Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 196

С сими словами я хотел распрощаться с ним, но симпатия к нему взяла верх, и я, сняв с души неприятное расположение, обратился с вопросом о его теперешнем житье–бытье. И он тотчас же переменился; лицо сделалось добрым и приятным; с радостью, почти с восторгом, он начал рассказывать про свое нынешнее дело. На деньги Марии Изава, 1000 ен, он купил земли больше 33 тысяч цубо, и теперь строит на ней школу для мальчиков и девочек. В школе будут учителями бывшие с ним в Коодзимаци Осатаги, Давид Огава и еще кто–то, учительницами Марья Изава, две другие девицы оттуда же, из Коодзимаци, ныне живущие там. Разводит также на земле тутовицу, чтобы производить шелк, делает огороды для овощей; работает сам и все с ним. Умеет он привязывать людей к себе; должно быть, не верят в то, что он виноват, все живущие с ним и подчиняющиеся ему точно рабы. Христианство также проповедует он там; своего хозяина Такеда, у которого ныне квартирует, обратил в православие, а он уже почти был убежден принять протестантство. — Когда сто человек будет приготовлено к крещению, тогда позову Епископа крестить; кстати, и освятить наше место и школу.

Я ответил, что при нынешнем его двусмысленном положении относительно Марьи, не могу исполнить его просьбу; священника же пришлю. Убеждал его продолжать проповедь, хотя это будет его частным делом, но не зарывать в землю Богом данного ему таланта — красноречия и знания вероучения. Говорит он, что в продолжении трех лет устроит школу и все, что он предположил, сдаст (должно быть Марии, которой деньги) и отправится сам проповедывать. Я ничего не сказал ему на это, ибо в душе сильно сомневаюсь, чтобы его школа и все его предприятие три года продержалось.

При нашем с ним разговоре присутствовал о. Фаддей. Приведенные же им с собою Иоанн Оохаси и Давид Огава дожидались в дальней комнате и не слышали разговора. Простившись, наконец, с Ниццума задушевно и дружески, я благословил присланных им в комнату ко мне Оохаси и Огава. — Что за странный этот человек! Отчего не сознается или не открывает свою невиновность? О. Фаддей думает, что гордость мешает ему. Мне кажется, что скорее желание иметь даровых работников и работниц, ибо теперешние окружающие его, вероятно, освободились бы от очарования и оставили бы его, если бы убедились несомненно из его собственного признания, что он виноват, хотя и теперь его виновность доказана слишком явно, но только не для слепых, быть может, каковы очарованные им нынешние рабы и рабыни его.

8/20 октября 1892. Четверг.

Циба. Тоогане.

Утром совершили утреннюю молитву вместе с Дарьей и Ольгой, как вчера и вечернюю; потом Дарья и пришедший Петр Ямада рассказали, между прочим, про неодобрительное поведение здешнего катихизатора Иоанна Катаока: занимает деньги у всех, ленится проповедывать, выпивает при случае лишнего; недавно, в ожидании меня, жил четыре дня у Кадзусая, ел и пил — пил лишнее, угощал приходивших из Эбара христиан, а пришлось к расплате: «Заплачу, мол, в конце месяца»; с тем и ушел.

В девять часов отправившись из Сакура, к полудню прибыли в Циба. 5 ри от Сакура. В Циба тоже проповедовали несколько наших катихизаторов по временам, и по метрике здесь значится 15 крещеных, из которых двое умерли, один в тюрьме за растрату казенных денег, один был в тюрьме за подлог — теперь неизвестно где, прочие тоже все в разброде; двое всего, кажется, ныне в Циба, но и тех нельзя отыскать, только один из крещенных в Циба налицо — это сам нынешний катихизатор здешних мест, вышереченный Иоанн Катаока. Живут в Циба христиане, пришедшие из других мест, три семейства: 1) Давид Онума, бывший катихизатор, ныне письмоводитель при губернаторе, с женой и четырьмя детьми; 2) христианин из Такасаки, обучающий здесь шелководству, с женой и ребенком и 3) христианин из Токио, служащий в тюрьме, с женой; служит еще врачом в тюрьме племянник Онума, учившийся некоторое время в Семинарии.

Остановившись в гостинице, по прибытии в Циба, мы послали известие Давиду Онума, и он тотчас прибыл, видимо обрадованный свиданием.

Поговорили мы, в тоже время пообедали и отправились с о. Фадеем дальше, ибо не было причины останавливаться дольше, за несуществованием местной Церкви.

