Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 182

18/30 июля 1892. Суббота.

Оказаки.

Утром, с восьми часов, рассказал собравшимся детям ветхозаветную историю Иосифа; после полудня с двух до половины пятого рассказаны были история Товита и Эсфири. Пред началом и после рассказов дети пели молитвы и очень стройно; постарше из них были: Симон, сын катихизатора Павла Кангета, и Феодора Оота из Хамамацу; они и истории понимали лучше всех. Вечером вместо шести или семи часов вечерню пришлось начать в девятом, ибо не собирались христиане — ждали их. И какой же это дрянной обычай! В Церкви ждут, а он — какой–нибудь мужик или портной, или хоть бы и чиновник — в ванне прохлаждается, или лениво чай пьет и говорит — подождут, без меня не начнут! И так вот, даже когда Епископ здесь, до четверти девятого часа ждут, пока удостоят некоторые пожаловать к богослужению; вечерню начали, тем не менее, человеках при десяти мужчин и женщин; уж к концу службы понадобралось больше, да и то — наполовину язычников. Прискорбное состояние! Церковь в полуспячем состоянии, хотя и нельзя сказать, чтобы была из плохих, ибо вот же не жалеют жертвовать на постройку здания церковного, на благоукрашения храма внутри и на содержание катихизатора, хоть и в половину. В таком духе, что Церковь, мол, дремлет, я поучение сказал по окончании службы и убеждал мужчин непременно завести симбокквай с своими собственными кооги, тщательно готовленными; женщин — поднять их симбокквай. Женщины, видимо, к сердцу приняли наставление и обещались непременно исполнить; мужчины, — да кому же из них? Могли бы врачи Накамура и Танака — им некогда; Накамура тут же сегодня, с половины проповеди, утащили к больному; Танака совсем не было, у него, говорят, практика еще больше; мог бы Яков Котама, но он, проникнувшись моим словом, ушел тотчас же после него греть воду на чай, — с какого занятия и прогнал его опять в Церковь; прочие все — люди низшего разбора, в житейском смысле, — ни уменья, ни развития, ни достаточного смысла; мог бы еще руководить других Яков Гото, бывший бонза, сознательно отставший от буддизма, как от лжи, и принявший христианство; но он ныне способен только к хозяйственной части, которую и ведет в Церкви, будучи казначеем, — для прочих же, кажется, ослабел по старости. Итак, мужское симбокквай здесь если и станет, то едва ли прочно.

19/31 июля 1892. Воскресенье.

Оказаки. Ханда.

Утром, с семи часов, рассказана была детям и женщинам история пророка Моисея. Христиане и христианки, вчера совещавшиеся со симбокквай, решили непременно первые завести, вторые — преобразовать свой симбокквай и неукоснительно вести оные, прилежно готовя кооги; избраны и коогися для следующих собраний. После обедницы и поучения и простился с христианами, которые однако не удовольствовались этим и проводили нас с о. Матфеем на станцию железной дороги, отстоящую от города на полчаса пути. За стол и даже билета из Тоёхаси до Оказаки и отсюда до Ханда, равно за разъезды по городу на дзинрикися, я не мог убедить их взять с меня, что следует; усердие это, с одной стороны, очень приятно, ибо делается ради Христа, не оставляющего и чашу холодной воды, данной во имя Его без вознаграждения; с другой, немного убыточно, ибо приходится расходовать больше, чем следует, оставляя на Церковь и подобное. Церковь в Оказаки вообще — хорошая, прочно стоящая Церковь, только катихизатор здешний Павел Кангета слишком вял для нее; если будут оживленно действовать мужские и женские собрания, то Церковь поднимется — без того я не вижу средств для ее оживления, пока здесь Павел Кангета, хотя и удалять его отсюда — как? Во–первых, он, кроме вялости и малодеятельности, кажется, безукоризнен в других отношениях; во–вторых, у него такое огромное семейство — 6 человек детей мал–мала меньше, здесь же, по крайней мере, дом хорош, да и помогают братья и сестры.

В два часа были в Ханда, встреченные, как везде, иными за станцию вперед, почти всеми на станции. В церковном доме, в молельной комнате, устроенной под крышей, отслужили молебен и приветствовали Церковь. Из детей трое прочитали главные молитвы и Символ, прочие заартачились и не стали, должно быть, и не знали. Сказано поучение о том, что Ангелы— Хранители даются детям при крещении, чтоб вести их в Царство Небесное, и что родители должны воспитывать детей для неба, а не для земли только.

