вид, будто всерьез пострадали. Они такие глупые. По-моему, разведчик просто убирал их с дороги. Сейчас там прямо по центру зала идет широкая тропа.

Я: Куда она ведет?

(Пауза.)

Весло: Я дошла по ней до центрального лифта.

Я: Значит, этот разведчик для чего-то использовал лифт. (Пауза; я размышляю.) Как разведчик выглядит?

(Пауза.)

Весло: Они говорят, что проклятый разведчик весь такой блестящий.

Я: Так я и думала. Поищи внутри, Весло… недалеко от двери, но, наверно, не на виду. Посмотри, может, найдешь блестящий костюм.

(Пауза. Весло возвратилась со свертком серебристой ткани в руках.)

Весло: Как ты догадалась? Что это такое?

Я: Костюм для защиты от излучения.

Я даже не заикнулась о том, что блестящая ткань выглядела в точности как материал, из которого была сделана серебристая рубашка Джелки.

В БАШНЕ

Костюм висел на мне мешком, явно рассчитанный на кого-то повыше, вроде Джелки. К поясу была прикреплена кобура. Пустая, но по размеру в точности как его «станнер».

В отличие от других костюмов для защиты от излучения, которые мне приходилось носить, этот оказался очень легким — никакой тяжелой подкладки из свинца или трансурановых элементов. Тем не менее я ни на миг не усомнилась в том, что он достаточно эффективный. Джелка наверняка уговорил местный ИИ соорудить для себя этот костюм; а детище Лиги Наций никогда не подвергнет опасности чью-то жизнь и, следовательно, в принципе не может создать неадекватное защитное снаряжение. Самое веское доказательство этого — то, что Джелка все еще жив; раз он мог расхаживать внутри башни без вреда для себя, значит, и я смогу.

Радиационных ожогов можно было не опасаться, но вот зрение… Костюм не имел защитного щитка, капюшон целиком закрывал голову и лицо. Сквозь полупрозрачную ткань я могла видеть на расстоянии трех шагов и только по прямой. Придется передвигаться очень осторожно и надеяться, что никто не бросится на меня сбоку.

Из предосторожности я в последний раз проверила застежки костюма и вошла в башню. Предков действительно сдвинули в стороны, чтобы расчистить путь внутрь здания, — не то что я видела в городе Весла, где они лежали ровными рядами. Здесь тела были свалены друг на друга, конечности свешивались, касаясь лиц тех, кто лежал ниже.

— Это очень грубо — так обращаться с предками, — прошептала Весло.

Я вспомнила, как у себя дома она в раздражении запросто пнула предка ногой… но, может быть, существуют одни правила, как обращаться с предками, приходящимися тебе родственниками, и совсем другие, если речь идет о посторонних.

— Спроси, — сказала я, — как давно их так положили.

Она произнесла несколько слов на своем языке, отчетливо и громко, как если бы у предков были проблемы со слухом. В ответ со стороны груды тел донесся еле слышный шепот.

— Они говорят, давно, — перевела она. — Но не знают, как давно. Мозги у них слишком устали, чтобы судить о таких вещах.

Давно… И никто из них не предпринял ни малейших усилий, чтобы вернуться в прежнее положение. И Джелка тоже не перенес их обратно. «Топорная работа, — подумала я. — Добросовестный разведчик постарался бы скрыть свои следы».

— Скажи им, что мы вскоре перенесем их обратно, — велела я Веслу. — Сначала я хочу посмотреть, что Джелка затащил наверх.

Пока Весло повторяла мои слова, я медленно пошла по расчищенному пути, жалея, что сквозь ткань костюма так плохо видно. Стеклянные тела были почти неразличимы; я боялась, как бы не наступить на одно из них. Наверно, именно поэтому Джелка не вернул тела на место. Он еще не закончил свои дела в башне и не хотел спотыкаться о них.