Главы о любви - Преподобный Исповедник Максим. Страница 30

¹⁹⁵ Схолия: «Смотри, как мы заблуждаемся, делая противоположное и считая, что живем по Христу. Но самое тяжкое то, что мы полагаем, будто испытываем духовную любовь».

¹⁹⁶ Соположение здоровья – добродетели – знания с одной стороны и болезни – порока – неведения с другой у преп. Максима напоминает одно место Евагрия, который говорит, что способный воспринять ведение Бога, но предпочитающий ему неведение является человеком больным и порочным. См.: Les six centuries des «Kephalaia Gnostica» d’Évagree le Pontique. P. 118–119.

¹⁹⁷ В данной главе преп. Максим как бы резюмирует суть христианского любомудрия, которое состоит в неразрывном единстве трех ступеней духовного преуспеяния: делании – естественном созерцании (ведении) – мистическом видении Святой Троицы. Несколько по-иному, но в близком смысле высказывается св. Григорий Палама: «Тот философ (любомудр), кто взыскует волю Божию и исполняет ее, имея слово (или разум) деятельное и делание, просвещенное [ведением] (λόγον ϊχον ϊμπρακτον και πραξιν ελλόγιμον)» (ΓΡΗΓΟΡΙΟΎ ΤΟΎ ΠΑΛΑΜΑ ΣΥΓΓΡΑΜΜΑΤΑ. ΤΟΜΟΣ Α. Σ. 473).

¹⁹⁸ Подобное значение слова μετεωρισμός наблюдается, например, у Оригена, который говорит об Иеремии, что он был вознесен «божественным воспарением» (θείω μετεωρισμω επαρθεντα) (см.: Origene. Commentaire sur saint Jean. Т. 1 // Sources chretiennes. P., 1966. № 120. P. 210). Но в аскетической письменности это слово употребляется и в совсем ином смысле – для обозначения порока «возвышения» (гордыни). См., например: Makarios/Symeon. Reden und Briefen. Bd. 1. S. 210.

¹⁹⁹ Уточнение ώς δει весьма показательно. Речь идет о разумном «изнурении» тела (то есть его безудержных инстинктов и желаний) в должных пределах. «Рассудительность – этот главный и существенный регулятор подвижнической деятельности – с непреодолимою убедительностью предостерегает аскета в обоих отношениях, удостоверяя, что и от чрезмерного воздержания в пище, как и от невоздержания, обязательно получаются неблагоприятные для духовной деятельности последствия» (Зарин С. Указ. соч. С. 641–642). Поэтому св. Василий Великий и рекомендует монахам воздерживаться от неумеренного труда (ού δει περισπασθαι ει άμετρον εργασίαν), который, помимо прочего, может привести к производству излишнего и породить жадность. См.: Saint Basile. Lettres. Т. 1 / Ed. par Y. Courtonne.

P., 1957. P. 57; Сет. Василий Великий. Письмо 22, 3 // Сет. Василий Великий. Творения. Т. 2. М., 2009. С. 483.

²⁰⁰ В данном случае преп. Максим использует антропологические категории св. апостола Павла (2 Кор. 4:16; Рим. 7:22–23), для которого «внешний человек – это тело, плоть; внутренний: ум и сердце» (Киприан (Керн), архим. Антропология св. Григория Паламы. С. 82). Мысли же преп. Максима о «внешнем монахе» и «монахе внутреннем» во многом совпадают со взглядами преп. Иоанна Кассиана Римлянина, который считал, что «монашество, как совокупность только известных внешних форм жизни, равно и вся внешняя сторона христианского подвижничества, не составляют всей его сути, а определяются в своем значении и получают смысл от внутренней стороны, присущей подвижничеству». Только совпадение внутренней и внешней сторон, содержания и формы, и делает монаха истинным подвижником. Поэтому преп. Иоанн высказывает мысль о трех «отречениях» от мира, говоря: «Первое из них есть то, в котором телесно оставляем все богатства и стяжания мира; второе – то, в коем оставляем прежние нравы и порочные страсти, как телесные, так и душевные; третье – то, в коем, отвлекая свой ум от всего видимого, созерцаем невидимое» (Феодор (Поздеевский), иеромон.

Аскетические воззрения преподобного Иоанна Кассиана Римлянина. Казань, 1902. С. 74–76).