Сошедши вниз, исследовали по метрике Церковь. Крещено 68, но из них 11 принадлежат к Церкви Ёносака, записанных в метрике здесь, потому что тогда еще не было метрики Еносака; 20 — в других местах теперь, 2 умерли, одна женщина вернулась в протестантство, откуда пришла было с мужем, бросившим ее потом, один — охладевший; остается здесь хороших христиан 33, и из других мест пришедших (врач Давид Ниеми с женой и сыном и прочими) 7, всего сорок. Из сего числа 16 — в Ханда. 9 — в Такетоё. 1]/2 ри от Ханда, 5 в Такахама. 2 ри от Ханда, 4 в Камезаки. 1 ри.

Сицудзи 1; слушателей учения ныне нет; к богослужению собирается средне человек 10.

Мужское и женское собрания начаты были, но скоро прекратились, ибо никто не приходил на них.

Жертвуют христиане в месяц 2 ены, из которых 1 ены 80 сен идет на наем дома, 20 сен на прочее.

Катихизатор Матфей Мацунага еженедельно два раза бывает на проповеди в Такетоё, один раз в Камезаки, два раза в месяц в Такахама и один раз в месяц в Токонабе, 3 ри от Ханда. Последнее, вероятно, лишнее, ибо не может успешно проповедывать во всех пяти местах.

После исследования провели меня на квартиру к христианину Петру Такеуци, жене его Марии и матери ее, еще язычнице. Пообедав здесь и поговорив со старым знакомым, врачом Давидом Ниеми (жена Нина, сын, 13 лет, Акила), в семь часов отправился в церковный дом, где опять собрались христиане, и отслужена была вечерня, после которой спустились вниз, и началось женское симбокквай. Я думал — не готовили ль опять адресов, и чтобы скрыть эту rubbish от посторонних, сказал, чтобы говорители обернулись к нива и в том же направлении сели слушатели; язычникам же, много которых собралось поглазеть и послушать — со стороны улицы, не могло быть слышно. Первыми проговорили приготовленное три отрока, лет 14–15, и оказалось, что приготовили очень порядочные вещи, которые с пользою могут услышать и язычники. Тогда, по моему совету, говорящие обратились лицом к улице, христиане пересели против них; сказано было язычникам, что они могут войти и слушать; моментально наполнилось остальное пространство комнаты; множество еще стояло снаружи; и началось снова энзуцу — тех же юношей, потом женщин; почти все говорили очень хорошо приготовленное, но только Мария Такеуци, мол, хозяйка, сказала блистательно хорошо — ясно, громко, раздельно. В заключение просили меня сказать что–нибудь; я сказал — о необходимости для христиан посвящать себя со всеми своими делами Богу, распределившему людям их обязанности; речь направлена была к христианам, касаясь по возможности и язычников. Кончившим поучение, сказал еще о необходимости для мужчин здесь основать симбокквай и вести его неленостно, для женщин — поднять их заброшенный симбокквай, что наши подобного рода собрания — зиждутся на примерах Священного Писания — общества святых Жен Мироносиц и прочих, что главное в симбокквай — тщательно готовить кооги и хорошо произносить их и прочее; в заключение предложил посоветоваться между собою и при мне же здесь утвердить заведение собраний.

20 июля/1 августа 1892. Понедельник.

Ханда.

Утром, с восьми часов, обедница; слово — объяснение молитвы Господней, начиная со второго прошения, ибо первое — вчера объяснено, с прошением в «хлеб наш насущный» к соблюдению воскресных и праздничных дней, которых здесь не соблюдают, — Посещение христиан; всего были в четырех домах (дом Такеуци, где живу, пятый): три в городе, четвертый — Луки Ямасита, чиновника, за городом; Давид Ниеми угостил обедом. Чтобы взглянуть на местность, завернули за город на небольшой холм, откуда отлично видно все по направлению к морю; за узкой полосой залива виднеется берег провинции Микава. Ханда — небольшой город, занятый больше всего производством уксуса; нигде нет таких больших производителей сего продукта, как здесь. Мы бегло осмотрели один завод, кажется, самый большой в Японии; почти все количество винных выжимков (касу) получается из Оосака; из них дней в сорок выходит уксус; выжимки потом на удобрение полей; отсюда выходит в год 80000 больших бочонков уксуса, каждый средне в 1 1/2 ены; напротив сего завода другой, почти такой же большой. — Производится в сих местах также большое количество «сакё», а в последнее время начали варить и европейское пиво.