Сговор монстров - Гарднер Крэг Шоу. Страница 3

Кто-то скажет, что мы еще слишком молоды для такого сильного чувства. Но внешность обманчива. Признаю, в юности мне часто казалось, что я влюблен, но каждый раз чувство, которое я испытывал, оказывалось чем-то другим. Сначала была дочь одного зажиточного фермера, потом еще одна девушка, покинувшая меня вскоре ради карьеры в шоу-бизнесе – она теперь выступает с поющим драконом, – и еще пять-шесть других. Но, только повстречав Нори, я понял истинное значение слова «любовь». Да, лишь встреча с Нори показала, что все предыдущие увлечения были всего лишь юношеской влюбленностью.

С тех пор моя жизнь сильно изменилась. Я повидал мир и теперь направлялся в Вушту, город тысячи запретных наслаждений. В таких путешествиях, как наше, даже ученик чародея взрослеет быстро. Когда идешь в Вушту, надо быть готовым ко всяким неожиданностям.

– Не доверяю я этому брауни.

…Пока я стоял погрузившись в раздумья, ко мне подошел Снаркс. Капюшон упал ему на плечи, и теперь его рогатая чешуйчатая голова была видна во всей красе. Уголки клыкастой пасти опустились вниз в одной из самых унылых гримас, которые мне когда-либо доводилось видеть.

– Почему, дружище Снаркс? – поинтересовался я. – Что такого может натворить малютка брауни, чтобы повредить нам?

– В этом-то все и дело! – воскликнул демон. Его красные глаза были устремлены прямо в мои. – Чем они вообще занимаются, эти брауни? Да ничем, насколько я знаю. Болтают, будто они чинят башмаки по ночам. По мне, так эту сказку придумали сапожники, чтобы не платить налоги за сверхурочную подработку. Заколдованные башмаки брауни, как же! Не удивлюсь, если окажется, что брауни с сапожниками в доле. Говорю тебе, эти брауни как-то подозрительно тихо себя ведут!

Пинком Снаркс отшвырнул с тропинки небольшой камень. Его глаза продолжали смотреть с той же пристальностью, которая доступна лишь существу, чье детство прошло в Голоадии.

– Проклятие! – Великий воин Хендрик подошел с другой стороны. – Так, значит, с этим брауни что-то нечисто? Так я и думал: никто не имеет права быть таким жизнерадостным без особой причины.

Пальцы Хендрика нервно ощупывали мешок с Головоломом. Так пристально, как он, мог смотреть только человек, одержимый чарами заколдованной дубины.

Я переводил взгляд с одного из моих спутников на другого. Как изменили их две недели совместного путешествия! Когда эти двое встретились впервые, я всерьез опасался, что они разорвут друг друга на куски. Хендрику его проклятая дубина досталась от демона, что не усилило его любви ко всем представителям этой породы. А Снаркс, одержимый страстью резать правду-матку, казалось, с особым наслаждением сообщил громоздкому герою, какой диеты тому следует придерживаться и какие упражнения делать, чтобы сбросить лишний вес. Однако в стычках с выходцами из Голоадии стратегические и тактические познания Снаркса были незаменимы; столь же неоценимые услуги неоднократно оказывал нам и Хендрик со своей скоростной дубиной. Наконец оба поняли, что нужны друг другу. И теперь, хотя закадычными друзьями назвать их по-прежнему было нельзя, иногда они все же разговаривали, и я перестал бояться кровавой расправы, которую они могли учинить друг над другом.

С тропинки перед нами донеслось громогласное «ххаруммф!».

– Если вы непременно хотите продолжать вашу частную беседу, то соблаговолите хотя бы переставлять ноги при этом, – съязвил волшебник. – Мы должны двигаться, а то скоро и этот тусклый свет исчезнет.

Так пронзать взглядом, как это сделал Эбенезум, может только великий маг, разлученный со своим искусством.

В тот миг я понял, что лишения, испытываемые нами в этом трудном путешествии, тяжелы для моего учителя так же, как и для всех остальных. В голосе его звучала глубокая усталость, вокруг рта залегли новые морщины. Мой учитель, волшебник Эбенезум, с такой легкостью расправлялся с любыми трудностями и опасностями, встречавшимися нам на пути, что я даже забыл, что и он может испытывать усталость. Эбенезум не мог подойти к нам поближе, ибо стоило только волшебнику приблизиться к демону, когда тот снимал свой капюшон, или к Головолому, когда Хендрик извлекал его из защитного мешка, как он тут же начинал неудержимо чихать. Я подумал, что нельзя оставлять его в неведении, и пересказал ему наши опасения.

