Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 2. Новый Завет - Кинер Крейг. Страница 89

Многие палестинские евреи эмигрировали в поисках лучшей доли в другие страны с менее жесткими экономическими законами. Младшему сыну, предположительно, было не более 18 лет (он был не женат), и у него был старший брат; таким образом, он не имел опыта управления финансами. Растрату в те времена многие считали страшным злом.

15:14. В древности голод был одним из главных бедствий для экономики страны. (Люди часто рассматривали голод как суд Божий, но в истории, которую рассказывает Иисус, внимание сосредоточено на другом.)

15:15. На этом, как считали слушатели Иисуса, вся история могла бы и завершиться (как любая еврейская притча II в.): сын получил то, что заслуживал, т. е. опустился на самое дно общества — трудно вообразить себе что-либо худшее, чем ухаживать за самыми нечистыми животными. Отныне сын был изгнан из еврейского общества и лишился возможности получать какую-либо материальную поддержку.

15:16. Высказываются предположения, что «рожки» — это плоды рожкового дерева, которые употреблялись в пищу только во время голода, что, по мнению некоторых учителей, и привело Израиль к *покаянию. По другим предположениям, это колючие дикие рожки, которые могли раскапывать только свиньи. Рожки сами по себе неаппетитная пища, а, в сочетании с нечистыми свиньями, сама мысль о возможности питаться кормом для свиней вызывала содрогание у слушателей Иисуса. Тот факт, что блудному сыну приходилось есть этот корм, ясно говорит о его мизерных заработках (ср.: 15:17).

15:17. «Наемники» могли быть либо рабами, либо свободными наемными работниками; в любом случае это свидетельствует о том, что отец его был человеком состоятельным.

15:18,19. Евреи часто использовали слово «небо» как титул Бога. Изголодавшийся сын возвращается в надежде, что отец покормит его как наемника; он еще не раскаивается, что принес бесчестье своему отцу. Учитывая серьезность его греха и растрату одной трети наследия, еврейские слушатели могли воспринимать рассказ о его возращении как невероятную дерзость, а не как смирение.

15:20. То, что пожилой отец, нарушив все традиции и обычаи, отринув свое достоинство, побежал навстречу сыну, показывает, что родственные чувства, особенно после долгой разлуки, сильнее и важнее всех условностей (ср.: Тов. 11:9). Обычная одежда позволяла бежать лишь с поднятыми полами, что и потребовалось сделать отцу, устремившемуся навстречу сыну. Поцелуи были приняты в семье и среди близких друзей.

15:21,22. Лучшая одежда в доме принадлежала самому отцу. Перстень, вероятно, был семейной печатью — символом восстановления сына в правах. Рабы обычно не имели обуви, но в их обязанности входило носить за хозяином и завязывать ему обувь. Тем самым отец показывал сыну: «Ты не слуга, но ты снова сын мой в моем доме». 15:23. Одним теленком можно было накормить целую деревню: таким образом, в этом праздновании должно было участвовать много народу! В знатных семьях часто приглашали на пир целый город, например, по случаю совершеннолетия сына (оно наступало для мальчика около тринадцати лет) или женитьбы сына.

15:24. Древние писатели часто использовали литературный прием inclusio, как бы заключая отрывок, посвященный определенной теме, в «рамку», образованную одинаковыми текстами. До этого места *притча развивалась, как и две предыдущие (15:3—10), но отрывок 15:24–32 заключен в «рамку», которая сообщает развязке притчи дополнительную остроту: старший брат представляет религиозных обвинителей Иисуса (15:2).

15:25–28. Старшие братья должны были сглаживать шероховатости в отношениях между отцом и младшими братьями, но здесь старший брат, вернувшись после долгого трудового дня, отказывается даже войти в дом. Это тоже тяжелый удар для отца и веское основание для наказания (ср.: 15:12). 15:29,30. Отказ приветствовать отца подобающим образом (напр.: «отец», «господин»; см. также: 15:12) был серьезным оскорблением достоинства отца. Старший брат здесь символизирует фарисеев, а младший — грешников, с которыми Иисус разделял трапезу (15:1,2).

