Клуб непобежденных - Гарднер Лиза. Страница 19

Здесь, наверху, на втором этаже, жарко и душно. Температура сегодня почти девяносто градусов [18], что вообще-то странно для первых чисел мая, но таков уж климат Новой Англии, извольте любить и жаловать. Если вам не нравится погода, просто подождите минуту — и она переменится. К сожалению, в доме нет кондиционера, и в спальне невыносимо жарко. Вообще-то систему безопасности можно включить и при открытом окне, но это связано с необходимостью подключить оконное соединительное звено цепи сигнализации ко второму контуру, который выше, на подоконнике, чтобы замкнуть цепь. Охранная фирма очень горда этой своей технической новинкой. Однако Кэрол считает ее идиотской. Если подсоединить это звено, то окно можно приоткрыть не более чем на три дюйма, от чего прохладнее не станет. Чтобы уснуть, ей необходим свежий воздух, поэтому Кэрол распахивает окно во всю ширь.

В конце концов, сейчас еще только восемнадцать минут одиннадцатого. Скоро уже вернется Дэн.

Не зажигая света, она скидывает с себя одежду. Снаружи доносятся звуки проезжающих мимо машин и несмолкающий гул голосов в отдалении. В этой части города проживает много студентов колледжа, и Кэрол кажется, что они никогда не спят.

Кэрол откидывает в ноги кровати стеганое одеяло. Облаченная в розовую шелковую ночную рубашку, она наконец ныряет под простыню. Блаженно вздыхает, ощущая приятную прохладу хлопка стоимостью в триста сорок долларов.

Через минуту она погружается в сон.

Просыпается Кэрол от звука. Она не понимает, что это за звук. Озадаченно моргает и вдруг замечает в ногах кровати какую-то фигуру.

— Дэн? — сонно бормочет она. — Который час, дорогой?

Фигура не отвечает.

— Дэн? — снова вопрошает она.

И тут внезапно до нее доходит.

Кэрол выскакивает из постели. Но успевает убежать не более чем на два фута, как человек хватает ее за волосы. Голова женщины рывком откидывается назад. У нее вырывается крик, но какой-то сдавленный, приглушенный, совсем непохожий на ее обычный голос. "Кричать, — проносится в голове мысль. — Кричать!"

Но у нее не получается. Голос не слушается. Рот пересох. И все выливается лишь в беззвучные потуги.

А человек между тем тянет ее за волосы назад, к кровати.

"Дэн! — бьется у нее в голове. — Дэн!!"

И тут человек швыряет ее на кровать. Она отбивается, лягается, но каким-то образом он крепко зажимает в руке ее лодыжки. Она неистово, как безумная, колотит его по голове — все напрасно. Похоже, все ее отчаянные усилия не производят на него никакого впечатления. Потом он отводит назад другую, свободную, руку и с размаху бьет ее в лицо.

Голова ее отпрыгивает в сторону. Кожа на скуле лопается, глаз наполняется слезами. Не давая ей опомниться, он ударяет еще раз. Губы лопаются. Она ощущает соленый вкус собственной крови, а по лицу бегут слезы.

Какой-то петлей он захватывает ее запястье. Она пытается отдернуть руку, высвободить кисть из ловушки, но от этого резкого движения только туже затягивается хомут и жгутом впивается в ее плоть. Потом он распинает ее тело, и хотя она уверена, что продолжает отбиваться, он привязывает сперва кисти ее рук, а затем — ступни к кованым железным стойкам кровати.

Теперь она рыдает уже по-настоящему — всхлипывает, захлебывается слезами. Тело ее распято и накрепко привязано. Она извивается, тужится изо всех сил, судорожно дергается вверх и вниз, туда и обратно. Но ничего не может поделать. Она в ловушке, ее плечи ломит, ее ноги широко растянуты, обнажая... обнажая все, что можно.

Она унижена и беззащитна. Она совершенно беспомощна. И хотя молит о пощаде, но все равно знает, что будет дальше.

Внезапно резким движением он разматывает полосу какой-то материи и заталкивает ей в рот. Латекс, машинально отмечает ее оглушенное сознание. Привязал он ее также полосами из латекса, и плотный, тугой, подобный жесткой резине материал больно врезается в тело.