– Да уж… – Волшебник задумчиво погладил бороду. – Другого способа проверить, обманул нас брауни или нет, не существует. Мы должны сами сотворить волшебство и связаться с молодой ведьмой.

Волшебство! Увы, в те дни, в самом начале моей магической карьеры, я знал о нем слишком мало. Когда я только поступил к Эбенезуму в подмастерья – это было в Западных Королевствах, далеко отсюда, – он был слишком занят, чтобы обучать меня чему-либо, кроме как мести полы да носить ведра с водой. Потом, когда он заболел да еще нам стали известны злодейские козни Голоадии, стало и вовсе не до того. Но тем не менее магия была нам нужна, и Эбенезум предложил попробовать. Я слушал внимательно. Может быть, я толком и не знаю заклятий, но мое желание учиться наверняка перевесит мои недостатки.

– Ага, – отметил Эбенезум мою готовность, подняв при этом бровь. – Начнем с заклятия Общения. Оно очень простое и очень полезное. Ты справишься с ним в считанные минуты.

Зажав пальцами нос, он взял меня за плечо и потянул в сторону:

– Вунтвор, – голос его звучал тихо, но взволнованно, – кажется, мы подошли к поворотному моменту нашего пути. Оставив позади Химат, мы также оставили и цивилизацию. Нам не встретится ни одного города, пока мы не достигнем берегов Внутреннего моря. – Он на мгновение умолк, поглаживая длинные седые усы. – Среди наших попутчиков назревает какая-то смута. Оба были и, я надеюсь, еще будут полезны нам в этом путешествии. Но если дать каждому из них почувствовать себя на какое-то мгновение лидером, проку от них может оказаться куда больше. А магия делает нас лидерами. Как ты видел, я еще могу сплести заклятие-другое, если сильно прижмет, но это отбирает у меня слишком много сил. А нам нужно больше, нам нужны заклинания для каждодневного употребления, чтобы поддержать бодрость духа. И вот тут, Вунт, ты можешь оказаться незаменимым. – Волшебник негромко кашлянул. – Я знаю, что в прошлом недостаточно времени уделял обучению тебя магическому искусству. Прошу за это прощения. Ты знаешь, как складывались обстоятельства. Теперь же я должен обучить тебя заклинаниям, которые будут служить нам изо дня в день. Что бы ни происходило, мы должны сохранять хотя бы видимость контроля над ситуацией.

Значит, он все-таки слышал нас. Я был полностью с ним согласен. Мы добьемся успеха, только если не будем поддаваться унынию. Хендрик и Снаркс тоже смогут дойти до конца, если не будут впадать в хандру. Нечего и говорить, как сильно мы с учителем нуждались в их помощи.

– Вунтвор, – продолжал учитель, – я вспомнил заклинание, овладеть которым тебе не составит труда. – Он похлопал меня по плечу. – Нам понадобится кое-что из содержимого твоего мешка.

Я с облегчением снял со своей спины тяжелую поклажу. Когда мы выходили из нашего дома в Западных Королевствах, Эбенезум набрал с собой разных ученых книг и всякой колдовской всячины, которая может понадобиться в дороге. Разумеется, нести все это предстояло мне, тем более, как неоднократно говорил мой учитель, руки волшебника должны быть всегда свободны для колдовства и голова тоже не должна быть занята ничем, кроме магических формул. Какими бы тяжелыми ни были эти вещицы, они уже неоднократно выручали нас в разных ситуациях, и потому я привык воспринимать неподъемный мешок как часть себя самого, а крепкий дубовый посох – второй за время нашего странствия, а первый разбился, славно послужив мне в схватке с Дилером Смерти, – облегчал путь, когда дорога делалась совсем непроходимой, и помогал удерживать равновесие при спуске с крутых холмов.

Эбенезум вкратце очертил свой план, и, пошарив с минуту в мешке, я нашел то, что он просил: весенний номер «Магического обозрения». Я с первого взгляда понял, что это именно то, что нужно, так как в правом нижнем углу ярко-желтой обложки, прямо под картинкой, изображавшей молодую привлекательную ведьму, помещались набранные ярко-красным шрифтом слова: