Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 136
14/26 января 1897. Вторник.
Приходил Иоанн Ооцука, родом из Коморо, сын одного из выдающихся либералов (Дзиоо–Тоо) и ныне члена Парламента, девятнадцатилетний гимназист, замечательно усердный христианин, — жаловаться от лица всех христиан Коморо на пьянство о. Феодора Мидзуно и просить, чтобы он больше не посещал их Церковь. Говорил, что при каждом посещении о. Феодор напивается и дебоширит к великому соблазну всех. В последний раз пред Новым Годом, когда все так заняты, он созвал всех и только для того, чтобы женщины наливали ему вино, а прочие слушали его пьяную болтовню; тут же в пост он заказывал случившемуся здесь христианину из Каруйзава приготовить ему, к посещению, кабаньего мяса, а на возражение, что теперь пост, отвечал: «Что же такое! Было б вкусно!» В пьяном виде в тот же вечер исповедовал двоих. Кстати, Ооцука рассказал, что, когда о. Феодор крестил его и других пять лет тому назад, то был так пьян, что с трудом выговаривал слова. — Все это до того печально, что и выразить трудно! Крайне жаль, что так поздно все это доходит до моего сведения. Но теперь уж окончательно о. Феодор будет отстранен от всякого прихода. Пред последним его отправлением по Церквам я строго–настрого заказывал ему ни капли не пить, угрожая, в противном случае, запретить ему священство; он крепко обещал и вот как исполнил!
15/27 января 1897. Среда.
О. Павел Савабе возвратился с обзора Церквей Тоокайдо и дал интересный отчет о них. Церкви о. Петра Кано в спящем положении, потому что он сам вял; но хорошие христиане есть, особенно весь род Нода. Из Церквей о. Матфея Кагета лучшие в Тоехаси и Оказаки; обеими о. Павел нахвалиться не может. Просил меня икону и письмо семейству Танака в Тоехаси и прибор священных сосудов для Церкви в Оказаки. Другой прибор в ящике будет выслан о. Матфею, чтобы ему было удобнее посещать с ним Церкви для совершения Литургии; ныне у него без футляра, отчего Чаша уже повредилась; прибор этот принадлежит Церкви в Тоехаси, куда о. Матфей и возвратит его. О. Павел находит, что для Церквей в Тоехаси и Оказаки нужно поставить священника; но кого? Перебрали мы весь список служащих Церкви, и никого не наметили. Пусть будущий Собор решит. — Особенность Церквей Тоокайдо сравнительно с Церквами отсюда на север — в Сендай и Мориока, — по замечанию о. Павла, между прочим, та, что здесь, в Тоокайдо, все Церкви достаточные — бедных христиан почти совсем нет; в Тоехаси, а прежде того, в Сюзенд–зи, есть настоящие богачи; в Оказаки христиане и достаточные, и в то же время преимущественно интеллигентные; главные христиане — лучшие из тамошних врачей (Накамура, Сато) и заметные из ученых, и они–то преимущественно и жертвуют на Церковь, равно как заботятся о благолепии своего храма и исправности церковного дома. Храм там — лучший и наиболее обширный во всем Тоокайдо, — В Хамамацу врач Моисей Оота, знаменитость тамошнего края, усердный христианин со всем семейством; купец Кавай тоже благочестив (один из богачей города); но катихизатор Павел Окамура решительно ни к чему не годен; он и жена — оба люди больные, особенно жена: ни проповедовать, ни петь, ни читать, — ровно ничего Павел Окамура не может — так опустился и заматерел; о. Павел пресмешно представил, как он при богослужении о. Павла читал «Отче наш» и от «Царствие Твое» перескочил на «искушение». Советовались они там — о. Павел с о. Матфеем — устранить Окамура совсем от службы, то есть перевести его в Оосака, где родина его жены, и причислить (для получения содержания) к служащим Церкви там; на место же его перевести из Оосаки Моисея Мацунага в Хамамацу, а Оогаки, Ооябу и Гифу поручить о. Симеону Мии. Это и ладно. Пусть о. Матфей напишет мне о сем, сделано и будет; о. Павел даст знать о. Матфею, чтобы написал. Нужно заметить, впрочем, что Окамура болен не столько телесно, сколько душевно, крайнею обленелостью; в Коци он прослужил три года и ни разу не полюбопытствовал даже взглянуть на город, как говорит о. Савабе, который сам родом из Коци, и недавно был там; что же удивительного, что при Окамуре Церковь там не только не приобрела ни одного члена, напротив, замерла! Здесь, в Хамамацу, по словам о. Павла, Окамура знает только одну дорогу — к Моисею Оота за лекарствами. Оота снабжает его ими, но говорит об Окамура: «Желудочный катар его я вылечить могу, но душу его восстановить не могу». Эх, горе–катихизаторы! — В Нагоя — в другом роде: Петр Сибаяма очаровал там некоторых христиан и при помощи их крепко засел на месте; но разогнал всех прочих; из большой бывшей Церкви там осталось всего восемнадцать домов; прочие все охладели, потому что не любят Сибаяма… О прочих Церквах о. Павел рассказывал тоже немало печального. Для меня собственно мало нового в его рассказах, но он более уяснил мне то, что я знаю. Пессимист он, правда; печальное особенно любит расписывать (хотя и много исправился, сравнительно с прежним в этом отношении), но все печальное его, тем не менее, правда.
16/28 января 1897. Четверг.
Печальный долг сегодня должен исполнить, согласно вчерашнему совету и решению с отцами Павлом Савабе, Павлом Сато и Симеоном Юкава: призвал о. Феодора Мидзуно и объявил ему, что он устраняется от заведывания приходом, которым доселе заведывал, и вообще от пастырских обязанностей; будет он отныне состоять при Соборе, служить очередные службы, а главное — ежедневно, с семи утра до пяти часов вечера, — быть в Соборе и исполнять ту службу, которую нес доселе Иов Накацука, ныне больной уже и престарелый, — объяснять посетителям по святым иконам нашу веру. Жалованье его сокращается на 1 ену 70 сен, — будет получать отныне 24 ены в месяц, но если опять напьется и набуянит, — жалованье еще сократится, если и опять, то будет выключен из священнослужителей. Опечалился он немало, не весело было и мне, но что делать!
О. Александр с «Димитрия Донского» был проститься пред уходом судна и доставить 50 ен за 500 серебряных крестиков нашей здешней поделки, раскупленных на «Димитрии Донском» и «Корейце»; всего, значит, 1.000 крестиков разобрали матросы и офицеры сих двух судов (500 о. Александр брал у меня прежде).
17/29 января 1897. Пятница.
Сегодня, согласно решению с священниками третьего дня, призвал диакона Андрея Метоки и предложил ему быть священником для прихода о. Феодора Мидзуно. Он, конечно, представил несколько возражений и предлогов к отклонению; но так как был уже намечен к священству во время Собора, и ныне подготовлен вчерашним объявлением ему чрез о. Симеона Юкава текущего дела, то скоро и с свойственной ему мягкостью принял избрание. Сказано ему приготовиться к принятию рукоположения в заследующее воскресенье.
Сегодня отправлен в госпиталь для умалишенных Илья Танака. Отец его прибыл третьего дня вечером, но посидел с ним несколько часов и потом не видался; говорит, что «присутствие его только раздражает больного»; решил поместить Илью в госпиталь на свой счет, ибо человек состоятельный, — что ныне и сделано.
18/30 января 1897. Суббота.
Японский гражданский праздник; ученья не было, перевода тоже.
О. Матфей Кагета письмом просит перевести Павла Окамура в Оосака, Матфей Мацунага в Хамамацу; Оогаки и Яманака передать о. Семену Мии, — все то, о чем он условился с о. Павлом Савабе. Посланы будут распоряжения, сообразные с сим.
Написаны на досках оповещения здесь, в коридоре, и в паперти Собора, что 7- го февраля (нового стиля) будет рукоположение диакона Андрея Метоки в иерея.
Ризничий, иподиакон Моисей Кавамура просит написать о. Сергию Страгородскому, в Афины, его просьбу — быть восприемником: отцом его новорожденного сына.
— Но о. Сергий едва ли когда сюда приедет, — говорю я.
— Тем не менее очень бы хотелось. —
Приятно видеть эту любовь к о. Сергию, который, с своей стороны, тоже благоволил к Моисею. Я обещал написать, хотя, конечно, посоветовал избрать еще настоящего восприемного отца здесь.