²⁰¹ Схолия: «[Например,] кто-нибудь обладает страстью корыстолюбия, но [до времени] у него нет нужды жадничать. А как только появляется возможность для своекорыстия, то [страсть] и изобличается. И тогда все ясно».

²⁰² Данную главу можно сравнить с одним местом у Евагрия, который проводит различие между совершенным бесстрастием и бесстрастием несовершенным. См.: Évagre le Pontique. Traité pratique. P. 640.

²⁰³ Подразумевается не вхождение в состояние полного бесстрастия, а только «приступание» к границам его.

²⁰⁴ Схолия: «Смотри, в отношении чего должно пользоваться долготерпением, а в отношении чего – выносливой стойкостью. Ибо и о том и о другом говорится по отношению к невольным искушениям. А они разделяются на слова и удары, вместе с собой разделяя и тех, кто зрит их».

²⁰⁵ Имеется в виду благотворение, долготерпение и стойкая выносливость (способность все сносить).

²⁰⁶ Как и во всей святоотеческой традиции, тема «подражания Христу» постоянно встречается у преп. Максима и является ведущей в «Слове о подвижнической жизни». Для него это подражание Христу практически совпадает с исполнением заповедей, с путем спасения и с жизнью богоподобной. См.: Hausherr I. Etudes de spiritualite orientale. P. 232–237.

²⁰⁷ Фраза της κατ ενεργειαν άγιας γνώσεως весьма показательна для всего настроя миросозерцания преп. Максима – только любовь способна породить подлинное ведение, которое вне ее не может быть ни святым, ни действенным (то есть «актуализироваться»).

²⁰⁸ Схолия: «Потому что через любовь и воздержание рождается благое ведение, во всей его осуществленности».

²⁰⁹ Схолия: «Почему преисполненные страстями люди несут всякий вздор, хвастая и кичась тем, что они [якобы] обладают Божественным ведением? Именно потому, что они преисполнены страстями и бахвальством».

²¹⁰ В данном случае церковнославянский перевод этого места Св. Писания более точно передает смысл глагола οικοδομέω («строить», «сооружать», «воздвигать»), чем русский («назидает»).

²¹¹ Схолия: «Полагающий, что он уже все постиг и все знает, являет отсутствие любви в себе. А не имеющий этой любви разве может преуспеять в ведении?»

²¹² Под та evbov, естественно, подразумевается духовная жизнь.

²¹³ Данная глава, как и предшествующая, показывает, что преп. Максим в своей аскетике стремился следовать «среднему», или «царскому», пути. Идея такого пути, вообще присущая православному богословию, весьма рельефно проявляется в палестинском монашестве, и в частности у св. Софрония Иерусалимского – старшего друга и наставника преп. Максима (см.: Schönbom Ch. Sophrone de Jerusalem. Vie monastique et confession dogmatique. P., 1972. P. 168). Подспудная полемика против крайностей аскетизма, наблюдающаяся у преп. Максима, возможно, была направлена против монахов-монофизитов, особенно сирийских, ибо именно в сирийском монашестве после Халкидонского Собора имело место «развитие нездоровой аскетической практики» (Анатолий, иеромон. Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века. Киев, 1911. С. 189).

²¹⁴ Схолия: «Имея тернии и волчцы пороков и неведения, мы надеемся обладать добродетелью и духовным ведением».

²¹⁵ Подразумеваются верующие в Господа.

²¹⁶ Схолия: «Здесь он описывает любовь как нечто наиболее совершенное. И показывает, что два динария суть любовь к Богу и любовь к ближнему».

²¹⁷ Букв.: вселение Христово (την του Χριστου ενοίκη-σιν). Понятие ενοίκησις в христианской письменности имело два основных значения: 1) обозначало обитание Бога (особенно Святого Духа) в человеке и 2) имело чисто христологический смысл. То есть обозначало способ соединения Божественной природы с человеческой во Христе. Во втором значении оно использовалось преимущественно сторонниками антиохийской христологии – в первую очередь Феодором Мопсуестийским (см.: Lampe G. W. H. Op. cit. Р. 477). В качестве примера первого значения, которое подразумевается здесь преп. Максимом, можно привести и преп. Макария Египетского, который говорит об «удостоившихся чаемых благ, то есть вселения Господа» (Neue Homilien des Makarius/Symeon / Hrsg. von E. Klostermann und H. Berthold. B., 1961. S. 139).