15:31,32. Ортодоксальный иудаизм в этот период рассматривал торговлю своей честью или убеждениями большим грехом; и в еврейских, и в других источниках безрассудная трата средств или распыление собственности, особенно чужой (16:1), считались грехом.

Поскольку наследство уже было поделено, старший брат, конечно, знал, какую долю он получит после смерти своего отца (15:12); он ничего не терял с возвращением брата. Окончательный ответ старшего брата не приводится, тем самым *фарисеям предоставляется возможность *покаяться, если у них появится желание.

16:1-13

Неверный управитель

16:1. Многие крупные землевладельцы имели управляющих имением; эти управители могли быть рабами или, как здесь (16:3,4), свободными людьми. Растрата чужого имущества считалась особо презренным преступлением (ср.: 15:13).

16:2–4. Хотя хозяин отстранил его от управления своим имением, он дал ему какое-то время для приведения в порядок своих дел. Управитель использует это время, чтобы извлечь для себя выгоду, разбираясь с делами других, с кем он, возможно, будет сотрудничать в дальнейшем. В древности очень высоко ценились полезные связи. Он воспользовался властью, некогда данной ему его хозяином, хотя по существу уже не обладал ею по закону.

Копать и просить милостыню считалось недостойными занятиями. Копать обычно заставляли рабов или тех, кто вообще не владел никаким ремеслом, и это считалось тяжким физическим трудом.

16:5. Эти арендаторы, возможно, должны были отдать хозяину определенную часть урожая в счет своего долга. С них не требовали погашения долга до нового урожая. 16:6,7. Сто мер масла (или около 850 галлонов) можно было получить примерно со 150 деревьев, и это стоило около 1 тыс. динариев, сумма весьма немалая. Мера пшеницы (100 коров, или около 1 тыс. бушелей) составляла урожай, собранный с площади около 100 акров, и ее стоимость составляла около 2,5 тыс. динариев. Долговые проценты были разные, но в целом с каждой сделки (около 500 динариев) прощалась определенная сумма. Эти арендаторы сами по себе были довольно состоятельными, а потому в будущем могли нанять себе управляющего.

В трудное время господа иногда прощали своим должникам часть их долга и списывали это на издержки, надеясь в ответ завоевать уважение и почет.

16:8. Все изменения в расписках требовали лишь небольших пометок, которые *клиенты делали собственноручно; если доход оказывался меньше ожидаемого, то подчас было трудно доказать, что прибыль хозяина частично присвоена управляющим.

Более важно то, что управляющий искал благорасположения окружающих для себя и своего господина как щедрый благотворитель; если бы хозяин захотел наказать своего управляющего, то люди сочли бы, что он это делает, пытаясь свести на нет его благородную акцию. Преступный управляющий вообще заслуживал тюремного наказания, но он сделал ставку на своего хозяина как человека благородного. В древней литературе часто встречаются персонажи, которые ценят и вознаграждают хитрость, даже если она направлена против них. В некоторых историях описываются рабы, которые ловко обманывают своих господ; хотя этот управляющий, по-видимому, был свободным человеком (см.: просить милостыню в 16:3), его история может напоминать слушателям Иисуса хорошо знакомые им ситуации.

193

7 Зак 3959

16:9—13. Мораль истории такова: используйте собственность на благо людям, поскольку вы только доверенные управители Бога. «Маммона» — арамейское слово, обозначающее богатство.

16:14-18

Радикальные требования закона

16:14. Многие фарисеи могли принадлежать к неработающему классу, но это описание больше подходит к *саддукеям. Большинство фарисеев работали и считали даяние добродетелью. В данном контексте, однако, «сребролюбие» ближе к корыстолюбию и относится ко всем, кто сам слишком любит деньги, чтобы давать их на нужды других.