Еще одна полоска — поперек глаз. Теперь она не может видеть, что произойдет в следующую секунду, и от этого ей еще страшнее.

Ночную рубашку отдергивают с ее тела. Лязганье металла в тишине комнаты говорит о том, что он расстегивает ремень на брюках. Визгливый металлический скрежет — расстегивает молнию. Потом глухое шмяканье скинутых на пол брюк и его тяжелое дыхание — по мере того как он подходит к ней... все ближе и ближе...

Кровать проседает под его тяжестью, он всем своим весом наваливается сверху...

«Дэн, ну пожалуйста, Дэн...»

А затем рука насильника вдруг зверски хватает ее за шею и сжимает.

Все происходящее далее, Кэрол ощущает уже смутно, как в тумане.

Сознание отступает куда-то вглубь. Комната представляется какой-то сплошной черной лакуной, космической пустотой. Местом, где пребывает не она, а кто-то еще — манекен, кукла Барби, неживая, ничего не чувствующая. Она — это уже не она, а маленькая-маленькая девочка, свернувшаяся комочком где-то у нее в голове, ее локти крепко закручены вокруг согнутых колен, и она только шепчет, снова и снова:

— Дэн, Дэн, Дэн.

Потом давящая на нее тяжесть исчезает. Чтобы осознать это, ей нужно какое-то время. Теперь она осязает его руки на своих лодыжках. Силок с правой ноги снимают. Потом — с левой. Кровообращение полностью перерезано. Она больше не чувствует своих ступней.

Он поднимается над кроватью. Теперь свободно провисает ее левая кисть. Затем — правая.

Она избита, истерзана и изодрана. Она не в состоянии думать. Не в состоянии шевельнуться. Но все позади, мысленно твердит она себе, чувствуя что вот-вот начнется истерика. Все кончилось, и она жива!

Потом негодяй перекидывает ее, швыряя на живот. И снова забирается на кровать. А потом проделывает такое, о чем она прежде только читала, и на сей раз абсолютно точно знает, что громко кричит от боли. Она кричит, кричит и кричит!

Но во рту у нее кляп. И матрас тоже глушит, вбирает в себя этот вопль.

Она душераздирающе вопит, но никто не слышит ни звука.

Время исчезло. Реальность остановилась, зависла. Ее глаза стекленеют. Слюна ручьем стекает из-под кляпа и капает на ее прелестное египетское постельное белье.

Когда он наконец кончает свое дело, она уже ничего не понимает, ни о чем не заботится, ничего не различает. Человек возвращается. Чем-то тычет в ее недвижное тело. Потоки холодной жидкости изливаются повсюду.

Он снова переворачивает ее на спину, заново затягивает удавки на ступнях и запястьях, потом внимательно вглядывается ей в лицо. Наконец почти ласково склоняется над ней и вынимает изо рта кляп.

— Ну все, — шепчет он. — Теперь кричи. Зови соседей. Зови полицию.

Человек исчезает в ее открытом окне. Наконец-то она одна.

Кэрол не кричит. Она лежит голая, распятая и привязанная к своей собственной кровати. Она не станет звать соседей. Не станет звать полицию. Человек прекрасно знал это, и теперь она тоже знает.

Вместо этого она лежит, чувствуя, как по ляжкам сочится жидкость. Она лежит на своей постели, со стекающей по ногам спермой чужого мужика, и просто ждет...

Ждет, когда наконец-то вернется домой ее муж.

* * *

Понедельник, шесть часов утра. Кэрол Розен во всеоружии встречает этот день. Знаменательный день. День с большой буквы. Дэн уже ушел на работу. Он заявил, что хочет явиться в офис пораньше, так чтобы уже освободиться после полудня — на тот случай, если ее вызовут давать показания в суде. Оба знали, что он лжет. Генеральный прокурор штата Нед Д'Амато заверил их, что в день открытия процесса ничего важного не происходит. Защита использует утро для последних отклонений ходатайств, вторая же половина дня уходит на отбор присяжных заседателей.