В сумерки прибыли в Тоогане. остановились в гостинице и послали за катихизатором Иоанном Катаока. Он пришел с женой и грудным ребенком, который у него третий из детей. Рассказ о Церкви не занял много времени; всего здесь два христианина: слепец, крещенный в Токио, и перешедший из католичества в Кабусато. Потом, есть слушатели здесь, в Тоогане, и в окрестных деревнях, по словам Катаока, человек 13 (а по недавнему письму его о. Фаддею 26). Проповедывал здесь прежде Петр Дзикен, недавно в Токио ушедший без спроса с катихизаторства и из города, по огорчению от истории с Павлом Ниццума; Катаока говорит, что он оставил здесь по себе недобрую память, что будто к нему ныне сбежала дочь хозяина, у которого он квартировал. Впрочем, Катаока не совсем можно доверять. Он же сейчас плел, будто гостиница Кадзусая в Сакура — дом нехорошей репутации, что–то вроде публичного, между тем как мы сами с о. Фаддеем только что из него и не заметили никаких признаков сего, равно как и от других слышали хорошие отзывы о нем. Сказавши Иоанну Катаока, чтобы он завтра утром к восьми часам собрал в молитвенную комнату двух христиан и тех из слушателей, которых можно, я простился с ним в десятом часу вечера. — Дождь все идет; дороги скверные; холодно и всегда пасмурно, что очень портит путешествие.

9/21 октября 1892. Пятница.

Тоогане. Кабусато.

В восемь часов утра отправились в квартиру катихизатора Катаока, где молитвенная комната и где должны были к этому времени прийти оба христианина здешней Церкви: слепец Исаак и Гавриил, что из католиков. Живет Катаока на самом конце города, или лучше за городом, а город Тоогане — длиной в 1 ри, значит, к нему слушателям добраться очень неудобно, особенно в дурную погоду; живет в школе, то есть занимает крошечный домишко около самой школьной комнаты — значит, для катихизаций в удобные часы совсем неудобно. Нашли мы еще одного слушателя там. Отслужили литию; стал я говорить поучение двум братьям и слушателю и скоро же свел его на поучение катихизатору. С второго месяца живет здесь Катаока, и ни одного крещения! Значит, ленится, а также разбрасывается: завел, по его словам, катихизации в разных деревнях на разных расстояниях, до двух ри включительно, и, конечно, говорит везде и всем понемножку и редко; оттого никто ничего не воспринимает и не принимает — нет и приготовленных к крещению. Сам же говорит, что слушатели есть, сегодня пред всеми тоже насчитал 13; если слушатели есть, а крещений нет — катихизатор сам себя обвиняет — значит, он или ленив, или не умеет распоряжаться; у Катаока, как видно, и то и другое. Строго я наказал ему: отныне далеко от Тоогане катихизаций не заводить, сосредоточить свои силы и время катихизаций последовательно и часто, по крайней мере, в два дня раз одним и тем же слушателям, если каждый день нельзя для них. О. Фаддею наказал наблюсти, чтобы это было исполнено. Но едва ли выйдет прок из Катаока: беспутный он, кажется, неисправимо. Трое ребятишек его сновали и кричали все время тут же; катихизатору нужно иметь комнату для семейства, отдельную от молельни, и там держать своих детей во время проповеди; оттого и даются катихизаторам квартирные особо; но с такими, как Катаока, что поделаешь!

В девять часов мы с о. Фаддеем отправились дальше, в Кабусато, 8 ри от Тоогане. Дорога была очень грязная до Мацуо, на полпути, где мы заметили очень хорошую и новую протестантскую молельню. От Мацуо до Асахимура дорога прекраснейшая, даже в дождливое время, и по временам едешь, точно в аллее — длинной–длинной. От Асахимура до Кабусато дорога по полям, скорее — тропинка, избитая и узкая, едва доступная для дзинрикися. В два часа добрались, наконец, до Кабусато. Филипп Узава, здешний катихизатор, не оказался дома — отправился в Оота, 3 ри, встречать меня. Застали у него небольшую школу; вывеска «сингакуся» (духовная школа); учит разным школьным наукам и к ним прибавляет Закон Божий. Сегодня вместо него учил в школе Стефан Исидзука, бывший катихизатор, выключенный по негодности, ныне здесь изучающий красильное мастерство (родом из Цицибу). — Хотели было, на досуге, познакомиться с Церковью по метрике, но Исидзука оказался незнающим здешних крещенных; и потому мы от нечего делать занимаемся ныне чаепитием, оно и кстати — с холодного до костей пробравшего ветра.